Последний шанс палача - Сергей Возный

— Да, тяжелый случай, — оценил Макс, не сбавляя градус иронии при виде нацеленных ружей. — Главное, в махалово с ними не лезть, загрызут! А вон тот, я думаю, и есть пресловутый МАСТЕР, повелитель миров, пятое воплощение Иисуса и Кришны? Печать собственной значимости на челе и полнейшее отсутствие самокритики! Тебя сопроводить, парень?

— Сам дойду. Это наше с ним дело, нормальный мужской базар.

— Ну, успехов тебе. Если пойдет по-гнилому, ты там не джигитуй, сразу падай, а мы прикроем.

Полсотни шагов — вряд ли больше. Спокойных, неспешных шагов, ибо торопиться теперь вовсе некуда. Остановилось время, стих ветер, замерли в небе горбатые летние облака. Путь к Большому Делу, начавшийся, как в китайском мудрствовании, с первого шага, завершается здесь и сейчас, финальной полусотней. Раз, два, три… а может, для того все и было? Именно для этого кинул тебя в банку неведомый баловник, имя которого не произносится всуе? Спас от миллиона глупостей, больших и маленьких, способных расплющить тебя в детстве, в юности или месяц назад? Для этого ты нужен был — оказаться, по собственной воле, между рыхлым современным миром и стальными клинками, готовыми вспороть ему брюхо? Всегда, в любую эпоху кому-то везло, как утопленнику — выпадала честь стать той самой песчинкой, ломающей громадный механизм… блин, экая х…рь в голову лезет! Избранный, да?! Еще немного, и сам вознесешься, не хуже Мастера — заразная штука, однако!

…Восемь, девять, десять…

Люди вокруг стали серыми тенями, кровь в ушах постукивает. По молодости меньше волновался — на том самом пустыре, где гопники с нунчаками и где закончилась навсегда студенческая жизнь. От чего ушли, к тому и приходим — такое вот фиговое достижение на пятом десятке! Давно пора сидеть в мягком кресле, греть задницу и не тревожиться, а ты что делаешь?!

…Восемнадцать, девятнадцать, двадцать…

Банки пивные под ногами, стекла хрустят, презервативы, как раздавленные личинки. Наипоганейшее место для смерти, однако! Получить жакан в пузо и корчиться, пока твоя кровь (третья группа, резус положительный) будет смешиваться с чьим-то пометом. Ну, никакого романтизьму!

…Двадцать пять, двадцать шесть…

Музыку врубили — сзади, кто-то из своих. Расслабиться ребятам захотелось. «У нас на районе не звонят, а зво-онют!..» Ну, спасибо, родные, удружили! Именно под ЭТО и стоит загибаться летним утром посреди помойки!

…Тридцать три, тридцать четыре…

Офисы какие-то в памяти плывут, секретарши, Макс, Акоп, Дина, скверы. Новосибирские улицы и Златогорская тайга… жизнь, что ли, в обратную сторону крутится, как положено перед кончиной? Не дождетесь! Мастер уже совсем близко — высокий силуэт, гордая осанка, сзади топает худой паренек с напряженной рукой в кармане.

…Сорок один, сорок два, сорок три…

Москва, кабаки, Кавказ, молодость, еще какие-то лица, совсем забытые, но не желающие уходить.

Никак не желающие!

Одно из этих лиц было сейчас перед ним.

Глава 13. Пляска смерти

Среднего роста, плечистый и крепкий, ходит он… в какой-то там кепке. Забытые рифмы детства — про неизвестного героя. Или безымянного? Да не важно! Любимый персонаж советского официального фольклора, простой парень с простой внешностью, готовый и в огонь, и под танк, и Днепрогэс строить. Эпоха кумачовых полотнищ ушла, идеалы п…ы, а вот герои остались, оказывается. До сих пор готовы за бесплатно к черту на рога!

— Чудеса! — сказал безымянный герой развязно и громко, будто озвучил чужие мысли. Мужик за сорок, дешево одетый, но с непередаваемой дерзостью во взгляде. — Я вот всегда знал, что Земля квадратная и за углом встретимся! Помнишь меня?!

Ну, еще бы! Сказки кончаются, царевичи становятся иной раз злыми колдунами или просто циничными главами государств, а принцессы обращаются в обычных стерв, даже без помощи черной магии. Иванушки-дурачки только не меняются — как и прочий народ соответствующей ценовой категории. Всякие там Хитрые Солдаты, специалисты по варке каши из топора. Идут по жизни на чистом везении, ловят волшебных щук, приручают Коньков-Горбунков, и все это в паузах между вылеживанием на печи. Ничто их не берет! Даже когда Волшебная Страна превращается в Зазеркалье — дурачки и под Кощеем выживут, лишь бы лапти были да гарантированный горшок каши ежедневно! Соцминимум! При отсутствии такового возмущенный сермяжный народ берется за топоры (недоваренные в каше), и головы Добрых Царей катятся на потеху нечисти. Поделом Царям — не дразните трудовые массы!

— А мы уже на «ты»? — усмехнулся Мастер дружелюбно. В самом деле, не ощущал враждебности к ершистому крестьянскому сыну, потомку и правопреемнику всех Иванушек, Емель и даже Джонов с Жаками. Они такие, их не изменишь! — Я ведь вас старше минимум лет на десять, да и свиней мы вместе не пасли, а потому…

— Не помнишь, — констатировал Глеб почти грустно. — Ты, падла конторская, не мне одному жизнь поломал, да? Пачками таких, как я, из институтов выкидывал, всех не упомнить?!

— То есть? — Взгляд Мастера вдруг заострился, мелькнуло искреннее удивление. — Какие институты? Я вас, разумеется, вспомнил, Глеб Воропаев, на память не жалуюсь, только ведь я вам ничего не должен. Или всерьез думаете, что комитет в ТЕ ГОДЫ прессовал каждого студентика, зараженного перестройкой? Это когда все газеты вопили про «кровавую гэбню» и страна разваливалась. С вашей помощью, кстати.

— Ты о чем?

— О твоем друге Максиме, — усмехнулся Мастер, и эта внезапная фамильярность резанула слух. — Вы ведь с ним не разлей вода, еще с тех самых времен? Вместе раскачивали лодку, пока не потонула. В любом нормальном государстве таких, как вы, казнят за измену, а в нашем Зазеркалье предатели на коне. Успешные бизнесмены, совесть нации, да?

— Ты че несешь?! — Голос подсел неожиданно, вопрос прозвучал с жалкой какой-то агрессией. — Ты кого предателем назвал?!

— Ладно, не бери в голову, — улыбнулся человек с лицом популярного актера. — Историю пишут победители, поэтому можешь гордиться своими подвигами во имя демократии. Расскажешь детям, если когда-нибудь заведешь. А мы ту страну охраняли, согласно присяге, но победы нам не досталось.

«Может, е…нуть его?! Верный ПМ сзади за поясом, телохранитель вроде расслабился, ружья пока в землю смотрят. Нет, стоп! Он же тебя разводит в полный рост! Шутя увел разговор на свое поле, и вот ты уже в говнище, предатель и мразь конченая, а он весь в белом! Не ведись!»

— Про присягу хорошо сказано, за душу берет. Родину ты защищал, красава, грудью прикрывал, да? Так прикрывал, что аж за пазуху кой-чего попало. Так увлекся, что приватизировал кусочек родины и до сих пор не бедствуешь. А я, сволочь такая, просто бабу спасаю, без всяких высших интересов, куда уж мне! Спасаю обычного человека от твоих высоких планов! Потому что таким, как ты, человек не нужен, вы ж все глобально мыслите, вам целые народы под топор не жалко!

— Кому это «нам»? — вскинул бровь человек с лицом киногероя. — Что ты вообще знаешь обо мне и моих делах? Для тебя смысл жизни — заработать или стырить деньжат, набить пузо и уткнуться в телевизор, который тебе мозги вычистит, чтоб лишнего не думалось. Пускай другие дерьмо разгребают, да?!

— А ты, типа, санитар леса? Или ассенизатор?

— Хорошее определение, — прищурился Мастер одобрительно, будто добрый и старый профессор перед толковым студиозом. Будто не стояли рядом две толпы, пропахшие адреналиновым потом, и стволы не готовились обратить воздух в свинцовый коктейль. — Ассенизаторов стараются не замечать, с ними брезгуют даже рядом находиться, но без них невозможно обойтись. Почему ты думаешь, что без палачей этот мир обойдется? У нас, конечно, политкорректность, гуманизм и либеральные ценности, только крысы и глисты от этого не прослезятся. Их надо травить, если сам хочешь выжить.

— А по-моему, тебе сам процесс нравится, — поморщился Глеб, ощутив вдруг усталость и ничего, кроме нее. Уходил по капле боевой запал, а злости на собеседника так и не появилось. Лучше бы впрямь урод какой-нибудь приперся на встречу: в балахоне, с патлами и готической физиономией а-ля Мерлин Мэнсон. Ходячее воплощение ненормальности, с точки зрения простого русского мужика. Человек с сединой на висках внушал, напротив, сплошной позитив и желание довериться. — Любишь богом себя ощущать… ну, ты понял, короче.

— Разумеется. Вы мне это еще по телефону сказали. — В улыбке Мастера просквозила победная снисходительность, и вот это уже оказалось лишним. Не стоит насмехаться над человеком, способным оплатить и привезти с собой два отделения вооруженных бойцов!

— А что тебя, собственно, веселит? — спросил Глеб тихо, но уже заводясь. — Дела твои швах, если не понял еще. Тот народ, что сзади меня, в курсе всей темы, а завтра оно дальше пойдет. Ты у нас, конечно, крутой перец, наверху тебя прикрывают, но на фига ты им нужен засвеченный, а?! Шумиха, журналисты, заявы на тебя во все инстанции! А уж иноземцам проклятым только намекни, что контора в России режет людей, да еще православными крестами!