Яд минувшего (сборник) - Вера Викторовна Камша

монсеньор, – поклонился Джереми, и тут губастый с неожиданным проворством рванулся вперед, вцепившись камердинеру в рукав.

– Это он, – завопил воришка, тыча пальцем в Джереми, – это он платил за ваше убийство! Я его узнал, точно узнал…

– Этот человек говорит правду? – Грейндж ухватил слугу за плечо. – Ты платил за убийство герцога Окделла?

– Да! – орал «висельник». – В одеяло замотался, чтоб за жирного сойти, только голос не подменишь!

Ночная дрянь не лгала, Ричард это понял, едва взглянув на побелевшего камердинера.

– Что ты можешь сказать в свое оправдание? – Так вот почему ему неуютно в собственном доме. Он подпустил к себе змею и чувствовал это.

– Монсеньор, – глаза Джереми смотрели твердо, – этот вор не лжет. Я действительно по поручению генерала Люра заплатил убийцам. Я прошу лишь об одной милости, о разговоре с монсеньором наедине.

– Хорошо. – Святой Алан, неужели за ним охотились по приказу Симона, но почему?! – Выйдите все!

– Монсеньор, я должен остаться. – Грейндж был хмур и решителен. – Мое дежурство еще не кончено.

Этот не уйдет. Выставить силой? Чтобы он побежал к Карвалю? И потом, цивильный комендант должен быть вне подозрений. Любых.

– Оставайтесь, – разрешил Ричард. – Я слушаю.

– Я был ординарцем генерала Люра. – Грейндж был ближе, но Джереми смотрел только на своего господина. Бывшего господина. – То есть не совсем так… Генерал меня спас и взял к себе. Я… Я немного пошалил с девицей, она не имела ничего против, но ее отец…

– Где эта девица теперь? – зачем-то спросил Дикон.

– Она моя жена, – просто ответил камердинер, – осталась на севере с дочерью.

У Джереми есть жена и дочь? Бич никогда о них не говорил. Он вообще был неразговорчив.

– Значит, за мою смерть платил Люра. Почему?

– Приказ тессория. – Висельник или мещанин ползал бы на коленях, Джереми стоял навытяжку. – Леопольд Манрик хотел получить Надор. Титул, земли и дорожный откуп. Леонард Манрик должен был жениться на сестре монсеньора, а дальше Оллар объявил бы его новым герцогом.

– Симон Люра это знал?

– Да, – подтвердил камердинер. – Правду сказать, генерал тогда и решил, что хватит с него морд этих рыжих. Сначала он отказаться хотел, да только с тессорием не потягаешься. Люра лямку с самого низа тянул, куда ему против Манриков идти было, да и толку-то. Один отказался – дюжина согласится.

– Значит, он согласился?

– Для виду. А потом Маршалу Запада доложил, только что фок Варзов, что Манрики из одной миски едят. Фок Варзов, даром что хорошего рода, а сказал, что из крапивного, прошу прощения, семени вишня не вырастет. И что хватит с него, прошу простить, надорской заразы. Тогда генерал и придумал. Велел найти самых негодящих разбойников, а к вам человечка приставил, чтоб приглядывал.

Как все просто и понятно. Манрики захотели Надор, а Олларам плевать на право крови. Между титулом и рыжим генералом стоял только сын Эгмонта. И совесть Симона Люра.

– Джереми, – подался вперед Ричард, – это ведь был ты? Ты стрелял в убийц?

Бывший капрал молчал, в первый раз за все время опустив глаза.

– Это был ты! – повторил Ричард, и Джереми нехотя кивнул.

Глава 2. Талигойя. Надор. 400 год К. С. 3-й день Зимних Скал

1

Небо было чистым, только на юго-западе горизонт затягивала легкая пелена, больше похожая на кружевную вуаль, чем на облака. Снег и свет выбелили старые крыши и стены, превратив прокопченный холодный Надор в нечто пристойное, разумеется, если глядеть издали и сверху. И все равно лезть на здоровенную нависающую над замком скалу было верхом глупости. Умный человек прикупил бы в трактире сносной говядины, вина и хоть каких-то приправ, а заодно пообедал, но влюбленные графы не думают о пище телесной, им подавай родовые святыни! Влюбленные графы мнутся с ноги на ногу и бормочут о каких-то каменюках, на которых что-то зиждется или покоится.

Мороженые булыжники притягивали Луизу, как репа кошку, но Эйвон был таким трогательным, не огорчать же человека. Не прошло и недели, как госпожа Арамона согласилась подняться в полдень на заветную вершину, благо Айри с Селиной отправились на конную прогулку, а Мирабелла засела в церкви. До ужина драки не предвиделось, и дуэнья с чистой совестью удрала на свидание. Должна же она хоть раз в жизни услышать настоящее признание, женщина она, в конце концов, или подушка?!

Не очень юная и совсем не прекрасная дама перепрыгнула с одного обломка на другой, и в животе самым непристойным образом заурчало. Святая Октавия, когда она в последней раз ела мясо, а не солдатские подметки?! Тогда же, когда в последний раз видела приличный хлеб! Желудок откликнулся на неуместные воспоминания новой трелью, и Луиза остановилась – представать перед поклонником под подобную музыку не хотелось.

Женщина втянула живот, нагнулась, разогнулась, глубоко вздохнула, как учила маменька, и усмехнулась: Аглая Кредон при виде надорских разносолов лишилась бы чувств, а господин Креденьи вышвырнул бы на улицу поваров. Только где они сейчас, маменька с господином графом?

Луиза ночь за ночью твердила себе, что бояться нечего: обитатели улицы Хромого Цыпленка вне опасности и празднуют в свое удовольствие. Сидят себе в одном из поместий Креденьи, едят, пьют, разбирают подарки… А вдруг маменька на старости лет затащила графа к алтарю? С нее сталось бы упереться и не трогаться с места без обручального браслета, а господин Креденьи свою тесемочницу любит, что бы он ни говорил.

Понимал ли отец, что за медовая змеюка ему досталась? Раньше Луизе казалось, что мать напрочь заморочила любовнику голову, но последний разговор все изменил. Граф Креденьи с ходу раскусил дочь, которую и видел-то раз в год по обещанию. Неужели за сорок с лишним лет он не разобрался в любовнице?

Ноги начинали замерзать, и капитанша полезла вверх. Слева громоздились утыканные облетевшими кустами скалы, справа тянулся пятнистый от осыпей обрыв, под которым струилась дорога. На север поедешь – найдешь Савиньяка, на юг – вернешься в Олларию… Если Раканышу ничего не свалилось на голову, он уже при короне.

Под каблуком хрустнул ледок, послышалось негромкое журчание – до источника Вепря, о котором говорил Эйвон, было рукой подать. Женщина ускорила шаг, стараясь не думать о кэналлийце и помирающей Катари. Вот бы расчетвериться и, не покидая Надора, попасть сразу в Фельп, Креденьи и Олларию… Или хотя бы раздвоиться…

Тропка обогнула чудовищный, белый от времени и инея мертвый ствол и растаяла среди припорошенных снегом руин. Грубо обтесанные глыбы мешались с беспорядочно разбросанными валунами, среди которых пробивался родник. Подходящее место для разыгравшихся котят. Соберись Айрис бежать с возлюбленным, она наверняка бы затащила избранника на эту скалу вместе с лошадьми. Дурочка, да что она знает о любви? Что она вообще знает?

Госпожа Арамона медленно побрела к украшенной ледяными наплывами скале, из которой и бил ключ. Тихо шуршал