Операция «Антиирод» - Ник Перумов

Учтите при этом, что я несколько адаптировала живой и красочный рассказ интеллигентной с виду дамы. Потому что, если послушать его в оригинале, записанным на пленку, сразу и не поймешь, кто выступает — Клара Новикова или Евгений Петросян. Смешно? Очень. Но эти две дурищи обсуждали весь этот бред на полном серьезе. Хотелось подойти к ним и посоветовать что-нибудь очень дельное. Например, носить с собой специальный полиэтиленовый мешочек. Для кашлей и чихов.

— Светочка стала под душ.

Ах, как я уважаю всю парфюмерную и косметическую промышленность! Такой себе недавно шампунь миленький купила… А вот сейчас из душа выйду, тело легонечко полотенцем промокну (не вытру, а именно промокну, понимать надо!), потом крем для лица, для ног, для тела, для шеи (а что вы хотели? за шеей надо очень и очень следить!), для рук, для век — домой приеду, музон потише поставлю и не меньше часа буду лежать и ни о чем не думать, а только тело свое лелеять. Блаженство…

Сильно хлопнула дверь в раздевалку. Сквозняк, как всегда. Мыльная вода еще стекала по лицу, но что-то заставило Светочку открыть глаза.

Прямо перед ней стоял мужчина.

Потом она не раз удивится, сколько успела передумать за прошедшие после этого секунды.

Первой мыслью, пока еще не разглядела его, было: в душ зачем-то вломился Гарик, чтобы меня охранять и здесь (может, ему Виталий позвонил и вставил по первое число за потерю бдительности). И вот теперь я устрою самый настоящий скандал и одному, и второму, хотя зачем Гарику-то — он человек подневольный…

Вторая, но и самая шальная мысль была: это он, тот самый парень из бассейна, который мне так понравился. Мои бесстыжие мысли каким-то образом дошли до него, и он явился сюда, чтобы воплотить их в жизнь. Сразу стало жарко, и весело, и немножко стыдно, как во сне, когда снится, что идешь по улице голая…

Третья мысль (…нападение…) не успела сформироваться до конца, но, как показали дальнейшие события, она-то и оказалась верной.

Парень (да нет, конечно же, не он, тот и симпатичней был, и ростом пониже, и, главное, — не с таким диким лицом) в два шага оказался около Светочки, выдернул ее из-под душа, а затем сноровисто, как опытная мать, заставляющая ребенка высморкаться, прижал к лицу тряпку. Светочка дернулась, стараясь вырваться, инстинктивно глубоко вдохнула чего-то холодного и душного одновременно. В голове сразу стало гулко и пусто, почему-то показалось, что вошедший воздух не пошел в легкие, а так и проскочил наружу через затылок.

Последняя, четвертая мысль в уже угасающем сознании была: Господи, он меня изнасилует прямо здесь, на этом мерзком плиточном полу… какая гадость… я этого не переживу… Виталий его найдет и разрежет на кусочки… живьем… на мелкие… кусочки… И тут же начало сниться, сниться, сниться…

Вовремя и грамотно составленная суматоха — лучшее прикрытие для преступников. Если бы Виталий Николаевич Антонов вдруг задался целью выяснить, как это средь бела дня из бассейна, битком набитого народом, из-под носа (носов?) у двух опытнейших охранников похищают женщину, он бы услышал массу интересного из уст многочисленных свидетелей. Ему бы рассказали, как закричала Тамара Георгиевна, и как бежала Любовь Сергеевна, и как удивился Антон Ефимович, и как испугался Леша, и т. д., и т. п. про всех, кто что-то видел или слышал, или догадался по всеобщей суете, что что-то случилось. Если бы Виталий Николаевич Антонов все-таки стал докапываться до всего этого, то — большой любитель изящных честертоновских детективов, — может быть, и оценил бы очевидную и простую красоту похищения. Да вот не станет Инталий Николаевич заниматься подобной ерундой. И не расскажет ему говорливая гардеробщица о странной «скорой», приехавшей РАНЬШЕ, чем стало плохо какой-то женщине в душе. Не оправдается никогда несчастный Гарик. Не сумеет доказать, что сработало — сработало! — его звериное, настоящее, натасканное на любую опасность чутье! И рванулся он таки в женскую раздевалку, чтобы… Нет, не расскажет. Просто не сможет. А через четыре часа после всего случившегося его тело бесследно исчезнет из морга больницы им. Ленина, что на Большом проспекте Васильевского острова. А поди потом проверь, у кого из санитаров и насколько потяжелел карман?

Кстати, и милиция этим шумным инцидентом заниматься не будет. А зачем? Женщина пропала? Где заявление о пропаже? Парня какого-то убили? Где Труп? Свидетели? Да на фига они нам? Кому надо — тот пусть этим и занимается.

А тот, кому надо, уже держал в руке телефонную трубку и слушал, не перебивая…

— …ничего страшного. Сейчас поговоришь с ней. Эй, давай девку сюда! — Светочку сильно встряхнули, так что она обо что-то ударилась головой, и подвели к телефону. Ничего не соображая, она автоматически сказала «алло» в подставленную трубку. Вышло очень тихо, в трубке молчали, пришлось откашляться и повторить «алло» погромче.

— Света, — произнес ей в ухо чей-то ужасно знакомый звенящий голос, — ты в порядке? — Что за дрянное кино? Будят среди ночи, задают идиотские вопросы в стиле американских боевиков… — Света, ты слышишь меня?

— Слышу, — ответила она, только чтобы отвязаться, — я спать хочу.

— Света!

Какого черта Виталий так рано ее разбудил? Ведь это же его голос, так? И почему он так странно и строго ее называет?

Весь мир внезапно ухнул вниз, но тут же вернулся. Ощущение, как после прыжка с вышки: удар воды по ушам, мгновенная потеря координации и — вот уже ты снова на поверхности. Упаси вас Бог от такого выныривания. Светочка очнулась и обнаружила себя стоящей в совершенно чужой огромной, почти пустой комнате с телефонной трубкой в руках. Левое плечо сильно (слишком сильно, даже больно!) сжимали чьи-то чужие грубые руки. В ухо рвался жуткий звенящий голос Виталия.

— Света! Ты можешь говорить? Тебе делали уколы? Света!

— Я слышу тебя, — сказала Светочка вдруг охрипшим голосом.

— Как ты? — Быстрые горячие слезы подступили к ее глазам от невыносимой и непривычной нежности, послышавшейся в его голосе.

— Я…

— Ну, хватит сопли распускать! — рявкнули над ухом, и телефонной трубки уже не было в Светочкиных руках.

Мерзкая рожа, стоящая рядом, расплылась в похабнейшей улыбке, дослушивая предназначавшиеся Светочке слова.

— Ну, все, кореш, выговорился? — хрюкнул в трубку. — Молодец. Ты нас убедил. И девчонка твоя молодец. Нам будет легко договориться. Точняк? — Послушал еще немного, не переставая улыбаться, но заговорил уже гораздо злее:

— Ну, ты меня напугал. У меня уже полные штаны от страха… Чего? А вот это не ко мне, дорогой. Мое дело — твою девчонку держать, а говорить ты с другими будешь…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});