Походные письма 1877 года - Николай Игнатьев

Непокойчицкий мне говорил, что главнокомандующий Николай Николаевич желает зайти ко мне, чтобы повидаться со мною. Погода ли или постоянные занятия, но Николай Николаевич не зашел ко мне и уехал на свой бивак во 2-м часу. Я не счел нужным выйти из своего домика, потому что не удержался бы ради даже любви моей к нему высказать горькие истины, которые, вероятно, великий князь и не желал бы слышать (при других, потому что здесь, в двух шагах от государя, трудно было бы уединиться) от старого товарища, как он меня сам называет, и которому никто не отказывает в авторитете. Бог с ним! Да направит его всевышний на верный путь, а не на гибель русской армии! Ты знаешь, что когда вся ответственность лежит на мне, но когда я в то же время имею силу и возможность действовать (даже со связанными руками, как постоянно было ради петербургского Министерства иностранных дел), то я нисколько не унываю и не теряю бодрости духа. Но теперь совершенно иное чувство - бессилия, беспомощности, бессловесности. Никогда еще тоска меня так не томила, никогда я так внутренне не страдал pour la chose publique*. Стыд и позор. Бежал бы без оглядки, чтобы не быть свидетелем нравственного бессилия и разложения, но моей натуре претит удалиться от опасности и притом оставить государя, хотя ему самому не хочется извлечь из меня той пользы, которую, я чувствую, что мог бы оказать. Как ни слаб я теперь, но энергии и духа у меня еще хватит на всех, как только представится действительная возможность действовать.

31-го

Вчера вечером прибыл сюда наш сосед из Поповцев Пульев и доставил мне посылку с книгами. Он хочет побывать на родине и определиться в администрацию Черкасского. Принял я, как родного, когда он мне сказал, что имел счастье видеть вас всех, моих милых, 10 дней тому назад! И от книг как-то пахнуло родным, когда раскрыл посылку. Пульев божится, что детки здоровы и резвы, что ты, милейшая моя жинка, смотришь здоровою, что матушка вовсе не кашляет и ходуном ходит, а что Екатерина Матвеевна чуть не танцует! Он хвалит урожай, постройки, сад, и в особенности стол, то есть кушанье (видно, вы его хорошо накормили) и обхождение с крестьянами, которые славят во всем околотке леченье ваше. Одним словом, милым человеком показался мне этот Пульев, хотя прежде очень не нравился. Спасибо за заботу обо мне, выразившуюся в посылке книг, хотя некоторые, как, например, печатный памфлет Хамеля Джиакомети, придется сжечь. Как могло тебе войти в голову наградить меня такой дрянью? Зато за 2-3 книжки спасибо. Прочту скуки ради и в надежде, что с листков повеет на меня круподерницким воздухом.

Фельдъегерь сегодня утром доставил письмо твое, моя бесценная жинка, от 25-го. Спасибо тебе за душевные строки. Спасибо Павлику. Чуть было не забыл дня рождения Алексея, но празднование мое не могло, увы, ни чем другим выразиться, как молитвою, чтобы любимец твой, походящий на тебя обликом, похож бы был сердцем, душою и головою. Дай Бог ему здоровья. Расцелуй его за меня и благослови. Пелагее Алексеевне скажи, что прощу прощенья, что забыл было праздник ее питомца.

Желательно обставить если не благолепно, то прилично службу церковную в Круподерницах. Попроси батюшку написать киевскому митрополиту о дьячке. Преосвященный был в Твери и всю семью нашу любит.

Сокрушаюсь о неисправности твоей относительно Павлова и его адъютанта (фамилию забыл - немец), обещались найти конюха. Напиши Алексею Спиридоновичу, может быть, в Белоцерковске найдется хороший кузнец. Жаль Дервиша, запускать не следует.

Какой умолот? Не худо бы присмотреть, чтобы знали, что мы не смотрим равнодушно, как нас обкрадывают. Иначе день ото дня хуже пойдет. Марко человек усердный и хороший. Ты приласкай его и пообещай, что я награжу, только если по приезде меня порадует добрыми вестями о хозяйстве. Спроси у Мельникова справку для доставки ко мне, на что употреблены все деньги, полученные им в течение лета за прошлогодний урожай в Плискове и Круподерницах.

Твое желание сбылось - мобилизировали гвардию и две армейских пехотных дивизии и ведут их в Турцию, в то время как гренадеры подкрепят кавказцев. Очень опасаюсь, что все эти резервы опоздают к нынешней кампании. Уговариваю идти на Константинополь хотя в октябре, после дождей.

О мире речи нет, разве что турки сами предложат. Тогда мы рассмотрим условия и сообразно с тем, годны ли они или нет, поступим.

Пока вот положение: на крайнем левом фланге Циммерман еще цел, и на него готовится турецкое наступление. Полагаю, что он удержится на высоте Черновод. Он написал мне бумагу, в которой восхваляет услуги Белоцерковца и Юзефовича, устроивших управление занятого края и помогавших войскам. Против Рущука между Дунаем и Ломом, начиная от Тергоса, стоит 12-й корпус Владимира Александровича. За его левым флангом устраивается у Мечки мост, прикрытый укрепленною позициею. Наследник с 13-м корпусом (три бригады, 4-я в Беле) и 2-мя кавалерийскими [бригадами], замученными диверсиями, стоит против Разграда и Эски-Джумы на позициях у Поп-Кёй, которую укрепляют. Дивизия князя Святополк-Мирского (9-я) с бывшим отрядом Гурко занимает проходы балканские для обороны их против турок. Дивизия Эрнрота (11-го корпуса) выдвинута с бригадою кавалерии из Тырнова по дороге в Осман-Базар на хорошей позиции, которую укрепили.

Около Плевны собираются до 40 тыс. (завтра будут кончены подготовительные меры) под начальством Зотова. Позиции некоторые по направлению к Булгарени и Систову укрепляются.

Дивизия Драгомирова отделила авангард по направлению к Ловче (занятой Хафиз-пашою, состоявшем при Николая Николаевиче, когда его высочество был в Константинополе) под начальством Скобелева (полк пехоты, батарея и два Кавказских казачьих полка). Одна бригада в Сельви, а 4-й полк в Тырново. Резервы - Киевская стрелковая бригада и две пехотных дивизии, идущие по Румынии, соберутся в Горном Студене, где будут также Главная квартира Действующей армии и императорская Главная квартира. Из этой центральной позиции будут направлять подкрепления в разные стороны по мере надобности.

В таком оборонительном положении, которое я, зная турок, считаю гибельным для дальнейших предприятий наших, хотят выждать прибытия первых подкреплений и развязки под Плевною. Если турки поведут нападение, Бог милостив, отобьемся. Но помешать им воспользоваться даруемым им ныне временем для укрепления всех подступов к Константинополю, к Адрианополю и пр., развития фанатизма и вооружения масс, усиления войск и избиения болгар по ту сторону Балкан мы не в состоянии. Великий князь надеется, несмотря на запоздалое время и ожидаемое в сентябре ненастье, еще в конце августа перейти в наступление и идти на Константинополь. Дай-то Бог! Лучше поздно, чем никогда. А что мы будем делать в Студене, в степи, до того времени? That is the question!* Напиши Корта. Интересно знать, что думают на Босфоре.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});