Остросюжетный детектив. Выпуск 6 - Алистер Маклин

Андерсон.— Четыре самоходных шлюпки на борту крейсера «Некар», который стоял на якоре в лагуне последние три месяца кряду. «Некар» отчалил два дня назад вместе с контр-адмиралом Гаррисоном, ответственным за испытания, и доктором Дэвисом, который руководил разработкой «Темного крестоносца» с самого начала. Работа над ним уже...

—  «Темный крестоносец»?

— Название ракеты. Она еще не вполне готова к запуску, но мы получили из Лондона срочную телеграмму сорок восемь часов назад с приказом немедленно завершать подготовку и отправить «Некар» в зону попадания ракеты — приблизительно в 1000 миль к юго-западу отсюда. Поэтому и был выбран этот остров: если что не так с ракетой, с этой стороны — открытый океан.

— Ну, ну,— мрачно сказал я. Какое замечательное совпадение. Телеграмма из самого Лондона. Закодирована как положено, условные знаки на месте, с адресами полный порядок — готов биться об заклад. Нельзя винить ваших шифровальщиков и связистов, что они на это клюнули.

— Боюсь, что я вас не понимаю...

— А как мог «Некар» отчалить, если ракета не в боевой готовности? — прервал его я.

— Остались пустяки,— сказал Харгривс.— Доктор Фейрфилд закончил свою работу задолго до своего... э-э... исчезновения. Требуется только, чтобы кто-то разбирающийся в твердом топливе — я понимаю, что таких людей не очень много — собрал схему и смонтировал цепь зажигания. В телеграмме сообщалось, что эксперт по твердому топливу прибудет на остров сегодня.

Я не стал представляться. Эту телеграмму должны были послать через несколько часов после того, как Уизерспуну сообщили о ночевке Бентолла на рифе посреди лагуны, под проливным дождем. В том, что этот человек преступник, сомнений не было, но несомненно было и то, что это — гений преступного мира. Я хоть и не преступник, но и не гений. Мы с ним из разных слоев верхнего и нижнею. Я чувствовал себя так, как должен был бы чувствовать себя Давид, наткнувшись на Голиафа и вспомнив, что оставил пращу дома. Сквозь упавшую на глаза пелену я смутно различал беседующих о чем-то Андерсона и краснолицего мясника, к которому обращались по фамилии Фарли, и вдруг пелену как рукой сияло. Я услышал два слова, которые резко привлекли к себе внимание и заставили вздрогнуть, будто случайно обнаруженный в супе тарантул.

— Кто-то упомянул капитана Флека, если не ошибаюсь?— осторожно спросил я.

— Да,— Андерсон кивнул.— Флек. Владелец шхуны, которая подвозит нам продовольствие и почту из Кандаву. Но он не появится здесь раньше полудня.

К счастью, я уже стоял на ногах, иначе наверняка бы упал со стула. Тупо повторил:

— Подвозит вам продовольствие и почту, да?

— Правильно,--отозвался Фарли раздраженным тоном.— Австралиец. Занимается торговлей. В основном на государственных подрядах, но мы его арендовали. Прошел строгую проверку, получил разрешение секретных служб, разумеемся.

— Разумеемся, разумеется,— в голове у меня возникали картины: Флек в поте лица перевозит почту с одного конца острова на другой и обратно.— Он в курсе того, что здесь происходит?

— Естественно, нет,— сказал Андерсон.— Вся работа над ракетами, а их здесь две штуки, проходит в секрете. А разве это важно, мистер Бентолл?

— Не важно.— Теперь уже не важно.— Мне кажется, Андерсон, нам лучше пойти посоветоваться с вашим капитаном Гриффитсом. У нас остается мало времени. Боюсь, что совсем не осталось.

Я повернулся к двери и вдруг застыл на месте, услышав, как в нее постучали. Андерсон сказал: «Войдите», и дверь распахнулась. В проеме стоял старший мичман Аллисон, жмурясь от света.

— Лейтенант медицинской службы прибыл, сэр.

— Хорошо, хорошо! Заходите, Брукман, мы...— он вдруг осекся и резко спросил:— Где ваше оружие, Аллисон?

Аллисон застонал от боли, когда страшный удар сзади втолкнул его в комнату. Он налетел на Фарли, и они, упав на пол, покатились к стене ближайшего отсека. В это время в двери возникла массивная фигура Хьюелла. Он возвышался, словно Эверест, мрачная безжизненная маска имеет лица, черные глазки глубоко спрятались за лохматыми густыми бровями. Видимо, он пустил вперед Аллисона, чтобы дать время глазам привыкнуть к свету. В громадном кулаке Хьюелл сжимал пистолем, пистолет с черным металлическим цилиндром, прикрученным к дулу. Глушитель.

Младший лейтенант Андерсон совершил последнюю ошибку в своей жизни. К поясу у него был приторочен кольт, и ошибка заключалась в том, что он за ним потянулся. Я предупредительно крикнул, попытался дотянуться до его руки, чтобы отбросить ее в сторону, но он стоял слева от меня, и раненой рукой я не мог орудовать достаточно быстро.

Взглянув на мгновенье в лицо Хьюеллу, я понял, что уже поздно. Оно осталось таким же неподвижным и безжизненным даже в тот момент, когда он нажимал на курок. Раздался хлопок. От удивления глаза Андерсона раскрылись, и он, инстинктивно схватившись за грудь руками, начал медленно заваливаться назад. Я попытался подхватить его и не дать упасть на пол, что было совершенной глупостью с моей стороны. Никому из нас от этого проку не было. Я только вывихнул себе левое плечо, а уродовать себя ради того, чтобы смягчить падение человека, который уже ничего никогда не почувствует, абсолютно бессмысленно.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ.

Пятница 6.00—8.00

Хьюелл вошел в комнату. На убитого на полу он даже не взглянул. Сделал левой рукой знак, и за ним бесшумно вошли два китайца с автоматами в руках. По всему было видно, что они знают, как с ними обращаться.

— У кого-нибудь есть оружие? — спросил Хьюелл своим густым хриплым голосом.— Есть в этой комнате люди с оружием? Если да, говорите сразу. Если у кого-нибудь обнаружу оружие, убью на месте. Так есть здесь оружие?

Оружия здесь не было. Будь у них зубочистки, которые могли показаться Хьюеллу оружием, они бы поспешили их выложить. Так Хьюелл действовал на людей. Несомненно, он зря слов на ветер бросать не станет.

— Хорошо,— он сделал еще шаг и посмотрел на меня сверху.— Обманул нас, Бентолл? Выходит, ты очень умен. Нога в порядке, верно, Бентолл? Но с рукой дела похуже... Наверное, доберман ее подпортил, прежде чем ты его убил? И ты прикончил двух моих лучших людей, верно, Бентолл? Боюсь, тебе придется за это платить.

Ничего зловещего и угрожающего в его замогильном тоне не было. Да этого и не требовалось. Сама его устрашающая