Беспощадная истина - Майк Тайсон

Может быть, Робин и была как раз тем самым, что доктор прописал. Плетущей интриги мегерой, способной поставить меня на колени. Я был, блин, прирученным щенком, который увивался вокруг нее: «Все в порядке, пожалуйста, ты можешь красть мои деньги, но не лишай меня своей киски, пожалуйста!» Не поймите меня неправильно, это касалось не только секса. Думаю, я был в основном лишен интимной жизни. Вряд ли я был превосходен в сексуальном отношении. Однажды она сказала, что я был хорош в постели, но я с этим не согласен. Я был просто молодым влюбленным парнем. Прежде я никогда не испытывал этого чувства.

В мае я вернулся на ринг. Моим соперником был Пинклон Томас, весьма известный, сильный боксер. Перед боем была организована пресс-конференция. Я был на сцене и вдруг увидел Робин, которая появилась вместе с некоторыми коллегами-актерами из своего комедийного сериала. Я пришел в полный восторг. Позируя для фотографии, я откровенно рисовался, я был просто счастлив. Для меня это было отклонение от нормы, потому что на пресс-конференциях я всегда был сдержан, зная, что в противном случае у меня будет отталкивающий вид. Журналисты были в замешательстве.

– Что случилось с Тайсоном? – поинтересовался один из них. Потом они обернулись, увидели Робин и сложили два и два.

– Неудивительно, что он так счастлив, – заметил кто-то.

Подошел Пинклон, чтобы пожать мне руку, и я вернулся в образ «Железного Майка». «Отсоси у меня!» – сказал я ему.

– Ах, ты так? Ну и черт с тобой! – сказал он.

– Ты, тупой, дремучий ниггер! Тебе неизвестно, что я бог? Ты должен на коленях сосать мой член, прямо сейчас, за то, что тебе позволили драться со мной, – ответил я.

Сегодня я испытываю стыд за то, что когда-то говорил что-то подобное взрослому человеку.

Я надеялся, что Робин не слышала всего этого. Черт, в ту минуту, когда она вошла, для меня все переменилось. Я спрыгнул со сцены, подошел к ней и превратился в уравновешенного, классного, безобидного черного чувака.

– Привет, ребята. Как у всех вас дела?

Вот об этом фальшивом дерьме Кас как раз и говорил. Мне приходилось метаться, блин, между манией величия и образом безобидного чувака, и это смущало даже меня. Было сложно изображать одновременно двух ублюдков:

«Ты, подонок, я убью тебя, ниггер!», «Как ты себя чувствуешь, любовь моя?»

В этот вечер я защищал два своих чемпионских пояса, так что я был слегка взвинчен и не позволял себе излишней самоуверенности. Пинклот был бывшим чемпионом, который потерпел поражение лишь от Тревора Бербика, и то случайно. Я хорошо начал в этот вечер и почти нокаутировал его в первом раунде. Но он вернулся на ринг и во втором раунде, и в третьем, и в четвертом, и в пятом. Возможно, несколько из этих раундов он выиграл. У него был мастерский, жесткий джеб, это было только касание, и еще одно касание, и вновь касание, но очки набирались.

Между пятым и шестым раундами Кевин в углу набросился на меня:

– Мы будем драться или заниматься фигней, а? Дерись – или просрешь.

Я ответил Кевину, что к шестому раунду Томас уже устал.

В шестом раунде я провел сокрушительный левый хук, который пришелся ему точно в челюсть. Он был настолько дисциплинированным и хладнокровным боксером, что действовал так, словно это его ничуть не обеспокоило. Однако я изучал бои великих боксеров, таких, как Робинсон, Марчиано, и знал, что если я попал прямо в цель, то ты уже ранен. Меня не волновало, что у тебя каменное лицо. Поэтому я выбросил столько ударов, сколько мог, возможно, серию из пятнадцати ударов, и завершил ее потрясающим нокаутом. Он был нокаутирован вчистую, он распластался на канвасе, но был настолько храбр, что попытался встать. Однако я видел на его лице гримасу боли и знал, что он не сможет этого сделать. Вероятно, это был самый жестокий нокаут в моей карьере. Я словно колотил грушу, не беспокоясь о том, что будет дальше. Но только подумать, какой характер он проявил! У него все лицо было искажено от боли, а он пытался подняться. Я подумал тогда: «Проклятье! Ты хочешь еще?»

Хотя я выиграл бой мастерским нокаутом, я не был доволен своим выступлением в целом и усомнился в том, что Джимми и Кейтон правильно выстраивают очередность боев для меня. Кас прежде, чем он умер, хотел отработать со мной еще некоторые моменты. Однако этих ребят ничто не волновало, они готовы были сводить меня на ринге с кем угодно. Возможно, Кас решил бы, что еще слишком рано устраивать поединок с Пинклоном, и выставил бы меня против кого-нибудь другого. В этом бою я не выглядел достаточно хорошо, хотя нокаут был эффектным. Но Кас был бы на меня сердит. Этого у меня уже не было. Мне больше не приходилось беспокоиться о том, что кто-то мог надрать мне задницу в раздевалке, если ему не понравилось то, как я действовал. Теперь мне не надо было кого-либо слушать. А знаете, как легко можно расслабиться, когда тебя некому вздрючить?

После боя с Томасом у меня стало больше времени, чтобы проводить его с Робин. Мы занимались сексом, но он не был страстным. Она не относилась к тому типу девушек, которые готовы целовать пальцы твоих ног и заниматься подобным дерьмом. Она была прагматична. Я, однако, продолжал считать ее восхитительной девушкой – до тех пор, пока она не уличила меня в измене. Я постоянно изменял ей, и меня постоянно уличали в этом. Я был не слишком изыскан, и она увидела следы от помады на промежности моих тренировочных брюк.

Продолжение было следующим.

– Скотина, мать твою! Как ты мог так поступить? A-а-а! – Она вопила, колотила меня и пыталась пнуть меня по яйцам. Она была непреклонна. Я расстроился и дал ей шлепка, вообразив себе, что этим дело и завершится, но не тут-то было. Она принялась драться еще яростнее. Она не была девушкой из Браунсвилла, она принадлежала к сословию обывателей, но не стоило недооценивать ее. У нее уже был опыт драчек. Эти сцены напомнили мне о ненормальных отношениях моей матери с мужчинами.

Говоря по правде, я уже устал драться. Я устал драться с Робин, и я устал драться на ринге. Я только сейчас осознал, какой это стресс – быть чемпионом мира и доказывать это снова и снова. Я занимался этим дерьмом с тринадцати лет, и не только на ринге. Мне приходилось доказывать это во время боев и сборов, я всегда дрался с парнями, которые были опытнее меня. Как правило, на спарринге или в обычном поединке с участием чемпиона против него ставят того, кто ему уступает, с кем он легко справляется. Но мои спарринг-партнеры постоянно пытались ударить меня побольнее. У них была специальная инструкция на этот счет. Если они этого не делали, их отправляли домой. Когда ты только начинаешь тренироваться, ты постоянно испытываешь чувство страха. Ты выходишь на ринг не для того, чтобы просто выйти, позабавиться и развлечься – ты выходишь драться против того, кто в прошлый раз здорово, блин, тебя измордовал. Я не мог позволить себе заскочить в бар за углом или встречаться с девчонкой. Я шел домой, окунался в ванну и сосредотачивался на том, как мне провести бой с этим парнем на следующий день. Такова была моя жизнь, и я от нее устал.