Синтез (СИ) - "Токацин"

— Что-то новое? — Константин остановился у верстака и посмотрел на лист. Гедимин, досадливо щурясь, отодвинул чертёж от света.

— Не закончено.

— Смотрится уже неплохо, — командир «научников» задумчиво потёр подбородок. — Хочешь проверить сигма-излучатель?.. Я сейчас думаю, что такое опробовали в Лос-Аламосе. Кажется, я зря попрекал тебя техникой безопасности. Твои экспериментальные установки работали по два месяца без накладок.

В другое время Гедимин порадовался бы — командир нечасто признавал ошибки — но сейчас его хватило только на кривую ухмылку и отдёргивание руки, снова потянувшейся к смарту. Ни с утра, ни в обед сообщений из Лос-Аламоса не было. Молчал и Кронион, а новости, которые Гедимин пытался понять, пока не зазвенело в черепе, не могли сказать, жив он или нет, — но что-то странное между Атлантисом и Севером, несомненно, намечалось…

Смарт загудел ближе к вечеру, когда глайдер с сарматами подъезжал к заводу «Вестингауза», и Гедимин, сразу после выхода на платформу отделившийся от толпы, зашёл за угол ограждения и открыл почту.

«Чёрт подери! Коллега, я вовсе не собирался пугать вас,» — в этот раз Конар даже забыл обычные приветствия. «Никогда не одобрял секретность — она порождает нелепые слухи. Один такой упустили в сеть неделю назад; то, что вы видели, — промежуточная стадия, а мне довелось почитать окончательную версию, и я рад, что вам она не попалась. Так или иначе — Лос-Аламос не разлетелся в пыль, лаборатория Лоуренса стоит на месте, один из корпусов пришлось дезактивировать и временно закрыть для посещений. Он будет восстановлен, я в этом не сомневаюсь, но из-за страха перед зелёными лучами его законсервировали на десять лет. Никакой необходимости в этом не было — красная слизь прекрасно его очистила, но люди, принимающие решения, не верят ни показаниям приборов, ни тем, кто с этими приборами работает. Я жив и здоров, всё недомогание, из-за которого меня пять дней продержали в госпитале, ограничилось небольшой слабостью и повышенной температурой. Я даже не получил ни одного живописного омикрон-ожога — здесь вы, коллега, меня обогнали…»

«Живой!» — Гедимин облегчённо вздохнул и дочитывал письмо уже с лёгкой усмешкой. «И всё-таки — что там бабахнуло?»

«Что касается ваших вопросов — пока я не могу на них ответить (и наши читатели на Амальтее мои ответы не пропустят). Могу только сказать, что до постройки реактора нам ещё очень далеко. С зелёным металлом всё не так просто, как казалось сначала. Надеюсь, впредь будет обходиться без таких серьёзных аварий — как у нас, так и в вашей лаборатории. И на будущее, чтобы зря не пугать вас, — непосредственную работу с экспериментальными установками у нас поручают операторам. Такой кабинетный учёный, как я, может только передавать им указания в письменном виде и изредка получать отчёты. Нелепая громоздкая система… но иногда она спасает. Нет, операторы тоже живы и здоровы. Слежу за ликвидаторами — надеюсь, у них тоже проблем не будет. Мы им многим обязаны, особенно в последнее время.»

«Операторам? И даже подойти к щиту управления нельзя, если ты не оператор?» — Гедимин недоверчиво покачал головой. «Странные традиции у людей. Я бы не выдержал. По крайней мере, меня никто не отгоняет от моих установок. И всё-таки интересно, что и как они построили, что оно так громко отключилось…»

01 июля 44 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Над закрытой шахтой завыла сирена, вспыхнул красный светодиод, и тут же защитное поле поднялось от края люка до потолка, полностью закрыв повисшую над ним стрелу электрокрана. Массивная крышка медленно разделилась надвое, её части втянулись под укреплённые перекрытия нижнего яруса. Стал слышен шум охлаждающих насосов. Гедимин тронул рычаг, и стрела крана медленно пошла вниз, к указанному на мониторе квадрату.

— Tza! — хлопнул ладонью по краю щита управления Линкен. Он смотрел на двигающиеся конструкции немигающим взглядом и часто дышал — даже ему передалось волнение Гедимина.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Heta, — ремонтник вернул рычаг в исходное положение и отключил защитное поле. Крышка почти готового реактора осталась открытой. Ничего опасного в этом не было — напротив, ему после испытаний требовалась просушка, а внутри не было ни грамма урана.

— Работает, — сказал Линкен, заглянув в реактор. — По-моему, всё работает.

— Механизмы — да, — согласился Гедимин. — А сама схема… Не узнаем, пока не загрузим уран.

Под потолком снова зажёгся красный свет; сармат, вздрогнув, повернулся к щиту управления, — нет, в этот раз дело было не в нём. Сигнал тревоги коротко вякнул и замолчал, зато над дверью задребезжал оповещающий звонок.

— Гедимин Кет! Бегом в хранилище! — раздался по громкой связи голос Константина. Ремонтник удивлённо мигнул.

— Бегом? — Линкен сузил глаза. — Командир, a-ah-hasu…

Гедимин жестом остановил его и быстро вышел за дверь. В хранилище просто так не вызывали — и орать по громкой связи Константин не любил…

Командир «научников» вместе с Хольгером и двумя лаборантами ждал его посреди коридора, между «чистой» лабораторией и хранилищем.

— Начинай выгрузку ирренция, — приказал он, увидев Гедимина. — Через три часа здесь будет Ведомство. Подготовь для них сто граммов ирренция. За упаковкой я прослежу сам.

— Сто граммов?! — Гедимин недобро сощурился. — Можно подумать, у нас тут счёт на тонны! На что он им? Смотреть на красивое свечение?!

— Heta! — Константин изменился в лице и, сжав кулаки, наклонился вперёд. — Приказ координатора Маркуса. Никаких обсуждений — и никакой болтовни по улицам и баракам! Действуй. Альваро, ты ассистируешь. Хольгер, Амос, — вам всё понятно?

Гедимин изумлённо мигнул и хотел задать ещё пару вопросов, но за Константином уже закрывалась дверь лаборатории, а самого ремонтника тянул за рукав Альваро.

— Выгружать ирренций очень опасно? — деловито спросил он.

— Да. Лезь в защитное поле. Общаться будем жестами, — буркнул сармат, пропуская лаборанта в хранилище. «Четыре дня до плановой выгрузки. Чего им неймётся?! Маркуса тут ещё не хватало…»

Спешка при выгрузке всё же была излишней — Гедимин это понял, как только первая сфера треснула в его руках и раскололась на две части. В установку высыпалось немного урановой пыли; её пришлось вычищать отдельно, когда оставшиеся сферы (их сармат извлёк неповреждёнными) были сгружены в «мешок» из защитного поля и сложены на пол. Когда Гедимин вытряхивал к ним собранную пыль, в дверь заглянул Константин.

«Готово?» — жестом спросил он, посмотрел на сферы на полу и довольно усмехнулся. «Теперь — ирренций. А это я донесу.»

Гедимин изумлённо мигнул — до сих пор Константин старался не прикасаться к ирренцию даже пальцем — но спорить не стал. Лаборант уже сложил в контейнер с меей все обсидиановые экраны и манипуляторы, и от синтезирующих установок остались только прозрачные герметичные ёмкости с серой пылью, светящейся зелёным. Гедимин погладил каждую из них, прежде чем извлечь их все и, отделив нужное количество ирренция, ссыпать в отдельный контейнер. Осталось ещё столько же — может быть, на полтора-два грамма больше; сармат осторожно разделил остаток на три части. «И ещё сорок пять или сорок семь — на сегодняшней выгрузке,» — он с сожалением посмотрел на контейнер, предназначенный для Ведомства. «Стоило выйти на объёмы, заметные без микроскопа, так надо было влезть и всё испортить…»

Дверь снова открылась. Константин, с ног до головы одетый в защитное поле, стоял на пороге с тремя контейнерами под мышкой. Один из них, судя по серому блеску, был сделан из свинца.

«Свинец бесполезен,» — жестами предупредил Гедимин. Константин сердито сощурился.

«Знаю,» — ответил он, сложив контейнеры на ближайшую «чистую» поверхность. «Только не знаю, что здесь было бы полезным. Три слоя сивертсенова поля?»

…Когда сработала сирена оповещения, Гедимин был в реакторном отсеке. Он не хотел находиться в хранилище, когда сарматы Ведомства придут за ирренцием, — и без того ему было тоскливо. Сигнал задребезжал снова, эхом отражаясь от стен, люк, ведущий в отсек, распахнулся, и помещение наполнилось красным светом и тревожным воем — пришельцы повредили блокировку, и система защиты среагировала. «Говорил же Линкен — ставь растяжки!» — успел подумать Гедимин, прежде чем двое патрульных в лёгкой броне Ведомства взяли его за плечи и поставили к стене.