Вместе с флотом - Арсений Головко

[162]

рубкой и прочим неизменно была покрыта наростами льда от обледеневших и намерзших слоями морских брызг. В одном из этих походов «малютка» потопила транспорт противника.

В таких условиях воюют все подводники-североморцы в зимнюю пору. Воюют действительно не щадя жизни ради общего дела — нашей победы. И во имя жизни. Пожалуй, нигде так не силен дух коллективной готовности к самопожертвованию ради благополучия всех, как у подводников.

Не ошибусь, если приведу в качестве примера яркого проявления такого духа эпизод, связанный со спасением подводной лодки «Л-20» под командованием капитана 2 ранга В. Ф. Таммана, потерпевшей аварию на глубине более ста двадцати метров. Эпизод, уже имеющий название: «Подвиг тринадцати». Суть его в том, что тринадцать человек из экипажа лодки десять часов провели в затопленном из-за повреждений отсеке и все это время не прекращали ни на мгновение борьбу за живучесть, от которой зависела судьба корабля и всего личного состава. Трудно даже вообразить условия, в каких находились эти люди, обыкновенные люди, наши подводники, но каждому понятно, что значит провести десять часов без света в металлической, заполненной водой закупоренной коробке, где тринадцати человекам тесно даже без воды, где на тринадцать человек просто-напросто не хватает воздуха. Десять часов впотьмах в холодной воде заполярного моря, заполнившей отсек... Как ни обессилели за это время тринадцать подводников, никто из них не поколебался выполнить приказ командира лодки, прозвучавший в переговорной трубе: «Открыть клапан аварийного осушения в затопленном отсеке!..» Для того же, чтобы открыть этот клапан, надо было глубоко нырять в сплошной темноте, рискуя захлебнуться под ногами у товарищей. Первыми устремились к аварийному клапану старшины Острянко, Доможирский, Чижевский и старший краснофлотец Фомин. Каждый из них неоднократно нырял в студеную воду, отыскивая клапан, все больше открывая его, затем присоединяя шланг, по которому должен был пойти сжатый воздух запасной торпеды. Общими усилиями они выполнили приказ командира и тем спасли корабль, экипаж, себя.

Тут я должен сказать и о тех, кто пришел к нам не столь давно, но сразу же включился в боевую жизнь флота, совершив перед тем дальний поход через два океана

[163]

и шесть морей. Пять новых боевых коллективов — экипажи пяти подводных лодок, переданных нам Тихоокеанским флотом, — вступили в поредевшую за истекший год семью подводников-североморцев. Первая из этих лодок прибыла на рейд Полярного 24 января, после четырехмесячного плавания от Петропавловска-на-Камчатке, пройдя 17 тысяч миль в боевых и штормовых условиях. Три следующие лодки пришли тем же маршрутом в конце марта. Пятая лодка закончила свой поход в самых последних числах мая, а шестая вообще не дошла: атакованная на переходе еще в Тихом океане неизвестной подводной лодкой, она погибла вместе с экипажем.

Дальнее, плавание через обширные морские театры военных действий послужило не только проверкой боевой готовности экипажей и командиров этих лодок, но и дополнительной тренировкой их. К нам тихоокеанцы прибыли без всяких жалоб на усталость и трудности действительно сложного, нелегкого похода. Никаких просьб об отдыхе не слышали ни командир бригады Виноградов, ни л. Наоборот, люди были готовы немедленно идти в море, идти воевать. Время, предоставленное им для отдыха, они целиком использовали на то, чтобы все на лодках привести в исправность и в порядок, после чего начали свои боевые действия на Северном морском театре. Особенно хорошо проявили себя экипажи подводных лодок: «С-55» под командованием капитан-лейтенанта Л. М. Сушкина, «С-56» под командованием капитан-лейтенанта Г. И. Щедрина и «С-51» под командованием капитана 3 ранга И. Ф. Кучеренко.

Сушкин, например, оказался мастером удара по двум целям одним залпом. Вот уже третий раз он остроумно и своеобразно действует против вражеских конвоев: выжидает момент, когда два судна противника начинают створиваться форштевнем и ахтерштевнем (то есть представляют собой на известный срок одну цель), и посылает все торпеды из носовых аппаратов в направлении этой единой цели. Дважды такой прием обеспечил успех атаки, предпринятой Сушкиным, а 30 апреля в третий раз я отметил в дневнике:

«...Вернулся с позиции Сушкин («С-55»). Атаковал конвой, шедший на запад. Накануне, 29-го забрался в середину конвоя. Выпустил торпеды в два створившихся форштевнем и ахтерштевнем транспорта. Дистанция — семь кабельтовых. Взорвались три торпеды. Считает, что

 [164]

потопил оба транспорта, но я засчитал ему один. О втором должно быть подтверждение разведки.

После атаки вражеские корабли усиленно преследовали «С-55». Должно быть, той бомбой, которая взорвалась под лодкой, оторвана носовая часть легкого корпуса. Это уже второй случай, когда лодки возвращаются без носа.

Пришел Сушкин в базу к празднику: в момент торжественного заседания, посвященного Первомаю...»

Не меньшее удовлетворение вызывают и оставляют действия Щедрина. Впрямь прирожденный подводник. А ведь он, как и Лунин, не так давно был моряком торгового флота. Общего в них, однако, только прошлое штурманов дальнего плавания и совместная учеба в так называемом подводном командирском классе. В остальном разница весьма заметна, прежде всего по характеру.

Щедрин быстро освоился с нашим трудным театром (сказалась практика в северных морях Тихого океана), хотя начал с неудачи. Выйдя в первый поход, «С-56» форсировала минное поле и намотала на винт часть минрепа длиной около восьмидесяти метров. Пришлось возвращаться в базу[40]. Несколькими часами позже лодка вторично вышла в море и на этот раз выполнила задание до конца: высадила где положено разведывательную группу, затем атаковала и потопила два транспорта, шедших в составе конвоя. Когда Щедрин докладывал, я обратил внимание на его способность мгновенно ориентироваться в обстановке и принимать самое правильное, хотя и наиболее трудное решение. Обнаруженный еще перед атакой, подвергшись нападению кораблей охранения, которые довольно точно сбросили глубинные бомбы, он не отступил, не воспользовался правом уйти в сторону, только бы избежать бомбовых ударов. Отнюдь нет. Едва фашистские сторожевики сбросили над лодкой первую серию глубинных бомб, Щедрин увел «С-56» не в сторону от конвоя, а к нему: сперва под вражеский транспорт, послуживший для лодки защитой от глубинных бомб, затем по другую сторону его. Пока корабли противника сбрасывали бомбы над тем местом, где обнаружили лодку, Щедрин вышел в атаку с противоположного борта транспорта,

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});