Операция «Антиирод» - Ник Перумов

— Так че, прям и возвращать?

— Сказано тебе?.. — Длинная фраза, от которой у Светочки под мешком запылали щеки. То есть щеки-то запылали от употребленных выражений. А вот смысл произнесенного… Если правильно расставить по местам подлежащее и сказуемое во всей этой матерной мешанине, получается, что главное действующее лицо в нашем балагане с похищением — Юрка Кашин?! Интересно, это случайная проговорка тупого исполнителя или тонко рассчитанный ход? У Светочки вдруг начали заплетаться ноги. Ее довольно грубо дернули, повели…

Лифт, долго спускаемся, этаж пятый, не меньше, сразу же — в машину. Элементарная логика подсказывает, что выходили во двор. Кто же выведет на улицу человека с мешком на голове? Хотя эти… эти все могут.

В машине Светочка перестала ориентироваться сразу. Поняла только, что ехали быстро и много раз поворачивали. И это может означать что угодно. И что уехали далеко. И что следы путали. А потом — скрежет тормозов — хлоп! И я уже стою посреди улицы, без мешка на голове, и чей-то добрый голос рядом произносит:

— Девушка, вы сумку уронили.

Светочка оглянулась по сторонам. Идиллия, черт побери. Как будто ничего и не было. Никто не видел, как похищенную девушку выставили из машины, номеров никто не заметил, но самое главное — нас никто и не встречает. Где трубы и фанфары? Где счастливые слезы освобождения? Где мужественный комиссар полиции, тонко и точно проведший операцию? И, наконец, где счастливый герой, обнимающий любимую женщину? Кажется, я сейчас расплачусь. Безнадежные ощущения ребенка, который, проснувшись среди ночи и прислушавшись, все больше и больше убеждается в том, что взрослые ушли, оставив его одного. Что делать в такой ситуации? Правильно, разреветься во весь голос, чтобы они все прибежали, и испугались, и стали наперебой успокаивать, и кто-нибудь потом обязательно остался сидеть рядом с кроватью. Кажется, я уже плачу.

Светочка огляделась, вытирая слезы. Обычный двор. Сразу и не скажешь, где находишься. Что мне сейчас нужно? Телефон? Или сразу — домой? Не могу же я здесь стоять вечность? Надеюсь, сумку мою не обчистили? Хорошо, что я имею привычку брать с собой в бассейн деньги… Которые, кстати, и не пригодились, потому что, выйдя на улицу, обнаружилось, что это — родная Петроградская, а дом находится буквально в двух кварталах отсюда.

— Светлана Вениаминовна! Майн готт! — Бедная Калерия, открыв дверь, чуть не рухнула на пороге.

— Это я, Калерия Карловна, — сказала Светочка мертвым голосом и вошла в прихожую. Надо бы спросить, где Виталий. Но работа по произнесению еще каких-либо звуков показалось настолько тяжкой, что Светочка молча прошла в спальню и, не раздеваясь, легла на кровать, все еще прижимая к себе сумку.

Несколько раз кто-то тихо приоткрывал дверь, но тут же исчезал. Наверное, Калерия переживает. Я не буду вставать. Я буду здесь лежать. Я не встану. Я никогда не встану. Меня парализовало. У меня атрофировались чувства. Где-то подрагивает слабый ма-аленький вопросик: где Виталий? А еще где-то копошится поганый маленький червячок-мазохист, который щекочет еле живой клочок сознания своими смешными вопросиками типа:

Это что — наказание?

Это наказание мне здесь и сейчас за то что я там у себя в своем сказочном мире позволила мальчику-монголу целовать себя.

Это несправедливо это ведь понарошку это нечестно это нечестно нечестно нечестно.

Это не детская игра здесь нельзя побежать к маме и пожаловаться и знать что будешь права даже если ударила первая и у него пошла кровь из носа и он уже идет сюда со своей сердитой матерью чтобы ругаться.

Откуда это нарастающее с каждым годом с каждым днем чувство вины вины перед всеми перед отцом Виталием мамой всеми нерожденными детьми которым не разрешили появиться на свет благородно сообщив что не накопили еще любви для них не накопили самим не хватает.

— Светлана Вениаминовна, вы уже два часа лежит на кровати. Сделать вам чай? — Как всегда, у Калерии при волнении отшибает русский язык. Бедная вы моя, бедная, какой тут, к дьяволу, чай? Вот если водки… Стакан. Хотя нет, от стакана, наверное, сразу вырвет.

Еще через вечность:

— Светлана Вениаминовна, извините меня, но там вас к телефон…

Меня? С того света, что ли? Заждались?

— Да.

— Послушайте, я не знаю, как вас там зовут…

— Здороваться надо для начала, — пристрожила Светочка, удивляясь, что еще может обращать внимание на такую ерунду.

— Для начала помолчите! И послушайте, что я вам скажу! — Какой мерзкий, истеричный и, главное, — совершенно незнакомый голос. — Мне глубоко наплевать и на вас, и на эту скотину! Но если мне немедленно не вернут сына, я приму меры, от которых не поздоровится и вам, и этому… — Далее непечатно, непечатно и непечатно.

Эй, эй, дамочка! Вы, кажется, немного ошиблись каналом! У нас здесь совсем другой детектив! Здесь МЕНЯ похитили, МЕНЯ! Какой, к чертям, сын? Убирайтесь вон из моей жизни! Мелькнула еще бредовейшая мысль о чьем-то шизнутом розыгрыше, но тут же, к счастью, исчезла. Я не могу припомнить ни одного из своих знакомых, способных так дико шутить. За исключением, пожалуй, самого Виталия. Это что теперь, новая шоковая терапия?

— Набирайте, пожалуйста, правильно номер, — вежливо ответила Светочка и собралась уже положить трубку. Но поскольку все движения стали ужасно медленными, она успела ясно услышать, как та нервная дама на другом конце провода раздраженно сказала кому-то в сторону:

— … А говорили, что она совсем не дура…

И вот эта фраза, обрывок интонации, и это самое «в сторону» моментально схлопнулись в единое целое, картинка-загадка стала картинкой-отгадкой… лишний раз доказывая, какой тонкий и сильный актер погибает в нашем Виталии. Это надо же: раза два, ну, максимум, три за всю нашу совместную жизнь мы вскользь касались его отношений с женой (да нет же, почему же бывшей? реально существующей и ныне здравствующей). Но даже и тех скупых мазков великой кисти мастера хватило, чтобы получился полный и точный портрет.

Светочке показалось, что чужие руки снова начинают ее раздевать.

— Вы все слышали? — Ах, да, я поняла, откуда этот тон. Она же, кажется, лет сто назад заканчивала педагогический институт. Учительница начальных классов. Как же, как же… Нет, и все-таки у меня опять чего-то не складывается. Она же со своим отпрыском должна быть, насколько я знаю…

— Вы звоните из Швейцарии? — зачем-то спросила Светочка. И успела услышать еще одну фразу «в сторону» перед тем, как мадам Антонова в раздражении бросила трубку:

— … господи, какая же она тупая…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});