Дочки-матери, или Каникулы в Атяшево - Олег Рой

— Ну… Я даже не знаю, как это сказать… — замялась Леся. — Просто ты такая красивая, стильная, эффектная… Точно в кино или на фото в глянце. А глаза у тебя грустные. Даже когда ты улыбаешься. У тебя какие-то неприятности? — проговорив это, она испугалась и тут же добавила: — Если я не в свое дело лезу, то так и скажи…

Но Алика не стала этого говорить. Ей было приятно, что в глазах этой бесхитростной девочки она выглядит такой шикарной. А когда на душе лежит камень, то иногда бывает полезно поделиться своим горем с другим человеком, пусть даже посторонним. Выговоришься — глядишь, и чуть легче станет…

— Ну, в общем, да, у меня неприятности, — согласилась Алика. — Понимаешь, мне нравится один парень. Очень нравится. А у него появилась другая девушка. То есть она и раньше была, только жила в другом городе. А сейчас приехала. Но я-то раньше не знала, что я… ну, что отношусь к нему так серьезно. Думала, что поиграю с ним и брошу, а вышло совсем по-другому…

Леся оказалась отличной слушательницей, не то что московская подружайка Вика. Она не показывала всем своим видом, что ей скучно и она делает большое одолжение, терпя твой рассказ, не лезла с непрошеными советами и не уводила то и дело разговор в сторону, начав со слов «а вот у меня…». Она просто слушала и явно сочувствовала Алике.

Когда история подошла к финалу, Алика не без любопытства взглянула на Лесю. Интересно, что она сейчас на это на все скажет? Попытается как-то поддержать, утешить? Или, как правильная сестрица Лена, начнет читать ей мораль, как нехорошо мутить с чужим парнем?

Однако Леся не сделала ни того ни другого. Она негромко вздохнула и произнесла:

— Знаешь, Алика, а я тебе даже немного завидую. Ну, белой завистью, конечно. Ты такая счастливая…

— Я-а?! — Алика от удивления чуть не споткнулась о камень на дороге. Сама-то она считала, что несчастнее ее никого в целом свете нет. И вдруг — такое заявление!

— Ну конечно. — Леся говорила восхищенно и совершенно искренне. — У тебя же настоящая любовь, как в кино, как в книгах… Я еще никогда так не влюблялась, ни разу в жизни. А это ведь так здорово: любить, ревновать, страдать… Только не всем дано встретить настоящую любовь. А тебе повезло, ты встретила.

Алика только хмыкнула. Саму ее ну нисколечко не радовало то, что с ней сейчас происходило. Все эти переживания, мысли, сомнения, которые не отпускают ни днем ни ночью, постоянные сожаления и упреки в собственный адрес, что ты сама во всем виновата и сама все испортила… Глупая девочка, как такому можно завидовать!

— Ты сама посуди, — продолжала тем временем Леся, — разве ты хотела бы отказаться от этого чувства? Вот если бы, скажем, явилась к тебе добрая фея и сказала: «Хочешь, я взмахну волшебной палочкой — и ты навсегда забудешь и свою любовь к нему? Он просто исчезнет, будто его никогда и не было!» Ты согласилась бы?

На миг Алика задумалась, такая постановка вопроса никогда не приходила ей в голову. Забыть Артема, навсегда выбросить его из своей памяти, вернуться к той жизни, прежней, которой она жила до него…

— Нет! — решительно замотала головой Алика. — Я так не хочу!

И Леся торжествующе улыбнулась.

— Вот видишь! А я что говорила?

* * *

И вот настал тот день, которого последнее время с таким опасением ждала Ирина — ремонт летника был закончен. По ее мнению, это произошло слишком быстро, хотя Володя и сокрушался, что процесс затянулся слишком надолго. Перекрой он крышу раньше, глядишь, можно было бы с комфортом поселить там Ирину с Аликой. А сейчас уже нет никакого смысла, середина августа, скоро могут начаться дожди и даже холода, в летнем домике уже не поживешь.

— Ничего, мы на будущий год там поселимся, — улыбалась Ирина. Но в глубине души очень сильно сомневалась, что следующим летом снова окажется в Атяшево. Конечно, ей тут очень хорошо, спокойно и рядом родные… Но чтобы почувствовать себя здесь по-настоящему счастливой, как это было еще совсем недавно, ей сначала придется забыть Ивана, вырвать из сердца все мечты и надежды, которые там уже прижились, расцвели пышным цветом и пустили корни погуще и подлиннее, чем самые вредные огородные сорняки. Вряд ли, чтобы справиться с ними, ей хватит одного года. Ирина знала за собой такую особенность — она всегда очень долго и медленно восстанавливалась после душевных травм. После развода с Артуром в себя приходила чуть ли не лет десять, на мужчин долгое время даже смотреть не могла, любовные сцены играла почти с отвращением. А Игорь… Игорь не в счет, его она и не любила никогда. Так, был какой-то короткий всплеск эмоций, не любовь и не влюбленность даже, а скорее надежда. Надежда на то, что она тоже может быть счастливой и любимой, причем в жизни, а не только на экране. Но заблуждение прошло очень быстро, когда Ира поняла, что Игорь не был искренен, ухаживая за ней, изображая страсть, внимание и заботу, а просто шел к своей цели и лицемерил, убеждая ее в том, во что она сама так хотела поверить. Ей бы уже тогда, сразу разорвать все отношения с ним… Но Ирина не стала этого делать, аргументируя в спорах с собой доводами, что минимум в девяти десятых семей дела обстоят так же, если не гораздо хуже, и что не нужно бросать этим псам-журналистам такую лакомую кость, как второй развод Невельской.

Теперь ей даже думать об Игоре было неприятно. Но не из-за того, что произошло в Москве, и не из-за его приезда в Атяшево, а из-за разговора о нем с Иваном, случившегося на другой же день после приезда Игоря. Ирина сомневалась, стоит ли говорить о нем с Иваном, но тот сам спросил ее о муже, когда заглянул в кухню в перерыве между работой и попросил пить.

— Ну как, ты помирилась с мужем? — поинтересовался он, возвращая ей пустую кружку из-под морса.

Ирина отвернулась, чтобы не выдать себя.

— Нет. Ни видеть, ни слышать его не хочу, — сдержанно проговорила она. И услышала в ответ:

— Ты все-таки подумай. Не руби сплеча. Хотя бы выслушай его. Всякое бывает в жизни, возможно, он и впрямь совершил ошибку, но теперь раскаялся. Может, еще все поправишь. Это разорвать отношения легко, а вот сохранить действительно трудно. Помнишь же известную историю про стариков, которых спросили, как они ухитрились столько лет прожить вместе и не развестись? А они ответили: «Мы поженились еще в то время, когда сломанные вещи принято было чинить, а не выбрасывать».

«Это он не мне говорит, а себе, — догадалась, слушая его, Ирина. — Про себя и про свою Маринку, будь она неладна. Это он их с ней отношения хочет починить…»

И на душе стало совсем горько.

А теперь еще и ремонт закончился. И это означало, что Ирина больше не будет каждый день видеть Ивана. Если вообще будет видеть…

Окончание ремонта летника отметили всей семьей, наготовили всяких вкусностей, устроили праздничный ужин с самодельным тортом и традиционным чемергесом «от деда Игната», как выражалась Алика. Иван, конечно, тоже был с ними и, к счастью, пришел без супруги — Ира не исключала того, что Марина увяжется за ним, но этого, к ее великому облегчению, не произошло. Впрочем, Иван никогда не приводил в дом к Кореням Марину, да и сама она ни разу не зашла за ним после работы. Так что, если не считать встречи у магазина, то Ирина видела ее всего дважды, оба раза издали, но, как несложно догадаться, нисколько не жалела об этом, как и о том, что Иван ни разу в разговорах с ней или при ней ни словом не обмолвился о жене. Этому Ирина была только рада — зачем еще больше растравлять рану, которая и так ноет и упорно не хочет затягиваться? Ясно же, что раз Марина вернулась — значит, приехала мириться…

За праздничным столом сидели долго, с шутками, с песнями, балагурили и смеялись. Ирина делала вид, что ей так же весело, как и остальным, но показное веселье далось ей едва ли не сложнее, чем все сыгранные за историю профессиональной карьеры роли, вместе взятые.

После ужина и перед чаем сделали небольшой перерыв, женщины принялись убирать со стола, Володя и дед Игнат пошли в сад покурить, Иван отправился за компанию с ними. А так как на кухне и без нее народу хватало, даже Алика приняла активное участие в приготовлении стола к чаю, Ирина решила присоединиться к мужчинам. Взяла сигареты и тихо пошла по дорожке к скамейке, скрытой от дома пышным кустом жасмина и высокой раскидистой грушей, где уже начали наливаться плоды. Мужчины не видели и не слышали ее шагов, поэтому продолжали свой разговор, до Иры доносились их оживленные голоса. Ей стало любопытно, и она остановилась послушать.

— …еле упросил Маринку приехать, — говорил Иван. — Она не хотела, уверяла, что еще ничего не решила, что хочет еще подумать, но я настоял.

— Да ладно, все ты правильно сделал, — поддержал его Владимир. — Ну а теперь что? То, что она согласилась приехать, еще ничего не значит. Как думаешь, вы договоритесь?

— Договоримся, — уверенно произнес Иван. — Она, конечно, ломается пока, цену себе набивает. Но я сумею добиться своего.