Тень рока (СИ) - Таран Михаил

Голова кружилась, бок болел, всё тело обмякло и не хотело никуда идти. Но Мария прекрасно понимала, что оставаться здесь ей больше нельзя. Нужно было как можно скорее выбираться из этого места. Те, кто её «спасли» наверняка сделали это не просто так. Им что-то нужно от неё и это ей совсем не нравилось.

Осторожно сползая с кровати, девушка поняла, что совершенно лишена одежды. Не сказать, что это её как-то смутило, но желание прикрыть наготу всё же возникло. Торопливо поискав глазами свою форму, Мария поняла, что её здесь нет. Но зато на прикроватной тумбочке лежал аккуратно сложенный шёлковый халатик белоснежного цвета.

Мария взяла его в руки, кончиками пальцев ощущая мягкость невесомой ткани. Секунду помедлив, пытаясь осознать абсурдность ситуации, она всё же накинула халат на плечи. Суетливо продела руки в рукава и направилась к привлёкшему её внимание зеркалу-кляксе.

Остановившись перед необычным зеркалом, девушка въедливым взглядом принялась изучать своё отражение. Прекрасное тело, едва скрываемое распахнутым халатом, было изящно и совершенно с своих формах. Это тело было эталоном красоты и совершенства. То, о чём без устали слагали свои баллады поэты всех эпох. То, что тщетно пытались изобразить величайшие скульпторы этого мира. Божественная недосягаемость эстетического идеала. Да, её тело было превосходно во всём, даже в самых мельчайших деталях. Во всём, кроме одного… Нелепая повязка, наклеенная в области её правого подреберья, выделялась из общей картины столь грубо и резко, что едва ли не приковывала к себе большее внимание, чем, то безупречное тело, на котором она располагалась.

Пренебрежение застыло во взгляде сияющих ангельских глаз и Мария быстрым и каким-то небрежным движением сорвала её, слегка поморщившись от боли.

— Нет… Какое немыслимое уродство… — чуть слышно выдохнула изумлённая увиденным блондинка.

Под сорванной повязкой всё это время скрывался безобразный, неровный рубец. Само ранение, а после ещё и хирургический доступ, оставили столь жуткие и корявые отметины, что эмоциональная блондинка не смогла совладать с тем каскадом чувств, что столь быстро и неистово обрушились на неё. Мария во весь голос завизжала, таким вопиюще громким и высоким голоском, что казалось вот-вот потрескается и рассыплется в пыль то поганое зеркало-клякса, посмевшее показать ей навечно утраченное совершенство её искалеченного тела. Спустя пару секунд Марии всё же удалось взять себя в руки. Окинув напоследок свой безобразный рубец и отметив высокие темпы регенерации поврежденных тканей, она поспешила запахнуть свой шёлковый халатик. Завязывая поясок, она приблизилась к зеркалу ещё ближе. Приблизилась настолько близко, насколько позволял ей это сделать расположившийся перед ним туалетный столик. Она внимательно и напряженно изучала отражение своего лица. Казалось, словно она хочет убедиться в том, что хотя бы оно сохранилось в нетронутом виде. К её превеликому облегчению, никаких изъянов найти не удалось. Большие голубые глаза сияли неукротимой силой. Огромные чёрные ресницы порхали словно бабочки. Небольшой аккуратный носик с возмущённым сопением раздувал ноздри. Пухлые губки уже не улыбались, а нервно дрожали. Светлые волосы, некогда заплетённые в косу, сейчас растрепались и небрежно лежали на её плечах. Мария больше не хотела тут оставаться. Она собиралась как можно быстрее покинуть это загадочное место и убраться подальше. Осмотрев расположившийся перед зеркалом-кляксой стол, девушка наконец-то улыбнулась. Среди обилия тюбиков и склянок с косметикой, она увидела часы. Те самые песочные часы, что на протяжении тысяч веков весели у неё на ремне и не раз меняли вселенский порядок вещей в угоду своей хозяйки. Титановый корпус часов был плотно усыпан слабо различимыми рунами, говорящими что-то о священности времени. Их верхний резервуар был пуст, а вот нижний, заполнен пурпурного цвета пылью. Пыль причудливо переливалась всеми цветами и необъяснимым образом искажалась, словно находилась сейчас не здесь, а в какой-то другой далёкой реальности.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Мария взяла реликвию в руки и окинула её оценивающим взглядом, словно проверяя, не повреждена ли она. Да, эта реликвия обладала невероятной ценностью. Природа темпоральной пыли, что наполняла резервуары часов, до конца не изучена. Согласно легенде, когда-то давно, задолго до появления младших ангелов, произошел необъяснимый феномен, названный в последующем «доминантным искажением». Это случилось лишь раз и никогда больше не повторялось. Измерение Небесного Царства пересеклось с каким-то чуждым измерением таящим в себе неописуемую энергию и чистейшую энтропию бурлящую в неистовом водовороте безумия. Слияние привело к причудливым явлениям, исказившим и изменившим реальность так, как никто доселе, и представить себе не мог. В прекрасном небе раскинулся жуткого вида пурпурный вихрь причудливой материи, пульсирующей и меняющейся столь быстро, что и уследить за этим действом было практически не возможно. Однако наложение измерений продержалось не долго, всего пару минут. Затем феномен «доминантного искажения» прекратился. Всё вернулось на круги своя. Но всё же осталось одно место, где вихрящийся водоворот пурпурной материи не исчез. Именно там, в последующем и был возведён Храм Мерцающих Огней. Да, феномен «доминантного искажения» был непродолжительным и однократным, но даже этого вполне хватило, что бы из таинственного измерения, в Небесное Царство проник загадочный объект. Пурпурный кристалл, необъяснимой природы. Кристалл моментально распался, потеряв свою былую структуру и прочность. Распался и превратился в пыль. Пыль та была собрана и помещена в часы, служившие напоминанием об этом необъяснимом феномене. Часы эти не обладали ни какими «особыми» свойствами и представляли разве что только историческое значение. Лишь многим позже появился тот ангел, что укротил ту невиданную мощь, что таиться в этих часах. И ангелом этим была Мариэль, названная хозяйкой времени.

Быстрым движением поправив свои растрёпанные волосы, она направилась к массивной деревянной двери, сулящей ей наконец-то выбраться из этого капкана. Приблизившись к преграде, возмутительным образом ограничивающей её свободу, девушка вцепилась в округлую дверную ручку. Ручка была холодной, по всей видимости, металлической. Попытки отворить дверь оказались безрезультатными.

«Видимо, закрыта снаружи» — проскользнула тревожная мысль в туманном разуме ослабленной блондинки.

Неуёмная злоба буйным пожаром вспыхнула в еёсердце, в тот миг, когда она допустила мысль о том, что какие-то жалкие приматы держат её в этой клетке. Держат как пленницу или даже рабыню.

Сияние её глаз многократно усилилось, а побледневшее лицо исказилось жутковатой гримасой гнева. Агрессивно-резко она прислонила свою ладонь к гладкой, покрытой тёмным лаком поверхности двери. В этот самый момент её ладонь окружали невероятные, замысловатые артефакты, которые можно наблюдать при локальном сжатии воздуха. Сжатии до столь значительных величин, что невидимая доселе смесь газов начинала причудливо проявляться оптическими преломлениями и неописуемого вида искажениями. Секунду спустя раздался оглушающий хлопок, ударивший по ушам и моментально отозвавшийся неприятным звоном где-то глубоко в голове. Гравитационный удар разнёс убогую преграду в щепки. Поток сжатого воздуха сорвал выкрашенную чёрным лаком дверь с такой же легкостью, с какой осенний ветер срывает последние листья с засыпающих деревьев. Путь был свободен, и Мария поспешила перешагнуть через порог, за которым её уже ждал прекрасный и просторный коридор. Она огляделась.

Стены коридора украшены множеством замысловатого вида картин. Картин, явно принадлежащих кисти одного и того же художника. Этот вывод можно было сделать по единому стилю написанного. Все полотна объединяла ненавязчивая, но достаточно заметная концепция змеиной тематики.

Коридор был совершенно пустым, во всяком случая поначалу. Но уже спустя пару минут, начали открываться двери соседних номеров. С опаской и тревогой показывались перепуганные постояльцы, завёрнутые в дорогие шёлковые пижамы. Удивлённым взглядом они встречали быстрым шагом шагающую мимо их номеров блондинку. Но Марии было плевать на этих обезьян, ей хотелось как можно быстрее выбраться из этого поганого места и вновь обрести свободу. Роскошный ковёр, покрывающий пол коридора, делал её торопливые шаги совершенно бесшумными и даже какими-то невесомыми. Вспомнился Агерон, что докучал ей своей болтовнёй на протяжении трёх сотен лет к ряду. Да, этот голос, что без умолку кричал в её голове невероятно утомлял и совершенно лишал покоя, но одновременно с тем создавал иллюзию какой-никакой компании. Теперь, когда назойливый голос замолк, одиночество стало столь явным и всеобъемлющим, что обрести покой становится всё тяжелее и тяжелее. Отчаяние заполняет собой всю её душу. С утратой «конвертера», она потеряла не только Агерона но и способности, что он ей даровал. Способности, которые делали её практически неуязвимой.