Пир попрошаек - Дэниел Худ

— Это не дело, — проворчал главарь воровской гильдии Саузварка. — Пошли.

Даже не поглядев, пойдут ли за ним, Оборотень тяжело повернулся и двинулся вниз по улице — в сторону Муравейника. Вид этого человека всегда заставлял Лайама призадуматься, что чем в нем порождено — внешность кличкой или кличка внешностью?

Вожак местного преступного мира зарос серебряным жестким волосом по глаза, и борода его без всякого перехода сливалась с косматой, укрывающей голову гривой. Челюсти Волка сильно выдавались вперед, равно как и скулы с мерцающими над ними зелеными огнями зрачков, а усмешка обнажала клыки невероятных размеров. Но сейчас Оборотень не улыбался.

— Это не дело, — повторил он вполголоса, с силой всаживая в карманы плаща кулаки. — Я знаю, что вы ищете, Ренфорд, но мне вам не помочь. Поговорим и разбежимся.

Лайам остановился и придержал Волка за локоть.

— Что? Откуда вы можете знать, что мне нужно?

Волк сдвинул брови и упрямо шагнул вперед, увлекая Лайама за собой.

— А что еще может быть вам нужно, как не этот треклятый камень? Я строго-настрого всем запретил ходить на такие дела, но этот идиот не послушал, и теперь он убит, и все, и покончим на том.

— Стоп, стоп, стоп, — сказал Лайам. — Значит, камень помог украсть кто-то из ваших?

Оборотень, продолжая шагать, посмотрел на него уничтожающим взглядом.

— Ну разумеется — эти замки просто сохли по хорошей отмычке! Он ведь не знал, что дело коснется вас. Но как только заслышал, что квестор пошел по следу, так тут же обделался и сам себя заложил. Он был уверен, что вам его вычислить — пара пустых! Ну, что случилось после, и дурню понятно…

Дурню — быть может, но Лайам не понимал ничего. А потому он раздраженно спросил:

— Кто? Кто это был? О ком вы говорите?

— Шутник. Камешек брал Шутник. Он брал его по заказу.

Лайам знал Шутника. Это был отчаянный вор, но большая сволочь и поколачивал Мопсу.

— Кроме шуток, Ренфорд, — сказал Волк, хищно блеснув зеленью глаз. — У меня дел по горло, да и у вас их невпроворот. Вы уже достаточно слышали и сами все знаете, пора разбегаться.

— Я ничего не слышал, а знаю еще меньше, — сердито сказал Лайам. Он вновь ухватил главаря за руку и потянул его на себя, заставляя остановиться. — И я хочу, чтобы вы рассказали мне все. Все с самого начала, и прямо сейчас.

Оборотень вырвал руку, но остался стоять, потом шумно вздохнул, словно вол, перед трудным подъемом.

— Ну, быть по-вашему. Должок есть должок. Короче, ваша весточка всех нас смутила. Мопса сказала, что вы хотите видеть меня — насчет случая на Макушке. Я ничего не понял, потому как знал — моих ребятишек там не было. Макушку не потрошили, но тут стал колоться Шутник. Он так напугался, что все вышло наружу. Он, мол, договорился, что только вскроет замки, а брать ничего не брал и знать ничего не знает. Я собрался было вздрючить его, но он и без того сделался как деревянный. Сказал, что работу ему подогнал попрошайка по прозвищу Кривокат. Этот Кривокат привел Шутника к дому, и заказчик их обоих впустил, а потом у них вышла ссора.

— Погодите… Они взяли камень?

— А как же. Но не они, а тот человек, который им отворил дверь. Шутник его раньше не знал — ни имени, ничего, только понял, что тот не слуга, а из благородных. Ну а потом у них вышла ссора. Прямо в пещере, и тот благородный убил Кривоката. Перерезал ему глотку и выкинул в море — через какую-то дырку в скале.

«Так вот откуда взялся прибитый к берегу труп!» — сообразил Лайам, но тут же отбросил это соображение, как бесполезное — не вообще, а в данный момент.

— А Шутника он что — отпустил?

— Ну да, а когда Мопса сказала, что вы встали на след, — тут Шутник все и выложил. Ну, делать нечего, я послал его к нищим — а они его, выходит, прибрали, — голос Оборотня неожиданно дрогнул, он отвернулся, а когда вновь посмотрел на Лайама, взгляд его был исполнен мрачной решимости.

— А зачем вы послали его к нищим?

— Чтобы он рассказал им про Кривоката и объяснил, что мы — ни при чем. Зачем же еще?

— И теперь Шутник мертв? — уточнил Лайам.

— Ну да, — хмуро сказал Оборотень. — Они кончили его за Кривоката. Не надо было мне его посылать!

Тут Лайам счел необходимым шикнуть на главаря, ибо голос того в конце фразы чуть не сорвался на крик. Опасливо оглядевшись, они двинулись дальше.

— Вы точно знаете, что Шутника нет в живых?

— Точнее некуда. Мы нашли его в Муравейнике, пару часов назад. Не сомневайтесь, Ренфорд, — он мертв и больше не встанет.

— А вы уверены, что именно нищие убили его? — осторожно спросил Лайам. Ему начинало казаться, что разбитного и дерзкого вора прикончил кто-то другой.

— Если не они, тогда кто же? Я велел ему пойти к ним, и он ушел, а больше мы его не видали… до сегодняшнего утра. На кого тут еще можно подумать?

Лайам пожал плечами.

— Например, на человека, который его нанимал.

Оборотень только фыркнул.

— Это вряд ли. Он же его отпустил. Зачем отпускать, когда можно прикончить сразу? Все равно эти разговоры сейчас уже ни к чему. Шутник о своем заказчике нам ничего не сказал, не успел, он, похоже, его сильно боялся, а теперь он мертв, и говорить нам больше не стоит. Не о чем нам уже говорить.

— Не о чем, — эхом отозвался Лайам, лихорадочно размышляя. — Скорее всего, вы правы. — Он замедлил шаги и встал. Остановился и Оборотень.

— И пришел я сюда лишь потому, что вы помогли Двойнику. Это было доброе дело.

Лайам перестал строить догадки. Да, для Оборотня настали тяжелые времена. С того времени, как умер Двойник, прошел только месяц, и вот — еще один вор убит. В душе его шевельнулось сочувствие.

— Мне жаль, что с Шутником так вышло…

— Дураки, — резко сказал Оборотень. — Какие они дураки! Им ведь строго-настрого запрещено работать на дядю. Он оскалился в нехорошей ухмылке. — А за смерть брата кое-кто — и очень скоро — будет держать ответ!

Лайам вздрогнул и быстро спросил:

— Что это вы задумали?

— А как по-вашему? — Оборотень ухмыльнулся еще раз и поглядел Лайаму прямо в глаза.

— Но вы ведь не знаете наверняка, кто виновен в его смерти.

Оборотень глядел, не моргая.

— Вы ведь не знаете?

Волк и теперь ничего не сказал.

— Послушайте, — принялся убеждать его Лайам. — Послушайте, с этим торопиться не стоит. — От кражи, которую он взялся расследовать, внезапно пахнуло большой кровью. К похищению уже примешаны два убийства, и назревает третье — в финале ссоры, которую затеяли Квэтвел и Ульдерик. Волка следовало утихомирить, иначе дело могло кончиться жестокой резней. — Мне не верится, чтобы нищие могли так поступить. Дайте мне время и я попытаюсь во всем разобраться. Я ищу человека, укравшего камень. Подождите, пока я его найду.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});