Над горящей землей - Николай Штучкин

- Ты простил его за хорошую работу до этого случая?- спросил Константинов, когда они шли на командный пункт.

- Нет, - покачал головой летчик.- Человек, особенно если он связан с авиацией, с полетами, обязан всегда хорошо работать. Это его долг.

- За что же тогда? - настаивал Константинов.

- За то, что он человек, - ответил Бушуев.- Он совершил тяжелый проступок, но не умышленно. И никогда не поверю, чтобы техник пошел на такое со злым умыслом. И ты никогда не верь.

Да, необыкновенный человек Дмитрий Бушуев...

Донбасс - угольное месторождение - представлялся Владимиру мрачным, закопченным, грязным, а оказался очень красивым. Все украшает его: речки, сады, рощи, пирамиды терриконов, красивые балки, поросшие кустарником. В мае все здесь цветет и благоухает. Тем тяжелее смотреть на сожженные дома, разрушенные шахты, заводы.

Полк обосновался на аэродроме, расположенном невдалеке от деревни Власово-Аюта. По дальним целям действует с аэродрома подскока - полевой площадки близ колхоза имени Энгельса, что в двадцати километрах южнее Ворошиловграда. Есть и еще один аэродром, вернее, полевая площадка в районе Зимовников. Площадка с очень узкой и короткой взлетно-посадочной, к боевой работе не приспособлена, но тем не менее, это постоянная база полка учебная и ремонтная. Здесь готовят молодых, вновь прибывающих летчиков и штурманов. Здесь, установив три огромных, будто ангары, палатки, ремонтируют, восстанавливают избитые в боях самолеты.

Одновременно с выполнением боевой задачи полк получил возможность организовать отдых летающих экипажей. И вот первые шесть человек, среди них и Бушуев с Константиновым, прибыли под Сальск, в местечко, расположенное на берегу реки Сал. Это и есть дом отдыха 8-й воздушной армии. Рядом фруктовый сад, бахча. Самый большой из домов - школа медицинских сестер. И место, и время - все способствует отдыху. С утра и в течение всего дня летчики купаются, загорают, играют в волейбол. И вечером скучать не приходится: одни смотрят кино, другие танцуют, третьи пропадают на волейбольной площадке.

Отдыхающие меняются через каждые пять дней. Прилетают и улетают на У-2, истребителях, бомбардировщиках, садятся тут же, в степи, необозримой, ровной.

Здесь, в доме отдыха, Владимир встретил летчиков из знаменитого полка истребителей, которым командовал Лев Шестаков. На всех фронтах были известны Герои Советского Союза Алексей Алелюхин, Павел Головачев, Владимир Лавриненков, Амет-хан Султан. Какое-то время полки Шестакова и Калашникова базировались на аэродроме в Ростове, и Константинов нередко встречался тогда с прославленными летчиками, но Амет-хана впервые он здесь увидел на волейбольной площадке.

Владимир читал о нем во фронтовых газетах, видел его фотографии, данные крупным планом, и представлял его высоким, плечистым, исполинской силы человеком. А он оказался совершенно иным: ниже среднего роста, тонкий, хрупкий. У него приветливая улыбка, мягкий характер.

На волейбольной площадке истребители сражались с "кукурузниками" (так окрестили штурманов и пилотов У-2), и Владимир, глядя на Амет-хана Султана, удивлялся: откуда в нем, скромном, неприметном, такая удивительная отвага, такая непоколебимая воля к победе.

А вскоре обнаружил в нем еще одну очень хорошую черту характера стремление помочь товарищу. Однажды над домом отдыха появился двухместный "як". Все собрались у площадки: интересно, кого-то привезли, кого-то увезут. Собрались все, а в степь побежал один - Амет-хан Султан. Отбежав метров на триста, он остановился и, раскинув в стороны руки, лег, изобразил посадочный знак. "Ничего вроде особенного, - думал Владимир, - но никто, и я в том числе, не догадался этого сделать, а он догадался, помог товарищу". Этот, почти незначительный эпизод на всю жизнь запомнился Владимиру как пример хорошего, доброго.

На Миус-фронте, в пятидесяти километрах от переднего края, между станциями Иловайск и Донецко-Амвросиевка, немцы оборудовали аэродром, посадили на него истребители и бомбардировщики, оградили прожекторами, зенитками. Полк майора Калашникова получил боевую задачу: разбомбить это гнездо.

Летая с аэродрома Лысогорка, бомбили две ночи подряд. Как и обычно Бушуев с Константиновым. На третью ночь командир полка их разлучил. Сказал, что надо вводить в строй вновь прибывших летчиков.

- Полетишь с сержантом Фанышевым. Учти, у него это всего лишь четвертый боевой вылет, - предупредил он Константинова, - в прожекторах еще не был, под обстрел не попадал. Пойдете первыми.

Понятно, почему первыми: чтобы иметь возможность нагрянуть внезапно. Взлетели, по пути поднялись на тысячу двести метров. Погода хорошая, ночь звездная, луна светит в полдиска. Зная, что станция Донецко-Амвросиевка, лежащая на пути к цели, прикрыта сильным огнем зениток, оставили ее в стороне и вышли на Амвросиевку, на хорошо заметный ориентир в районе аэродрома. С нее и решили зайти на цель. Курс двести шестьдесят. Впереди аэродром. За ним железная дорога, обрамленная лесопосадкой. "Планируй!" командует штурман. Летчик убирает обороты мотора, начинает снижение. Прожекторы пока не включаются, "эрликоны" не бьют.

Владимир вдруг замечает, что планировать они начали рано. Аэродром еще впереди, а высота уже шестьсот метров. Он не ошибся, он рассчитал правильно. Ошибся летчик, резко сократил обороты мотора. Над границей аэродрома высота четыреста метров, а увеличить обороты нельзя: немцы услышат, обнаружат, откроют огонь.

- Володя! Что делать? - забеспокоился летчик.

- Ничего, - отвечает Владимир, - радуйся, пока не осветили.

Самолет идет по правой, северной стороне аэродрома, над капонирами, но... самолетов в них нет. В чем дело? Неужели перебазировались? Нет, не может быть: времени мало, не успели. А высота уже триста. Куда бросать бомбы? И вдруг Владимира будто толкнуло, он повернулся и посмотрел в левую сторону. Под левым крылом самолета тускло блеснули широкие плоскости. "Юнкерсы!" Вот почему их нет в капонирах! Они рассредоточены по летному полю.

На решение - доли секунды. Если не отбомбиться сейчас же, потребуется новый заход. Но будет ли такая возможность? Едва ли. И Владимир спешно бросает серию бомб. Шесть осколочных. Слышит их близкие взрывы. Бросает светящую. Еще одну. И сразу включились прожекторы, начали бить "эрликоны". Все небо в огне.

- Разворот влево! - кричит штурман.- Влево, на восток!

Слева внизу вспыхнуло пламя. Это горит "юнкерс". Пламя охватило широкую плоскость. У-2 в глубоком развороте над границей аэродрома, высота сто метров. Владимир хватается за пулемет, бьет по прожекторам, по огневым установкам, откуда, пульсируя, вылетают шары "эрликонов". Летчик маневрирует, но неумело, вяло. Владимир хватает управление, резко бросает самолет из стороны в сторону. Кричит:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});