Легенды Лазурной Юдоли. Принц Аглианта - Роман Александрович Покровский

Будь что будет! Но Солон всё ещё упорно молчал, и долгое время молчать будет.

– Придётся поднабраться терпения, – сказал Хаффнер. – Предлагаю организовать её в субботний день, если будет хорошая погода.

– Дождей не предвидится, – сказал какой-то старый лорд, но никто не обратил на него внимания.

– Я согласен с Хаффнером, – сказал Эсгрибур и посмотрел на Солона.

Солон молчал. Он всё ещё пытался утолить свой великий голод, но до сих пор не получалось. Он перепробовал всё, что было на столе, и надо сказать, это было просто восхитительно. Практически всё – а особенно понравились жаркое из перепелки и отбивные в соусе с какой-то неведомой приправой. Хотя было и то, что имело отвратительный и непонятный вкус, но это уже не имело значения.

– Я поднимаю эту чашу, – проговорил Эсгрибур и встал. – За возвращение всеми любимого принца Энтоэна! Престол вернул своего законного наследника, а Королевство – защитника! Возрадуемся же этому!

– Возрадуемся! – вторили ему все остальные лорды и тоже вставали.

Хотя Солону показалось, что Хаффнер ничего не кричал, несмотря на то, что он тоже встал. Солон отпил немного вина. И надо сказать, что это было просто в миллионы раз вкуснее того пойла, что в своё время они украли у профессора Фэнча. То можно было пить лишь со сжатым носом и понемногу, а этого же хотелось ещё и ещё. Понятное дело – невероятно крепкий ром не идёт ни в какое сравнение с дорогим лёгким столовым вином.

Когда окончилась трапеза, Солон не остался убирать со стола, как привык, а волен был делать всё что угодно. Чаша вина, которую он осушил после обеда, всё же дала о себе знать. Но она принесла ему не тяжесть, а сладкое облегчение, после которого его голова стала намного лучше себя чувствовать.

Он даже наелся, съев, наверное, больше, чем любые два лорда, вместе взятые. Он вообще не знал их лиц – почему они едят с ним за одним столом?

– Удели мне несколько минут, сынок, – тронул его сзади Эсгрибур.

Надо сказать, Солона даже обрадовало то, что кто-то назвал его не на «вы» и не на «милорд». Похоже, это правило действовало только на глазах знатных лордов.

– Конечно, милорд, – вежливо ответил ему Солон.

Солон не мог назвать его иначе, так как понимал, что он в этом мире стоит намного меньше, чем Эсгрибур. Он какой-то граф или герцог, а Солон всего лишь бывший адепт Академии герра Сёгмунда.

Хотя тут Солону стало немного страшновато. Для чего Эсгрибур зовёт его поговорить? Уже не заподозрил ли он чего неладного? Это было бы сейчас очень некстати! Хотя Солон и вправду не умеет себя вести как лорд, не говоря уже о короле или принце.

– Прогуляемся немного? – предложил Эсгрибур, после чего Солон неуверенно кивнул.

– Как ощущение от возвращения обратно? – спросил Эсгрибур, когда они покидали зал.

– Немного странновато. Но зато спокойно, – ответил Солон, и ему показалось, что ответ весьма неплох для такого случая.

– Понимаю тебя. Когда возвращаешься домой после длительных походов, когда ты лишён всех благ цивилизации, возвращение домой – к жене и родным – кажется просто сказкой. Скажи мне – а на самом ли деле ты ничего не помнишь?

– Почти ничего. Смутно помню даже возвращение.

– Очень жаль. Я всегда мечтал увидеть вновь того мальчика, с которым когда-то играл в своём замке. Ты, наверное, и не помнишь уже того? – Солон отрицательно покивал головой. – Тебе было восемь лет тогда. Больше я и не видел тебя. Всегда были дела в Стархосте, а в те редкие случаи, когда я был здесь, тебя не было. Когда ты пропал… Элизабет очень тосковала. Но я не мог приехать. Лишь когда её состояние стало ухудшаться, я плюнул на все дела и мигом прискакал в Аглун Хед. И надо сказать – не зря. Ты вернулся.

– Я бы был рад никуда не уходить отсюда.

– То, что сталось с тобой тогда, – продолжил Эсгрибур. – Не пожелаешь никому во всём Эо Карнаре. Я-то думал, что это тебя и убило. Ты, верно, и этого не помнишь? – Солон вновь отрицательно покачал головой. – И лучше тебе и не помнить. Сейчас ты должен начать новую жизнь. Взамен старой.

– Именно поэтому я сюда и вернулся, – сказал Солон.

Они покинули закрытую часть замка и оказались сейчас на свежем воздухе. Каким блаженством было сейчас подышать им!

Они миновали за это время столько залов, коридоров и поворотов, что Солон просто ужасался тому, сколько же много ему предстоит теперь запомнить. Просто ужасно много. И об этом даже думать не хотелось.

– Я умоляю тебя, Энтоэн, – проговорил лорд. – Делай побольше приятного матери. Её состояние настолько неважно сейчас, что я очень переживаю за её жизнь. В начале потеря твоего отца на войне. Затем просто по глупости смерть твоих старших братьев. Такое может убить любого – тем более старую женщину. Меня бы убило. Ты – это всё, что у неё оставалось. Всё, что осталось сейчас. Элизабет не чужой человек мне, и я беспокоюсь. И ты не чужой, Энтоэн, поэтому прошу – не подводи.

Солон кивнул, но на глазах его едва не навернулись слёзы. Знала бы королева, что и этого сына у неё нет? Стоит ли тешить её этой иллюзией дальше или же сказать правду? А не убьёт ли эта правда её? Хотя если эта правда вскроется потом, то ударит по ней вдвойне. А это будет в разы хуже. Но Солон не мог. Не мог. Он не был настолько силён.

– Я сделаю всё, что могу.

Солон и Эсгрибур оказались там, откуда было видно весь Аглун Хед. Свысока, и зрелище это более чем завораживало. Жаль, что не было видно грандиознейшего замка, ведь они находились на нём.

– Как твоё ощущение, Энтоэн? – спросил Эсгрибур. – Ощущение того, что всей этой красотой вскорости придётся завладеть?

– Нет такого ощущения, – решил быть откровенным Солон.

– Это пока что. Пока твоя голова ещё не пришла в порядок. Скоро придёт и всё будет как всегда. Знаешь ли, а многие веровали в твою смерть. Уверовали в лишение страной престолонаследника а это начало бы междуусобную войну за трон. Все готовились к ней, но никто не знал, что тебе и тот свет ни по чём, и ты оттуда вернёшься!

Солон улыбнулся. Он, конечно, пережил утопцев, но точно не тот свет.

– Я устал, – сказал он. – И хочу ещё немного отдохнуть.

– Что ж, тогда не смею тебя задерживать!

И Эсгрибур улыбнулся. Солон понял, что он ни в чём его не