Вариант «И» - Владимир Михайлов

Россия не подвела. Люк оказался распахнутым. Лестница и здесь была пуста. Я немного постоял внизу, в подъезде, потом не спеша вышел и зашагал. Телефон-автомат, как я запомнил, находился за углом, направо. Если настоящий подъезд действительно состоит под наблюдением – что ж, пусть таращат глаза до полного расстройства зрения. Телефон, надо надеяться, в столь ранний час окажется свободным. Хотелось бы также, чтобы он оказался исправным; однако не значило ли это желать слишком многого?

Телефон работал, и вокруг никого не было. Прохожие только начали еще выходить из домов, и им было явно не до меня. Я занял будку, но пользоваться аппаратом не стал, а вытащил из кармана свою снасть. Дал вызов, на сей раз неконтролируемый.

– Реан.

– Ффауст. Передача.

Секунда, другая.

– Готовы.

– Код восемь.

– Принято.

– Идет передача.

Мой пишущий блокнот был уже в руках. Я поднес его к микрофону, нажал кнопку. Приборчик мелодично посвистел и умолк. Весь мой вчерашний разговор с полковником ушел туда. Как бы я его ни заверял накануне, но дело остается делом. Хотя и Батистов наверняка слушает сейчас наше с ним собеседование… Я сказал в микрофон:

– Конец записи.

– Записано целиком. Дополнения?

– Вопрос. Мой вчерашний заказ?

– Пока в процессе. Лицо находилось в окраинном районе, неудобном для мероприятий; охранялось. По возвращении остается на недоступной территории. Ожидаем его выхода в свет.

Понятно: Изя после кладбища окопался в посольстве и так скоро оттуда вряд ли вылезет. Заниматься им до съезда будет затруднительно. По дороге, если даже выедет куда-то? Он может воспользоваться посольской машиной. Конечно, государственной службе не составило бы труда остановить его; но мы-то лишь собираемся стать таковой, а пока считаемся в лучшем случае самодеятельностью, хотя можем сойти и за преступную группу. Нужно, чтобы он высунулся побыстрее и оказался там, где нам удобно.

– Вытащу его, – сказал я для Реанимации. – Готовьте встречу.

Я назвал место, удобное для нас.

– Если будут изменения, – перезвоню через пять минут. Если нет – остается в силе.

– Все поняли.

– Что относительно телевизионной проблемы?

– Принято к срочной разработке.

– Хорошо. Конец передачи.

Вообще-то нельзя так долго светиться в телефонной будке. Но на сей раз другого выхода не было. Теперь я воспользовался казенным аппаратом, набрал номер, считывая его с визитной карточки. Трубку снял Изя собственной персоной. Удача.

– Привет, каперанг. Устроил тебе встречу. Через… – я глянул на часы, – час десять. На Тверской, у Пушкина – годится? К тебе подойдут и отвезут на свидание. Устраивает?

– С кем именно я встречусь?

Ответ у меня был готов:

– С Акимовым. Тем самым.

Слышно было, как он перевел дыхание.

– Он что, в Москве?

– Не в Стокгольм же я тебя приглашаю.

– Устраивает. Услуга за мной.

– Запомню. Всех благ.

Теперь – все по карманам. И нормальным шагом идущего на работу человека снова к дому. К подъезду, где ремонтируют лифт. Наверх. На чердаке уже оказался кто-то – возился, выбирая себе инструменты. Мастер? Или за мной? Я попытался на скорости прошмыгнуть мимо него; он, однако, подставил мне подножку – быть может, без всякого злого умысла, инстинктивно – или, возможно, принял меня за желающего утащить что-нибудь из его хозяйства. Не знаю; размышлять было некогда. Я устоял и ответил. Он грохнулся, выражая лицом глубочайшее удивление. Я не стал задерживаться, чтобы полюбоваться результатом своей защиты; остановился лишь на крыше; никто не высунулся – хотя бы из любопытства. Марш по кровле прошел без последствий. Я отпер дверь и оказался в Наташиной квартире. В ванной шумела вода. Я проследовал на кухню, стараясь топать погромче. Она не услышала. Я решил не заглядывать в ванную, чтобы не напугать ее; голый человек всегда чувствует себя до странности беззащитным, хотя на самом деле должно быть скорее наоборот. Я уже нормальным шагом прошел в комнату. Подошел к столу. Это был по-настоящему рабочий стол – судя по кучам бумаг, что возвышались на нем. Я проявил любопытство. То были распечатки – видимо, тех самых хилебинских мемуаров, над которыми Наташа, по ее словам, работала.

На скорую руку я проглядел по диагонали несколько слепых, а порою смятых страниц – кто-то поступил с ними жестоко. И вдруг мое внимание привлекла дата: 2017 год. И название: Эр-Рияд. Столица Саудовской Аравии. Или, если быть точным, – ал-Мамляка ал Арабия ас-Саудия, как звучит название страны в оригинале.

Так, так. Время и место совпадают. Блехин-Хилебин – тот самый, шестой участник разговора в бане? Дикое везение. Но нужно убедиться…

Однако уже через минуту я ощутил разочарование. То, что я держал в руках, не было связным текстом: лишь отдельные листки распечатки, выбракованные: видимо, принтер у нее барахлил, или сама Наташа не всегда правильно вкладывала бумагу, так что на одном листке пропечатывались две страницы; но и таких было слишком мало для того, чтобы представить все то, что отсутствовало.

И тем не менее, раз такие записи существуют – их нужно достать. Зачем они мне? Не просто ради любопытства. В них может оказаться информация, очень полезная для нашего дела – или очень вредная. И если она не окажется у меня, то ею воспользуется кто-то другой. Есть правило: информация, упущенная тобой, чаще всего попадает к тому, кто может использовать ее тебе во зло.

Надо добраться до оригиналов. И до самого мемуариста. Если…

…Тут меня сильно тряхнули за плечо, и я был вынужден вернуться к действительности.

– Неужели так интересно? – Наташа смотрела на меня недоверчиво.

– Что?

– Я три раза окликала… тебя…

Это «ты», похоже, на этот раз далось ей не сразу.

– …а ты даже головы не повернул.

– Прости, пожалуйста. Я виноват. Но я и на самом деле увлекся.

– Как, по-твоему, с языком и стилем? – не преминула поинтересоваться Наталья. Это было мне в какой-то степени знакомо: авторские сомнения, какие бывают, даже если ты пишешь всего лишь статьи, а еще чаще всего-навсего редактируешь чужие тексты.

– Знаешь, по-моему, все путем. Хотя тут, конечно, лишь обрывки…

– Ты и правда так думаешь? Считаешь, что неплохо?

– Ну, стал бы я врать. Будь спокойна: я очень строгий ценитель. И придирчивый критик.

Тут она улыбнулась. И скомандовала:

– На кухню – марш! Кофе стынет.

– Zum Befehl![7]

Отпивая кофе, я спросил:

– А где настоящий текст? Чистовой?

– У автора – где же еще? Я не делаю копий: к чему мне?

– Ну да, конечно. А продолжение – последует?

– Будет сегодня. Я сейчас поеду к старику, заберу новую кассету, вернусь и примусь за расшифровку.

– А предыдущие кассеты?

– Если хорошо поискать, могут и найтись.

Я решил, что сейчас спрашивать дальше не следует.

– Не забудь: ты работаешь у меня!

– О, разумеется, сэр! В таком случае я расшифровкой займусь вечером. А от него приеду прямо туда – к тебе. Надеюсь, на этот раз работодатель не забудет предупредить привратников?

– Работник может быть спокоен. Тебя подбросить к нему?

– Не успеешь. Это далеко. Довези до метро.

– Договорились. Кстати, у тебя найдутся вторые ключи?

Я ожидал хотя бы небольшой заминки. Но она ответила сразу:

– Конечно. Надеюсь, у тебя нет привычки терять их?

– Это случается крайне редко. Но твоих ключей я никогда не терял.

Наташа посмотрела на меня:

– Не забудь – я знаю о тебе не так уж мало. Мы ведь знакомы очень давно – пусть и заочно. Иначе я бы не…

Она не закончила; я кивнул:

– Да и я тоже.

– Я чувствую. Поверь: для меня это не было неожиданным. У меня такое ощущение, что ты мне завещан.

– Но ведь не только поэтому?..

– Господи, – сказала она. – Как тебе могло прийти в голову?

– С черного хода.

– Запри его наглухо. И потеряй ключ.

– Брошу в Москва-реку, как только доберусь до набережной.

– Смотри, чтобы хватило бензина.

Похоже, Наталья привыкла, чтобы последнее слово всегда принадлежало ей. Я не стал вступать в соревнование.

У метро я высадил ее и смотрел ей вслед, пока она, ступая упруго и уверенно, не скрылась за тяжелой дверью. Я продолжал смотреть. Но ко входу приблизилось сразу с полдюжины человек, и трудно было сказать, был ли среди них кто-нибудь, кому поручено было следить за ней. Что до меня самого, то я не собирался скрывать своего маршрута, но несколько изменил его. Вместо того чтобы двинуться к центру, развернулся и поехал обратно – по направлению к ее дому. Зеркало заднего вида показало: никто не стал выкручиваться вслед за мной. Хорошо. Я прибавил газу.

Перед ее домом остановился, на сей раз прямо напротив подъезда, запер машину и поднялся наверх. Внимательно осмотрел дверь: запирая, я слегка подстраховал ее. Осмотр показал, что я вернулся вовремя: кто-то уже приценивался к замку, но встретился с осложнениями, а потом я его спугнул. Ясно. Я снял страховку, отпер дверь и вошел. На кухне залез рукой в кастрюлю, вытащил мои кассеты и положил в карман. Здесь становилось чересчур горячо.