Мастер (СИ) - Марфа Метель

Вилка в руке Тиграна согнулась, когда он услышал «с удовольствием поближе познакомлюсь»…

— Вы себе не представляете, насколько она потрясающая, — сквозь зубы процедил Тигран. — Из-за благотворительности моей жены мы и едем маленькой компанией. Большое крыло дома отдано под пансион для детей сирот.

— Так мы там ещё и с беспризорниками жить будем? Кошмар! — воскликнула Климентина и бросила салфетку на стол. — Я не поеду.

— А я с удовольствием. Может, вообще обойдёмся без дам? Чисто мужская компания? — воодушевился Филирр. — Что скажете?

Илиан и Тигран переглянулись. Что-то больно радостным выглядел зятёк.

— Как без дам? — обиделась Климентина. — Подумаешь, немного возмутилась, имею право. Без меня ты никуда не поедешь. Филиппа мы оставим здесь с няньками и с двумя фрейлинами, присмотрят. Возьму только… Леонору, — и бросила коварный взгляд на брата, — думаю, неплохо развлечёмся.

Тигран поморщился, откладывая погнутую вилку. Илиан спрятал ехидную усмешку, нужно предупредить Манон о приезде, чтоб успела подготовиться к встрече с «любимыми родственниками».

Филирр был доволен и улыбался.

Манон Авье, Маркус Солер

Манон сидела под яблоней. Смотрела на холмик, заваленный уже увядшими цветами, дети принесли. Солнце клонилось к закату. По телу разлилась ленивая истома. Дом.

Вчерашний день был такой суматошный. Маркус и Жюли, в своём соперничестве за заботу над Манон, вывели из себя. Носились с ней, как с хрустальной вазой. Замучили больше. В конце концов, Манон закрылась в башне, где у Перрэ была лаборатория. Вылезла на площадку, бросила там покрывало, и спокойно уснула. Проснулась уже ближе к ночи. Спустилась вниз, вздохнула с облегчением, не застав у дверей, ведущих в башню, ни Жюли, ни Маркуса. Во дворе дети играли со щенками.

Манон смотрела на них, вспоминала первых восьмерых привезённых сюда детей. Софи и Флора, девятнадцатилетние красавицы, в прошлом году вышли замуж. Софи — за арендатора, Флора — за судью городка Фонтен в баронстве Перрэ.

Элизе исполнилось четырнадцать, Катарине семнадцать. Они жили по-прежнему здесь, стали главными помощницами Жюли.

Люка и Жозеф перебрались в гарнизон под командование капитана, в этом году им исполнится семнадцать. Девятнадцатилетний Филипп уже год, как учился в столице на юриста. Что стало с Денизой, Манон не знала и не пыталась узнать.

У ног Манон что-то завозилось и заскулило. Взгляд её опустился к земле… Лопоухое, длиннохвостое чёрно-рыжее чудо пыталось забраться по её ноге, царапая когтями кожу сапог. Манон застыла. В её сторону бежали дети. Месячные щенки за ними, смешно переваливаясь и заваливаясь на неокрепших лапах.

— Вот он, вот он, — кричала рыженькая десятилетняя девчушка, — снова сбежал.

Щенок ещё яростнее заскоблил сапоги. Манон наклонилась и за шкирку подняла щенка, он перебирал в воздухе лапами, пытаясь сбежать, зарычал, встретился взглядом с Манон и затих, покорно сложив лапки.

— Отдайте, он мой, — потребовала рыжая девчонка.

Манон посмотрела на неё, на щенка.

— А ты знаешь, что щенки сами выбирают хозяина?

— Ничего подобного. Я его сама выбрала, он один такой, все остальные просто чёрные.

Манон усмехнулась, глядя на рыжие подпалины. Последняя любовь Дарка дала плоды. Вокруг Манон стоял гомон из детских голосов и щенячьего тявканья. Подняла повыше, ага, кобель.

— Видишь ли, милая, ты выбрала его, но он от тебя сбегает, значит, ему с тобой некомфортно. А у нас по взаимности, он выбрал меня, я его. У меня вчера умер пёс, отец этого щенка. Может, ты уступишь мне его? — Манон прижала щенка к себе, тот завозился, устраиваясь и пытаясь облизать её.

— Вы сильно плакали? — спросила девочка. Манон кивнула, не в силах ответить.

— Тогда берите. Но играть с ним можно будет?

— Можно. Но сильно не тискай, они этого не любят, — сказала Манон, спуская щенка на землю, и тот сразу же вклинился в стаю братьев и сестёр. Манон улыбнулась, рановато забирать от матери, наиграется с себе подобными, пусть у него будет детство,

Дети во главе с рыжей командиршей побежали к псарне, щенки за ними. Чёрно-рыжий впереди.

Манон услышала шаги. Маркус. Сел рядом, почти касаясь её.

— Ты избегаешь меня?

— Нет. Я избегаю вашей с Жюли чрезмерной заботы и опеки, — честно ответила Манон. — Вы просто едва не порвали меня на куски.

— Прости, не подумал, — усмехнулся Маркус, — я перенервничал.

— Прощаю… и спасибо тебе за заботу, — Манон склонила голову на его плечо, взяла за руку и пожала. Маркус накрыл их руки своей рукой, погладил пальцы Манон.

— Знаешь, ОН был последнее, что меня связывало с моим миром, — Манон вдруг почувствовала острую необходимость выговориться. Рассказать о себе всё. ЕМУ. Она заговорила, начиная рассказ с мальчишки на льду. Он ни разу не прервал её, только руки сжимали её руку всё крепче.

Когда Манон закончила, они долго сидели молча. Маркус переваривал информацию. Она чувствовала покой, ничего затаённого не осталось.

— Теперь понятны твои некоторые странности, — наконец сказал Маркус, повернувшись к ней и приподнимая за подбородок её лицо.

— Какие?

— Песни, слова, поступки, собака, — Маркус смотрел в её глаза. — Ты точно туда не уйдёшь?

— Не уйду, туда возврата нет.

Он прижался лбом к её щеке. Манон погладила его по волосам.

— Спасибо… что доверилась мне, — тихо проговорил он.

— Это ещё не всё… — Манон отстранилась. Маркус, заинтригованный, ждал. — Пойдём.

Они вышли на площадку башни. В своё время барон приказал убрать часть зубцов, и одна треть башни теперь имела невысокий, но широкий парапет. Манон часто сидела на нём. Её покрывало так и осталось лежать на каменном полу. Она сняла сапоги, носки и с блаженством прошлась по нагретым за день камням. Маркус поставил узел, в котором стоял поднос со снедью, и бутылку красного на покрывало. Манон затащила его ограбить кухню, перед тем как подняться в башню.

Она запрыгнула на парапет, Маркус чуть напрягся. Она обернулась к нему.

— Ты доверяешь мне? — спросила она, протягивая к нему руку. Он подошел, запрыгнул на парапет рядом с ней и сжал её ладонь. Всецело, — сказало рукопожатие. Эта часть башни выходила на запад. Под ними раскинулся бескрайний простор, на горизонте видны были горы, и заходящее солнце окрасило вершины чёрных силуэтов оранжево-красным, располосовало голубое небо нереальными полосами розового, красного, оранжевого. Легкий ветер трепал их волосы.

— Это моё любимое место.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});