Парри Хоттер и изнанка магии - К. Эллис

– А на фига? – возразил Парри. – Кого ни убьют, все равно у нас получится два свободных урока в неделю.

На это возразить было нечего.

– Вот он! – вскричал Асгард, шестиклассник, в уме которого Брейк посеял несправедливые подозрения в адрес Парри. – Вот этот вонючий мерзавец!

И вслед за Асгардом из-за угла внезапно высыпала целая толпа разъяренных парней и девиц. Все они были вооружены своими лучшими метлами для ква-квада, утыканными гвоздями и бритвами. Кое-кто держал наготове волшебные палочки.

– Как вы думаете, – спросил Фредди, – за кем из нас они гонятся?

– Знаешь че, – ответил Парри, – мне как-то не хочется это выяснять.

– И мне тоже.

Толпа неслась на них, вопя:

– Бей его!

Парри, Фредди и Гормошка обратились в бегство.

Упырь заинтересовался битвой. Упыри вообще любят кровопролития.

– Будьте так любезны, уберите его, – сказал Брейк, кивая на зеленоватую фигуру, возникшую за спиной казначея. – Он снижает величие момента.

Он даже опустил палочку, чтобы противник мог без опаски обернуться и посмотреть, что происходит. Упырь возвышался над казначеем, огромный и страшный. Узнав казначея, по чьей вине он остался без ужина, упырь злобно зашипел ему в лицо.

Казначей машинально рубанул его мечом. Упырь захихикал – для него это было частью привычной забавы, – но не успел он вымолвить свое первое «хи!», как нижняя часть его призрачного тела отделилась и упала на пол. Глаза упыря испуганно расширились, короткие лапки вытянулись, как в мультике, подхватили нижнюю половину и подтянули ее, как человек подтягивает свалившиеся штаны. И упырь рванул прочь по коридору, словно улепетывал от смертельной опасности – хотя, возможно, именно так оно и было.

– Спасибо, – вежливо кивнул Брейк. – Ну что, продолжим? На чем мы остановились? Ах да!

И они снова ринулись в яростную битву. Брейк выстреливал в казначея удар за ударом, и тот размахивал мечом, точно одержимый, отражая их все.

И туда, в самую гущу магических ударов, в вихрь взмахов меча, вступил директор, читавший на ходу свежий номер «Магик тайме». Заклятия и меч отлетали от него, точно от скалы, не причиняя ни малейшего вреда, однако же отвлекли его от газеты. Директор поднял голову и обвел обоих преподавателей взглядом. Брейк« спрятал за спину волшебную палочку, казначей – меч.

– Доброе утро, – буркнул директор.

– С добрым утром, сэр! – поклонились оба. И директор, не обращая внимания на то, что творилось вокруг, пошел своей дорогой.

– Ну, на чем мы остановились на этот раз? – сказал Брейк.

Казначей с воплем ринулся на него, целясь мечом в голову Брейка.

– Ах да! – сказал Брейк и вскинул палочку, защищаясь.

– Ты уверен? – переспросил Гордон. Молоденький саженец настойчиво тыкал колючими листьями в сторону двери. – Ну, если ты так настаиваешь…

Держа на ладони горшок, Гордон толкнул дверь свободной рукой. Посреди комнаты на полу была начерчена пентаграмма. На полу валялся забытый Архимедов прибор.

– Интересно! – протянул Гордон, оглядывая комнату. – Может, стоит попробовать «астлим умбернас эдиалрас»?

К тому времени, как сражающиеся Брейк с казначеем добрались до Большого Холла, даже стоявшие там доспехи побросали свои посты и попрятались в комнатах или коридорах; парочка кралась прочь по черной лестнице, а еще один выскочил через парадную дверь, оставив ее чуть-чуть приоткрытой.

Теперь оба противника были изрядно изранены. Очевидно, часть боевых заклинаний Брейка достигла-таки цели, но и казначей сумел рубануть его по ноге и поперек груди.

– Устаешь, старик! – насмешливо заметил казначей. – Что, каши мало ел? Похоже, твои способности малость запылились!

Стремительным выпадом меча казначей перехватил волшебную палочку Брейка. Палочка вылетела из руки Брейка и покатилась по полу. Брейк нагнулся, очевидно, желая ее подобрать, но тут в грудь ему уперлось острие меча.

– Славная была битва, дорогой друг, – вздохнул казначей, – но, как говорится, хорошенького понемножку…

– Дурак! – сказал Брейк. – Если ты меня убьешь, я сделаюсь куда могущественнее, чем ты себе можешь представить.

– Хм… – Казначей призадумался. – Так-так. Что я предпочту: видеть тебя бесплотным голосом, наводящим кошмары на какого-нибудь подростка, или же видеть тебя живым и здоровым, зная, что ты только и ждешь, когда я зазеваюсь, чтобы превратить меня в корм для рыбок?

И он замахнулся мечом и с размаху рассек пополам тело Брейка. Меч прошел сквозь жертву, точно горячий нож сквозь масло, без малейших усилий разрубив его от плеча до пояса. Мантия Брейка осела на пол – под ней ничего не было.

Казначей потыкал мантию ногой. Из рукава показалась волшебная палочка Брейка.

Казначей оглянулся на то место, где в последний раз видел палочку, выпавшую из руки Брейка. Но там ее не было. Он снова взглянул на палочку, торчащую из-под одежды. Хмыкнул, наклонился и подобрал ее.

Палочка выглядела внушительно: черное дерево было украшено замысловатой резьбой, и сквозь прорези виднелась белая сердцевина из рога единорога.

– Прекрасный сувенир! – сказал казначей и взмахнул палочкой.

В тот же миг палочка змеей оплела руку казначея. Казначей вскрикнул от боли и изумления, когда палочка раздавила ему руку. Затем она пустила черно-белые корни в его плоть.

– Нет! – вскричал казначей. Он упал на колени. Меч был его единственной надеждой. Он схватил его левой рукой. Если вовремя отрубить себе правую руку…

Но не успел казначей поднять меч, как из его левой руки тоже полезли наружу черно-белые щупальца. Он завизжал и упал на спину. Теперь щупальца перли отовсюду: из плеч, из ног, из живота, из груди, из лица. Его правая рука мерцала и таяла; предсмертные вопли казначея быстро стихали, и его тело превращалось в жуткий полупрозрачный призрак.

От беспорядочной массы, в которую превратилось тело казначея, отделился и упал на пол какой-то ком. Ком превратился в тощую обнаженную фигуру, одна кожа и кости, распростертую на полу. А полупрозрачный призрак быстро обретал плоть.

На Брейке была изорванная мантия казначея, но он в ней выглядел куда величественнее, чем казначей или сам Брейк при жизни. Он посмотрел на свои сильные руки, на мощное тело, которым обладал теперь. Он подошел к зеркалу и посмотрел на себя.

– Я тебя помню, – сказало отражение.

– Это правда, – сказал он. – Брейка больше нет. Я, Мефисто, вернулся!

Гордон прошел по следам, оставленным сражающимися, по одному коридору, свернул в другой. По дороге он укоризненно цокал языком, оценивая ущерб, нанесенный школе: из стен торчало средневековое оружие, там и сям были безжалостно вырублены куски камня из стен. Гордон внимательно смотрел себе под ноги, обходя те части пола, что были превращены в озерца расплавленного металла – теперь остывающие – или лужи кислоты – по-прежнему весьма опасные..

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});