Пир попрошаек - Дэниел Худ

— Не хуже его могут оказаться и Кэвуд с Фурзеусом… Нет, Ренфорд, вам надо сперва со всеми поговорить, а уж потом начинать плести паутину.

— Да, — Лайам рассеянно кивнул и встал, — чтобы подойти к камину поближе. Он уперся ладонями в каминную полку и наклонился над ней, вдохнув тонкий запах хвои, исходящий от украшавшей ее разлапистой ветки. Жар, пыхнувший снизу, заставил его отстраниться. Большое бревно, пылавшее в очаге, медленно распадалось на малиновые уголья, и Лайам внезапно почувствовал, что вместе с этим бревном разрушается и какая-то пробка в его мозгу. Он смотрел на огонь, он слушал потрескивание угольев, дав свободу неясным мыслям, зарождавшимся в его голове.

До сих пор следствие исходило из того, что в Саузварке камень продать нельзя. А если это не так? Гость Окхэмов, организовавший дерзкое похищение, убил походя своих соучастников, а значит, на это его толкнула вовсе не жажда завладеть редкой вещицей. Обагрить руки кровью только ради того, чтобы обзавестись безделушкой? Ну, нет! Убивают ради наживы, и, значит, камень намеревались обратить в деньги. А каким образом, позвольте-ка вас спросить?

— Ваши люди уже нашли чародея?

Кессиас крякнул. Внезапный вопрос явно его смутил.

— Чародея? Нет, пока не нашли. Мой человек обходит городские гостиницы, но это такое длинное дело…

— Отрядите побольше людей. Пошлите всех, кого только можно!

Лайам чуть не кричал. Идея, пришедшая ему в голову, еще не сформировалась, но он уже знал, что Дезидерия следует отыскать.

Эдил насмешливо поклонился:

— Как будет угодно милорду, способному выкинуть что угодно!

— И постарайтесь, чтобы тот о ваших розысках ничего не узнал.

— Как милорд пожелает!

Кессиас вновь отвесил глубокий поклон. Потом он выпрямился и уже серьезно спросил:

— Значит, сегодняшнее убийство так и останется нераскрытым? Скорохлеб взыщет за это.

Заметив непонимающий взгляд собеседника, эдил пояснил:

— Скорохлеб — предводитель городских побирушек. Он взыщет за смерть одного из своих людей.

— Вы ведь говорили, что они не слишком-то поворотливы, — сложности южного диалекта иногда заставляли Лайама думать, что он чего-нибудь недопонял.

— Нет, я не о том. Скорохлеб не станет убивать кого-нибудь из воров, пока окончательно не удостоверится, что имеет на это право. Он терпелив, но злопамятен — его оружие яд, а не меч. Самая выгодная позиция для людей низшего ранга. Но теперь он наверняка взыщет с меня — попрошайка убит, значит, на улицах небезопасно. И мне придется признать свою вину перед ним, — эдил печально вздохнул. — Я должен заботиться обо всех, а уж о малых мира сего — в особенности, тем более сейчас, когда на дворе праздники побирушек.

Лайам вспомнил о Волке. Стоит ли говорить эдилу об угрозе, исходящей от воровского клана? Если ему удастся найти заказчика в ближайшее время, то можно и промолчать. С одной стороны, магистр цеха нищих вроде бы не склонен к необдуманным действиям. С другой — Лайам не был уверен, сможет ли Оборотень удержать своих подопечных в руках. И так они, судя по всему, не очень-то своему главарю подчиняются, который и сам-то довольно расхлябан. Если бы Шутник не преступил запрет вожака, реликвию Присцианов, возможно, и не украли бы. А если бы Оборотень чуть раньше встретился с Лайамом, то, вероятно, Шутник до сих пор оставался бы жив.

Слишком уж много подобных если… Лайам откашлялся.

— Расскажите своему Скорохлебу, как и почему погиб Кривокат. А еще скажите, чтобы его люди почаще поглядывали по сторонам. Особенно ночью.

— Почему? — скучным голосом поинтересовался эдил.

— Намекните, что воровская гильдия полагает, будто нищие в ответе за убитого вора. — Фраза выходила не очень ловкая, но Лайам не стал в ней ничего поправлять. — Поясните, что воры пока что не собираются мстить и что сегодняшний мертвец числится не за ними.

Смерив Лайама пристальным взглядом, эдил медленно произнес:

— Я могу это им передать, но… насколько ваш осведомитель надежен?

— Он надежен, — сказал Лайам.

— Честно говоря, я очень хочу в это верить, — продолжал эдил. — Мне не нужна уличная война в праздничную неделю, как, впрочем, и в любое другое время. Саузварк только-только угомонился после шумихи вокруг новой богини. Вы можете поручиться за местных воров?

— Да, — коротко бросил Лайам, а про себя подумал: «Надеюсь, что да…»

— Тогда мне надобно поскорей повидать Скорохлеба. Хорошо, что вы все это разведали, Ренфорд. Я, по крайней мере, могу указать нищим, где не надо искать убийцу их сотоварища, да и сам уже не возьму ложный след.

Колокола на башне здания городского суда начали отбивать десять утра. Кессиас прислушался и покачал головой. Лайам нахмурился. Если он хочет выполнить все, что задумал, ему следует поспешить.

— Мне пора, — сказал он. — День обещает быть хлопотным.

— Не обещает, — буркнул Кессиас. — Он уже хлопотный. Как я все разгребу, не знаю, но пропавшую парочку придется найти.

— Какую еще парочку?

Кессиас досадливо отмахнулся.

— Да так, ерунда… Паренек и девчонка с Макушки до сих пор не вернулись с гулянок. Родители всполошились, опасаются, что детишки могли на пару пуститься в бега. А те, скорее всего, засиделись где-нибудь у приятелей и думать не думают, что вокруг завертелся такой тарарам. Пустячное дело, и нечего о нем говорить. Послушайте, вы не хотите чуть позже со мной пообедать?

— Пообедать — вряд ли, — сказал Лайам. — А вот поужинать — да.

— Тогда, как освободитесь, приходите сюда. Если меня не будет, оставьте записку, — сказал эдил и толстой ручищей подтолкнул Лайама к выходу. — Ступайте-ступайте, раз вам пора. Обед подождет. У меня тоже прорва работы.

«Интересно, — подумал Лайам, — бывает ли время, когда у тебя ее нет?»

10

Лайам широким шагом мерил булыжную мостовую. Ему очень многое хотелось бы уточнить, и основные свои надежды он возлагал на красавца лорда. Потом можно будет переговорить с содержательницей дома услад, однако на большую часть вопросов, роящихся в его голове, мог ответить лишь Окхэм.

«И он мне на них ответит!» — пообещал себе Лайам. Лорд выложит все о своих гостях. Гораздо больше того, что можно узнать о них от них же самих в светских беседах. Идея личных контактов оказалась не так уж и хороша, она не дает ожидаемых результатов. Все, чего он добился, — это проиграл кучу денег и был втянут в дуэль.

Лайам пока что не уяснил, говорит ли ему о чем-нибудь сама ссора аристократов. Удар тростью — и под подозрение попал Ульдерик! Но нельзя же упечь человека в тюрьму только за то, что он ловко орудует тростью! Ведь если граф арендует в борделе роскошнейший кабинет, значит, он не испытывает нужды в деньгах, а главным мотивом похищения являются все-таки деньги. Однако двойное убийство постепенно оттеснило факт кражи на задний план и застит глаза тому, кто пытается вычислить вора. «Одно доказанное убийство, а второе еще под вопросом», — поправил себя Лайам.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});