Изменчивость моря - Чан Джина

Апе бы понравился Тэ. Они одинаково стремились получать удовольствие от жизни и были наделены жизнерадостной стойкостью, мужской уверенностью в том, что они справятся с чем угодно. Я часто говорила Тэ, что это очень не по-корейски – быть настолько оптимистичным. Именно поэтому он стал таким хорошим учителем, несмотря на то что преподавал в средней школе – даже я знала, что с детьми этого возраста работать труднее всего.

– Дети могут буянить, но все они здесь, потому что хотят учиться, а еще для того, чтобы их выслушали, – отзывался Тэ о своих подопечных.

Он преподавал всего несколько лет, но уже успел обзавестись огромным количеством поклонников среди своих учеников. Даже те из них, кто повзрослел и перешел в старшую школу, часто приходили к нему в класс, называли его «мистер П» и толкались, добиваясь его внимания.

– Давай представим, что я твоя ученица, – иногда предлагала я, когда он переживал из-за какой-то проблемы на работе или со своими друзьями, пытаясь донести до меня всю важность ситуации.

Он становился тихим и замкнутым, когда был чем-то расстроен. Но я садилась рядом и заставляла его разбирать причину скверного настроения на маленькие кусочки вместе со мной. Так было, когда родитель одного из учеников проявлял недовольство, потому что считал Тэ слишком суровым, хотя он постоянно давал детям дополнительные баллы; или когда один ученик перестал сдавать домашние задания и постоянно засыпал на уроках; или когда Гарретт, один из его товарищей по группе, ушел в запой и перестал появляться на репетициях.

– Спасибо тебе, – сказал он мне однажды.

– За что? Я же просто слушаю.

– Это очень помогает мне оставаться в настоящем, – пояснил он. – Я привык пытаться все исправить своими силами. Но ты помогаешь мне понять, что иногда это не обязательно.

И на какое-то время ему этого, видимо, было достаточно.

Каждый год Тэ спрашивал меня, что я хочу получить на день рождения, а я заверяла его, что ничего не хочу, и каждый год он удивлял меня чем-нибудь маленьким и практичным, но продуманным. Это сводило меня с ума.

В первый год, когда мы были вместе, он подарил мне бледно-голубой термос, который гарантированно никогда не протекал, потому что он знал, что у меня была склонность проливать на себя кофе в утренней спешке: со мной это часто случалось. На второй год он купил мне зеленые водонепроницаемые «вечные» наручные часы, в которых, как он утверждал, никогда не сядут батарейки. В этом смысле он был похож на моего отца: вечно пребывал в восторге от всех инновационных штучек, которые только можно найти в интернете. На третий год он купил мне набор керамических кружек у местного художника, которые, по его словам, были раскрашены в разные цвета океана. У каждой кружки было имя: Шторм, Штиль, Буран и Риф.

– Риф – это не погодное явление, – указала на несоответствие я.

– Ну, тебе не угодишь, – сказал он.

Риф, кружка странного лазурного цвета с оранжевой глазурью внутри, пал жертвой одного нашего спора. Не потому, что кто-то из нас имел привычку швыряться вещами в оппонента, а потому, что во время ссоры мы не обратили внимания на то, как она покачивается на подставке для посуды, пока не упала в раковину и не разбилась вдребезги.

Все наши ссоры на самом деле всегда сводились к одной, повторяющейся снова и снова. Тэ хотел, чтобы я наладила свою жизнь, но он никогда бы не сказал об этом прямо. Он просто придирался ко мне по мелочам: например, к тому, что я недостаточно часто убираюсь в квартире, или к тому, что я никак не соберусь уйти с работы, хотя мне там, похоже, не нравится. «Почему ты такая?» – раздраженно спрашивал он меня, когда видел, что я в очередной раз отложила уплату счетов на последнюю минуту или не записалась на прием ко врачу, как собиралась.

Вначале это было мило. Какой девушке не понравится мысль о том, что кто-то другой может все исправить за нее, сделать ее саму немного более самостоятельной и уверенной в себе и в целом научить лучше относиться к жизни? Я с удовольствием выслушивала его предложения о том, как мне пить больше воды в течение дня, и радовалась, когда он будил меня пораньше, чтобы вывести на пробежку. Наши тренировки в парке возле моего дома выглядели смехотворно – он бежал впереди, его волосы были стянуты сзади дурацкой спортивной лентой, а я тащилась за ним по пятам.

– Еще один круг, и мы вернемся домой, – подбадривал он, как будто я была капризной собакой, которая не хотела выходить на прогулку.

Оглядываясь назад, я думаю, что Тэ находил мою инфантильность привлекательной. Будучи старшим из трех мальчиков, Тэ в юном возрасте взял на себя управление домашним хозяйством, в то время как его родители занимались продуктовым магазином, которым владели до сих пор. Для него абсолютно естественным было следить за тем, чтобы у него и двух младших братьев была достаточно чистая одежда, чтобы все вовремя делали домашнее задание и не питались исключительно хлопьями.

Белые девушки, с которыми он встречался до меня, в основном имели шикарное образование, увлекались выпечкой и носили спортивную форму для тренировок, хотя и не нуждались в физических нагрузках так же сильно, как я. С последними тремя подружками он познакомился в колледже или сразу после него, и я заставила его назвать мне их имена и рассказать полные биографии: Клэр Уотсон, Меган Спенсер, Виктория Сэйр. Я поискала их всех в интернете, изучила их идеальные прически, страницы в ЛинкедИн[35] и тщательно оформленные профили в соцсетях. Аккаунты Клэр оказались закрыты, но я узнала, что сейчас она мать двоих детей, живет в Бостоне и работает в какой-то фирме, занимающейся маркетинговыми исследованиями. У Меган была собака, она владела популярной в Сети шоколадницей и преподавала йогу в Майами. Виктория работала в консалтинговой компании и недавно обручилась с мужчиной вдвое крупнее Тэ, с военным ветераном, который выглядел так, словно мог бы использовать ее вместо штанги.

– Ты все еще поддерживаешь с ними связь? – спросила я, и он поколебался, прежде чем ответить.

– Это один из тех вопросов с подвохом? – уточнил он. – Типа, если я скажу «нет», то выставлю себя в плохом свете, а если скажу «да», ты расстроишься еще сильнее?

– Просто ответь на вопрос, Тэ.

Мы сидели на моем желтом диване, которому он часто признавался в ненависти, но диван по-прежнему оставался единственной вещью в моей жизни, которую Тэ не пытался исправить – я полагаю, потому, что даже мысль о том, что придется выносить его из квартиры, доставляла Тэ мучения.

– Да не то чтобы. Время от времени мы поздравляем друг друга с днем рождения и другими праздниками. – Он пожал плечами. – Ничего особенного. Ты единственная, с кем я сейчас встречаюсь.

Но для меня это, разумеется, имело значение. Дело не в том, что я подозревала, будто он изменяет мне с одной из них – просто я понятия не имела, что он нашел во мне, если обычно встречался с такими девушками. В первый раз, когда он остался у меня на ночь, я предложила ему немного вина, и мне пришлось налить его в пустую банку из-под диетической колы, потому что все стаканы и кружки в моей квартире были грязными. На следующее утро я проснулась с затуманенной головой и обнаружила, что он уже встал и чистит мою плиту.

Есть еще несколько вещей, которые мне нравились в Тэ:

то, как идеально моя голова подходила к его плечу;

то, что он всегда был добр к пожилым людям и незнакомцам, которые спрашивали дорогу. Иногда он доставал свой телефон, чтобы погуглить для них маршрут, который они, вероятно, могли бы найти и сами. Он никому не отказывал в помощи, даже если мы тоже были в незнакомом для нас месте;