Космическая игра. Исследование рубежей человеческого сознания - Станислав Гроф

Ложная направленность усилий на достижение удовлетворения путем погони за внешними целями может фактически принести парадоксальный результат. Я работал с людьми, которые после десятилетий упорной работы и борьбы в конце концов добивались цели, о которой мечтали всю свою жизнь, однако на следующий же день их охватывала глубокая подавленность. Джозеф Кэмпбелл описывал эту ситуацию следующим образом: «взобравшись до самого верха лестницы, замечаешь, что лестница стоит не у той стены». Этот образ крушения надежд можно значительно ослабить, если перевести на сознательный уровень воспоминания о рождении, о встрече со страхом смерти, который с ним связан, и пережить психодуховное возрождение. Если в большей степени эмпирически соединится не с импринтом борьбы в родовом канале, а с воспоминаниями о пренатальной и постнатальной ситуации, можно значительно уменьшить неотвязную озабоченность будущими достижениями и извлечь из настоящего много больше пользы.

Однако корни нашей неудовлетворенности и экзистенциального недуга уходят гораздо глубже перинатального уровня. В конечном счете ненасытное желание, которое правит человеческой жизнью, по своей природе трансцендентно. Вот что по этому поводу сказал итальянский поэт эпохи Возрождения Данте Алигьери: «Желание совершенства из тех, что делают всякое наслаждение несовершенным, ибо в этой жизни даже самые великие радости и наслаждения неспособны утолить жажду нашей души». Эти глубочайшие трансперсональные корни ненасытной алчности очень четко сформулировал Кен Уилбер в книге «Проект Атмана» (Wilber 1980).

Уилбер исследовал и описал специфические следствия из основного положения вечной философии, утверждающего божественность нашей природы. Эта суть нашего бытия может быть названа различными именами: Бог, Космический Христос, Кетер, Аллах, Будда, Брахман, Дао и др. Несмотря на то что процесс творения отделяет и отчуждает нас от космического истока и от нашей божественной сущности, сознание этой связи никогда полностью не утрачивается. Глубочайшая побуждающая сила, действующая в человеческой психике на всех уровнях развития, — это стремление вернуться к переживанию нашей божественности. Однако ограничивающие обстоятельства воплощенного существования не позволяют нам пережить полное духовное освобождение и воссоединиться с Богом.

В качестве иллюстрации здесь можно использовать историю об Александре Великом, человеке, мирские достижения которого трудно с чем-либо сопоставить. Он, как никто другой, достиг божественного статуса в материальном мире, что выражалось в одном из атрибутов, какими обычно сопровождали его имя, — Божественный Александр. Вот о чем повествует эта история.

После целого рода уникальных военных побед, благодаря которым Александр завоевал земли, лежавшие между его родной Македонией и Индией, он в конце концов достиг территории Индии. Там Александр услышал о гимнософисте (йогине), обладающем необычными силами, или сиддхи, в том числе способностью видеть будущее, и решил посетить его. Когда он достиг пещеры мудреца, то увидел, что гимнософист погружен в свои духовные упражнения. Александр нетерпеливо прервал его медитацию, спросив, вправду ли он обладает способностью видеть будущее. Мудрец молча кивнул в знак согласия и вернулся к своей медитации. Александр задал ему новый вопрос: «Можешь ли ты сказать, будет ли мое завоевание Индии успешным?» Некоторое время гимнософист медитировал, потом медленно открыл глаза, долго смотрел на Александра и наконец с состраданием произнес: «Все, что тебе в конце концов понадобится, — это сажень земли».

Трудно найти более яркую иллюстрацию нашей человеческой дилеммы — наших отчаянных попыток обрести божественность с помощью материальных средств. На самом деле достичь полной реализации нашего божественного потенциала можно лишь посредством внутреннего опыта. Это требует выхода за пределы наших отдельных «я» и смерти нашей личности как «эго в капсуле из кожи». Мы боимся собственного уничтожения, цепляемся за эго и поэтому принимаем за Атман суррогаты. Они меняются на протяжении нашей жизни и на каждом этапе вполне конкретны.

Для эмбриона и новорожденного заменителем Атмана служит блаженство, переживаемое в хорошей матке, а затем у хорошей груди. Для младенца — это удовлетворение основных физиологических побуждений и потребности в защищенности. К тому времени, когда мы становимся взрослыми, проект Атмана достигает невероятной сложности. Теперь заменители Атмана охватывают широкий спектр и помимо пищи и секса включают в себя деньги, известность, власть, внешность, знания и многие другие вещи. В то же время у всех нас возникает сильное ощущение, что наша истинная личность являет собой полноту космического творения и сам творческий принцип. По этой причине заменители, каковы бы они ни были, никогда не удовлетворяют нашим чаяниям, ибо окончательное решение проблемы ненасытной алчности не в безудержной погоне за мирскими материальными целями, но в нашем внутреннем мире. Только переживание человеком своей божественной природы в холотропном состоянии сознания может удовлетворить его глубинные потребности.

Это очень ясно выразил персидский поэт-мистик Руми: «Святой знает, что всеми надеждами, желаниями, любовью и привязанностью, которые люди испытывают ко всему окружающему: к отцам, матерям, друзьям, небесам, земле, дворцам, наукам, ремеслам, еде и питью, — они взыскуют Бога, а все эти вещи — лишь покровы. Когда люди покидают сей мир и видят Господа без этих покровов, они узнают, что все, с чем они сталкивались в этом мире, было покровом и что в действительности объектом их желаний было Единое» (Hines 1996). Такое же понимание явилось в глубоком мистическом прозрении Томасу Трахерну, английскому поэту и священнослужителю XVII века, пылкому выразителю жизненного принципа, который он называл «блаженством». Вот что он пишет о своем прозрении.

Улицы были моими, храм был моим, люди были моими. Моими были небеса, равно как и солнце, луна и звезды — весь мир был моим, и я один созерцал его и любовался им. Мне были неведомы ни скверна, ни границы, ни пределы — все качества и пределы были моими. Мне принадлежали все сокровища и их обладатели. И такое обилие меня развратило, и пришлось мне познать нечистые помыслы этого мира. Теперь же я их забываю и становлюсь, как прежде, малым ребенком, дабы мне было дозволено войти в царство Божье.

Шагая мистическим путем поступью практика

Каковы будут практические выводы из этого прозрения, если мы примем, что известная нам материальная вселенная не есть механическая система, но виртуальная реальность, сотворенная Абсолютным Сознанием посредством беспредельно сложной оркестровки переживаний? И как влияет на нашу систему ценностей и образ жизни осознание того, что наше бытие соизмеримо с бытием космического творческого принципа? Эти вопросы имеют для нас огромную теоретическую и практическую актуальность не только для каждого индивида, но и для всего человечества, а также для будущей жизни на этой планете. Пытаясь на них ответить, давайте еще раз вернемся к прозрениям людей, переживших холотропные состояния сознания.

Многие религии утверждают, что совладать с трудностями жизни можно, лишь приуменьшив важность земного плана и сосредоточившись на запредельных сферах. Некоторые из них рекомендуют переключить внимание с материального мира на другие реальности. Путь к общению с различными высшими сферами и высшими существами они видят в молитве. Другие же религии предлагают непосредственный эмпирический доступ к запредельным сферам посредством медитации и других форм личной духовной практики. Религиозные системы такой ориентации изображают материальный мир как низшую сферу, которая несовершенна, нечиста и ведет к страданиям и лишениям. С их точки зрения, реальность — это юдоль слез, а воплощенное существование — проклятие или трясина смертей и перерождений.

Эти религии и их служители обещают своим преданным последователям осуществление всех их желаний в Запредельном. В более примитивных формах вероисповеданий есть различные обители блаженства, райские сады и небеса. Они доступны после смерти тем, кто соблюдает заповеди соответствующего вероучения. Для более сложных и утонченных систем небеса и рай — лишь этапы духовного странствия, конечным пунктом которого является растворение личных границ и соединение с божественным или затухание огня жизни и растворение в ничто (нирвана).

Согласно религии джайнов, мы по своей глубочайшей природе являемся чистыми монадами сознания (дживами), запятнанными через вовлечение в мир биологии. Цель практики джайнов — решительное сокращение нашего участия в мире материи, освобождение от загрязняющих влияний и возвращение изначальной чистоты. Еще одним таким примером является изначальная форма буддизма, называемая «тхеравадой», или «хинаяной» (малой колесницей). Это направление буддизма представляет собой строгую монашескую традицию, которая предлагает учение и духовную дисциплину, необходимые для достижения личного просветления. Ее идеал — архат, святой или мудрец, находящийся на высшей стадии развития и живущий отшельником вдали от мира. Аналогичный акцент на личном освобождении (мокша) можно обнаружить и в индуистской веданте.