Кольцо зла - Андрей Посняков

– А где хата-то? – полюбопытствовал было Егоза, но тут же стушевался под мрачным взглядом Силыча и обиженно надул губы. – Что, уже и спросить нельзя?

– За пустой спрос и язык потерять можно, – тихо произнес главарь. – Завтра все и узнаете.

Предназначенная для ограбления квартира находилась на третьем этаже того самого четырехэтажного дома, что располагался около фотоателье, почти напротив школы. Там, уже в подъезде, и собрались втроем – Силыча не было, общее руководство операцией он осуществлял через Кощея, который, осознавая это, вел себя важно, если не сказать – нагло. На дело оделись соответственно – черные с белым кашне! – ватники, кепки-малокозырки, сапоги – полгорода так ходило, ничего не поделаешь, блатная мода была в это время в самом разгаре, молодежь откровенно косила под блатарей, и складывалось стойкое впечатление, что тоталитарному государству на это глубоко наплевать. Ну конечно, слушать иностранный джаз – преступление куда большее, нежели банальный гоп-стоп.

Егоза встал на стреме на площадке второго этажа, Иван – на четвертом. Кощей возился с дверью максимум минуты две, потом свистнул, и вся шайка оказалась в квартире, аккуратно заперев за собой дверь на защелку.

– У нас полчаса, – посмотрев на часы, важно сообщил Кощей. – Шмонаем быстро – и ходу.

Кратирка – трехкомнатная, с высокими потолками и эркером – была упакована неплохо: бархатные шторы, золоченые светильники-бра, массивная старинная мебель, на небольшом столике в углу – новенький и дорогущий (шестьсот рублей) радиоприемник «Рекорд» в массивном деревянном корпусе. К удивлению Раничева, Кощей указал на него и кивнул – Егоза тут же перенес приемник на пол и принялся тщательно завязывать его в наволочку. В большой комнате, на полу, вскоре оказались и другие, приготовленные к выносу, вещи: мужской бостоновый костюм за полторы тысячи, несколько пар женских туфель – новых, в коробках – ценою в двести шестьдесят рублей, несколько отрезов крепдешина, платья, меховая – видно, что очень дорогая – шуба и еще всякая мелочь типа настольных часов и зажигалок.

Пока Раничев упаковывал все в покрывала, Кощей с Егозой шарили под коврами, в белье и деловито перелистывали книги – видимо, искали деньги. И, конечно, нашли – толстенную серо-голубую пачку плюс облигации тридцать восьмого года. А в секретере, за книгами, Егоза обнаружил зеленую малахитовую шкатулку с драгоценностями, которые оба жулика тут же принялись быстро перебирать. Раничев тоже не удержался, взяв в руки старинной работы перстень, массивный, черненого серебра, с кроваво-красным рубином.

– Неплохое колечко, – повертев перстень в руках, Иван цокнул языком. – Я вообще перстни люблю…

– Не только ты, – стукнул его по плечу Егоза. – Силыч тоже не дурак был, пока с тезкой своим не связался, с Корявым.

– Молчи, дурак, – вызверился на парня Кощей. – Уходим. Языком базлать – не мешки ворочать. Цацки все положи обратно в шкатулку.

– Чего?! – Егоза явно не понял.

– Чего слышал! Не мой приказ – Силыча. Смотри, ежели зашакалишь чего… – Кощей зло погрозил напарнику кулаком. – Лучше б тебе тогда бы и не родиться.

– Да ладно, ладно, – тут же стушевался бандит. – Я чего? Я ничего. Как Силыч сказал – так и будет.

Силыч дожидался их внизу, на груженной какими-то ящиками подводе, и – в старом замызганном ватнике и кирзовых сапогах – выглядел, как заправский колхозник. По указанию главаря сначала подняли наверх пустые ящики – объемные, с надписью «Заготсбыт» – а уж затем, набив их вещами, вынесли вниз, погрузив на подводу.

– Ну, едем! – Силыч неспешно тронул вожжи, и подвода, влекомая крепким битюгом, неторопливо поехала по широкой улице Курдина, через некоторое время свернув на окраину, к дому Надежды. Тут же и разгрузились, часть вещей сложили в подвал, часть – в специально освобожденный для этой цели шкаф. Силыч довольно потер руки и обернулся:

– Егоза, пивняк на Исполкомовской знаешь?

– Обижаешь!

– Не переодевайся, вернешь туда подводу… Пусть битюг там где-нибудь рядом ходит.

– А Ермолай-татарин вовремя сегодня напился, – неожиданно усмехнулся Кощей.

Силыч перевел на него взгляд:

– Ага, напился бы… кабы не подпоили!

Потом была еще одна квартира, уже не такая упакованная, затем – через день – дом. Силыч поступал умно – брал не все, да и ведь как ловко придумал с подводой! Егоза потом рассказывал, что татарин Ермолай, конюх из «Заготсбыта», так ни о чем и не догадался, лишь пьяно сетовал, что битюг опять отвязался от коновязи, не зря ведь конягу так и прозвали – Шлында – от слова «шлындать» – шататься где ни попадя.

Ивану скоро опротивело заниматься столь постыдным делом – тем более что к делу собственному он пока не приблизился ни на шаг. Бандиты явно не спешили за зипунами в пятнадцатый век! Почему? И эта странная фраза, произнесенная Кощеем по поводу попавшегося под руку перстня. Раничев помнил ее дословно – типа, что и Силыч был не дурак – тоже любил или владел перстнем? – пока не связался с «тезкой своим, Корявым». С тезкой…

– Генька, – снимая со стенки гитару, спросил Иван. – А дядю Колю, ну, Николай Иваныча – Корявым кличут?

– Ну да, – мальчишка кивнул. – Он и похож, весь такой коренастый, и руки чуть не до земли – корявые. Сидит теперь. Егоза, говорит, на машине сбил кого-то по пьяни, он ведь шофер, Николай-то Иваныч.

– Да-а, – протянул Раничев. – Бывает. Так что, насмерть сбил?

– А, не знаю, – Генька беспечно махнул рукой. – Николай Силыч его уважал…

– А скажи, Геня, Силыч или вот этот, Николай Иваныч – перстеньки не любили носить?

– Не помню, – мальчик пожал плечами. – Кажись, разговаривали когда-то про какой-то перстень… да я не прислушивался.

Ага! Иван насторожился. Похоже, и впрямь тут дело нечисто! Может, потому бандиты и не лезут в прошлое, что перстня-то у них нет! Он, наверное, у Корявого, вернее, тот его куда-то припрятал – а куда, почему-то не говорит, видно, не очень-то доверяет подельникам. Вот они и бесятся – хаты грабят, эдак и спалиться недолго, уголовка тоже зря свой хлеб не ест. Точно! Все эти квартирные грабежи – вынужденная мера. Был бы перстень, была бы возможность шататься в прошлое – так бы бандиты и поступали. Навар большой и почти никакого риска. Интересно, где они хранят оружие? И брали ли с собой на дело? Наверняка брали. Эдак и до убийства недалеко… Или милиция нападет на след, может быть даже, уже напала. Надо как-то форсировать события, надо! Не век же тут сидеть, ждать, покуда Корявый «откинется».

Иван и напомнил Силычу при удобном случае про артефакты и богатых коллекционеров.

– Погоди ты пока со своими коллекционерами, – зло отозвался главарь. – Не до них сейчас.

– Да как же не до них? Дело-то стоящее!

– Стоящее… – Силыч вздохнул, широкое, с тонкими усиками, лицо его выглядело озабоченным и хмурым. – Оно, конечно, хорошо бы… Эх, угораздило же этого дурака на такой ерунде попасться! Говорили же ему – не езди пьяным, так нет…

Раничев насторожился:

– Ты про кого говоришь-то, Николай Силыч?

– Да есть тут один, – неохотно отозвался главарь. – Ладно…

Иван, конечно же, прекрасно осознавал, что Силыч не доверяет ему, залетной торговой птице, а для завоевания доверия требовалось время, которого не было. Но ведь должен был быть какой-то выход, обязательно должен быть! Раничева вдруг осенило! Всего-то и надобно было лишь сделать так, как когда-то, по дороге в Кастилию, поступил иезуитский шпион Аникей. Просто-напросто ликвидировать всех остальных бандитов – в фигуральном смысле, конечно – и тогда главарь волей-неволей вынужден будет довериться Ивану. Что ж… Неплохая мысль. И пока – единственная.

Кроме, так сказать, основной работы – в банде – Егоза частенько промышлял гоп-стопом на темных окраинных улочках. Несколько раз проговаривался о своих дружках-лоботрясах, Силыч его за это ругал и неоднократно советовал быть осторожней, не связываться со всякой приблатненной швалью, а иметь дело только с серьезными людьми, типа вот его, Николая Силыча, с которыми только и можно достичь успеха. Егоза слушал, кивал, но – очень на то похоже – все делал по-своему. Он был хвастлив – а перед кем еще было похвастать, как не перед дружками? Перед Кощеем, что ли? Или перед Силычем?

Иван с первых же дней внимательно присматривался ко всем бандитам и, казалось, знал уже Егозу как облупленного – кажется, это было самое слабое звено в шайке, с него и следовало начинать.

Выйдя как-то в город, Раничев специально прохаживался там, где любил бывать Егоза, ему хотелось поговорить с парнем один на один, без Силыча и Кощея. Ага… Похоже, сегодня повезло!

Иван заметил Егозу в сквере, у пивного павильона. Похоже, тот был один – еще бы, едва пробило одиннадцать. Дружки-то – конечно, куда как более молодые, такие всегда подбирают дурачков помладше, чтобы смотрели, благоговея, в рот – наверняка были сейчас в школе либо в ФЗУ – а Егоза любил с утра выпить пару кружек пивка, частенько – именно в этой пивной.