Блондинка в боевой академии. Не хочу учиться - Анна Сергеевна Одувалова

мы шли на завтрак…

– Вот и шли бы! А теперь не успеете. Зато собрали все местные сплетни!

– А это правда, что нашли тело девушки без руки? – поинтересовалась, не сдержавшись, Мирра.

Натаниэль закатил глаза:

– Вот о чем я вам только что говорил? Ваша задача не ударить в грязь лицом во время визита короля. Остальное вас не касается. Я не хочу, чтобы вы распространяли сплетни, слушали сплетни и, что более важно, передавали сплетни куда-то дальше.

Последняя фраза была сказана таким тоном, что по спине пробежали мурашки. Нам явно было приказано молчать.

– Но… – начала Элоиза.

Натаниэль перебил:

– Никаких «но». Визит короля – это всегда событие. Визит родителей – тоже. Я надеюсь на вашу сознательность. Если вы понесете сплетни за пределы академии, проблемы могут быть у всех. Это ясно?

– Но ведь это убийство! Ее же кто-то ищет! – возмутилась Альма. – Неужели вы все просто замнете историю? Так нельзя.

– Не слушайте сплетни, повторяю еще раз. Занимайтесь своими делами и предоставьте другим те же возможности. И тогда все будет прекрасно.

Натаниэль повернулся к нам спиной, показывая, что на сегодня все. Мы начали поспешно собираться, и я даже почти дошла до выхода из аудитории, когда до меня донеслось:

– Рина, задержись, пожалуйста.

Я переглянулась с девчонками и замерла, как испуганная мышь. Сердце колотилось, а руки дрожали.

– Мы в коридоре подождем, – тихо сказала Элоиза, но я помотала головой.

– Нет. Идите в столовую, я вас догоню.

Девчонки кивнули, а я развернулась к Натаниэлю.

Мы стояли друг напротив друга и молчали. Я безнаказанно на него таращилась. На прямой нос, на волевой подбородок и иронично изогнутые губы, на внимательные глаза цвета бутылочного стекла… И понимала, что теряю контроль. Я вообще забыла, где я и что тут делаю. Представления не имею, в какой момент мое сердце дрогнуло, и я пропала. Иногда мне казалось, в тот самый момент, когда он под руку провел меня по ковровой дорожке, когда Адам меня бросил. Просто тогда я была в состоянии шока и не очень понимала, что происходит. А вот сейчас поняла, и это знание напугало и обескуражило.

Натаниэль тоже казался обескураженным, но когда за спиной хлопнула дверь аудитории и в коридоре стихли голоса, я осознала, что его молчание связано не с накатившим смущением. Он просто ждал момента, когда мы останемся совсем один.

– Рина… – хрипло произнес Натаниэль и сделал шаг ко мне. В зеленых глазах плескался огонь. Сердце скакнуло в груди. Стало сложно дышать, поэтому я скорее проблеяла, чем нормально сказала:

– Да?

– Ночью…

– Что ночью? – поинтересовалась я и невольно качнулась ему навстречу. Я помнила каждый миг, каждую фразу и движение, которые привели нас к поцелую. Губы приоткрылись сами собой, и я поймала на них его обжигающий взгляд.

– Я повел себя неправильно…

– Возможно. – Я не стала спорить, просто облизнула пересохшие губы, а Натаниэль сдавленно выругался, с жадностью уставившись на меня.

– Ты специально это делаешь? – хрипло и зло прошептал он. В глазах полыхнуло пламя.

– Я? – Под его тяжелым взглядом я испуганно шагнула назад и уперлась лопатками в стену, понимая, что оказалась в ловушке.

– Ты преследуешь меня везде, – выдохнул он мне в губы, упираясь ладонями в стену у меня над головой. – Зачем?

– Я не специально, правда…

– Это неправильно, Рина.

– Неправильно…

От его сильного тела совсем рядом я плыла. Кружилась голова, дрожали руки, и я могла думать только об одном. О его губах. Да, наверное, целовать его неправильно. Наверное, отношения между нами невозможны… Но я чувствовала: мое присутствие заводит Натаниэля. Он смотрит на меня с жадностью.

Мне совершенно не хотелось, чтобы он снова говорил об ошибках, не хотелось, чтобы он прогнал меня, поэтому я сделала единственно возможное, что заставило его замолчать. Качнулась вперед и впилась жадным поцелуем в его губы.

Натаниэль на секунду замер, а потом сгреб меня в охапку и прижал спиной к стене, целуя жадно и бешено, так, словно это последний в его жизни поцелуй.

Если бы он не держал меня в крепких объятиях, наверное, я бы просто сползла по стене. Ноги вдруг стали ватными, голова кружилась, и я никогда не отстранилась бы от него, если бы Натаниэль сам не отпрянул, выдохнув:

– Нет, Рина. Нет.

– Почему? – вырвалось у меня несчастно.

– Потому, – жестко припечатал он. – Меня не интересуют маленькие девочки. Это понятно?

– А так и не скажешь, – зло прошипела я, чувствуя, что глаза начало резать от слез.

– Знаешь, чем отличается мужчина от импульсивного мальчишки? – спросил Натаниэль, замерев на расстоянии. – Мужчина никогда не перепутает обычное физическое влечение и заинтересованность. Поддаваться банальной похоти глупо. Можно взять любую симпатичную девицу и получить тот же эффект. И если выбирать из таких, я остановлюсь на той, с которой будет меньше проблем! Не на богатенькой неопытной курсантке, из которой нужно сделать боевого мага. Все ясно?

Его слова ранили, словно удары кнутом. Каждое слово, каждая брошенная фраза заставляли вздрагивать.

Натаниэль развернулся и ушел, со злостью хлопнув дверью аудитории, а я стояла у стены и глотала слезы. Как я могла подумать, что он лучше, чем Адам? Такой же наглый, самодовольный индюк! А мне еще терпеть его на парах. Ненавижу!

Натаниэль

Меня сегодня повело, как желторотого юнца. И это сумасшествие второй раз подряд нехило напугало. Ее гибкое тело рядом. Ее пухлые, призывно открытые губы на расстоянии поцелуя – от всего этого сносило крышу, как ни от кого до этой хрупкой блондинки с несносным характером. Что это? Следствие изоляции от столичной жизни в академии, где работают и учатся практически одни мужики? Нет ведь. Мне же никто не мешает закрутить роман, да хотя бы с секретаршей ректора. Симпатичная ведь, и ходить далеко не нужно. Так почему же рвет крышу от собственной курсантки? От наивной и правильной девочки богатых родителей. Что бы она себе ни навоображала, как бы дерзко себя ни вела, на лбу у нее было написано: «Руками не трогать. Из дома папы отправить сразу замуж».

Только вот со всеми замужами – это не ко мне. Меня никогда не привлекали непорочные девочки. И слишком напрягали проблемы, которые неизбежно возникнут, если связаться с такой. Даже в юности я западал на девушек старше, опытнее и не из семей аристократов, где родители мечтают о выгодном браке для своего оранжерейного цветка. Слишком много тех, кто желал бы выйти замуж за мой статус, поэтому я не подставлялся. Мне по душе была свобода.

Я не врал, когда говорил Рине,