Гетратоникс. Дыхание Хаоса - Борис Ветров

блеснуло тусклым зелёным светом вдали, с берега на котором всё ещё стояли слуги Велингора, а потом ещё и ещё. Мелкая дрожь проходила по кораблю каждый раз, когда вспышка достигала корабля. Корса вбежала на корму и опустила голову за борт. По корме расходились тёмно-зелёные пятна, дерево теряло гладкость, появлялись трещины, заусенцы, доски корабля начинали слоиться и истончаться. Магия Смерти буквально разъедала корабль.

     — Некромант наложил порчу или проклятье, я не знаю… — выкрикнула Корса

     Часть кормы уже обвалилась и сзади зияла внушительная дыра в нижнюю часть, которой не спеша лился красный кисель. У шхуны появился крен на заднюю часть и путники невольно все сгрудились на носу корабля. Граница между мирами всё приближалась, а вода вокруг всё сильнее закипала, поверхность превратилась в сплошные пузыри, лопающиеся и возникавшие заново. Эльза невольно посмотрела на берег, там стояли голые деревья и их ветки и стволы словно шевелились. Ангелка напрягла зрение, деревья сплошь облепили мелкие жучки, личинки, странного вида муравьи, всё это копошилось и двигалось.

     “Вот почему нет листьев!”

     На берегу происходило то же самое, ковёр из насекомых устилал землю. Из наблюдения за личинками Эльзу вывел голос Кхеля:

     — Мне кажется, или уровень воды падает?

     Ответом эльфу послужил шаркающий звук, доносившийся со дна корабля, корма погрузилась в воду полностью и, судя по всему, нащупала дно в буквальном смысле.

     — Так и есть, — подтвердил его догадку Фрид.

     Медленно шхуна прошла границу миров, перед путниками открылся мир Первых Эльфов. Крен изменился, теперь шхуна заваливалась вперёд, внизу оказалась пропасть, обрыв проходил ровно по линии границы, отделявшей миры. “Бегущая по волнам” сорвалась с обрыва, на миг застыла в воздухе. В сотнях ярдов от корабля, на земле, простирался серый безжизненный мир, состоявшей сплошь из камня. Под ногами лежало плато, сплошь усыпанное поднимающихся каменными шпилями, на сотни ярдов вверх. В небе застыли каменные острова, такие же безжизненные, как и всё, что находилось внизу. Высота обрыва поражала, ощущение было такое, словно со стола смахнули хлебные крошки и одной из них оказался корабль путников. На миг дыхание Эльзы спёрло, сердце пропустило удар. Ангелка понимала, что ей ничего не грозит, у неё есть крылья! Но вот её спутники и Кхель, её маг крови!

     Падения не последовало, шхуна медленно опускалась вниз, сзади не спеша падала красная жидкость, совсем не тем буйным потоком, которого следовало ожидать, от полноводной реки, которой являлась Запретная.

     — Мне кажется, или воздух здесь стал более густым? — первым пришёл в себя Кхель.

     — Да так и есть! — согласился с ним Фрид, маша руками для того, чтобы убедиться в этом окончательно.

     Эльза тоже провела рукой по воздуху, воздух Ростигворса, больше походил на воду, он словно протекал сквозь пальцы.

     — И дышать не нужно так часто, как обычно, — смущённо добавила Субира, она почему-то решила, что сказала глупость.

     — Пожалуй, а ещё здесь очень красиво! — Михаэль смотрел вниз на безжизненное каменное плато и улыбался.

     — Что?! — Эльза не поверила своим ушам.

     — Сплошные леса и луга, — согласилась с ангелом Корса.

     — Я вижу другую картину, — неуверенно сказал Фрид.

     — Всё не то, чем кажется, — словно мантру повторил Кхэль.

     Эльза полезла в скрытый карман, где лежали орешки, которые ей дал мэтр Крогер. Она выгребла их, раскрывая ладонь. На ладошке Эльзы копошились толстые жёлтые гусеницы, ангелка чуть не выронила их за борт.

     Корса протянула руку, схватила одну из гусениц и закинула в рот улыбаясь.

     “Кажется, я схожу с ума, или это Проклятый мир так действует?”

     Её примеру последовал Михаэль и маг крови, Эльза смотрела на них немигающими глазами. Кхэль улыбнулся ей:

     — Всё не то, чем кажется!

     Эльза зажмурилась и схватила одну из гусениц, осторожно положила в рот и сразу же раскусила. К её удивлению, гусеница оказалась твёрдой и раскрошилась под зубами, во рту ангелка почувствовала вкус миндаля. Она открыла глаза и мир изменился до неузнаваемости.

Глава 9 Тёмное на чёрном

     Мир — Хольстерос. Столица — Нор-Анкар

     Глорин проснулся от криков где-то вдалеке. Продрал заплывшие глаза, один глаз так и остался мутным, осмотрелся. Просторное окошко шириною в полтора ярда, надёжно защищённое витиеватой решёткой. На котором сидела небольшая пташка и напевала свою незамысловатую песенку. Солнышко освещало противоположную стену. Стены из аккуратных кирпичей, выложенный каменной мозаикой пол, так проще смывать кровь. Небольшой чан для естественных нужд, с крышкой и бумагой. Глорин хмыкнул, а ещё углубления в полу, чтобы когда заключённый мочился от боли, и текла кровь, всё стекало сразу в канализацию. Две цепи, вмурованные в противоположные стены камеры и позволявшие передвигаться по всей её площади. Вот так сразу и не поймёшь, что камера для пыток, всё чистенько аккуратненько и цивилизовано. Снова раздались крики боли, но уже ближе, гном поморщился. Сегодня пытками заведовал троль-охотник, хотя какой с него теперь охотник? Эта мразь разъелась до состояния чесоточного кабана, второй подбородок свисал серой складкой над необъятным пузом. А тоненькие ножки с трудом держали жирную тушу на себе.

     Нещадно болели руки, да что руки, всё тело ломило и стреляло. Глорин всё же перевёл взгляд на кисти рук, вчера ему загоняли иглы под ногти, или это было позавчера? Руки опухли, пальцы раздулись, один ноготь свисал кровавой соплёй набок. Гном стиснул челюсти, отчего заболело лицо.

     Лязгнул дверной затвор, пятясь задом в камеру, заполз Фогл Остромордый, тот самый тролль-охотник, его нос действительно казался острым и чрезмерно длинным. За собой тролль катил повозку с пыточным инструментом. Когда пыточных дел мастер обернулся, слуга Равновесия уставился на рабочий фартук тролля, весь залитый кровью, свежей и всё ещё капавшей на пол.

     — Прошнулся Хлорин? — прошамкал тролль, показывая редкие гнилые зубы.

     Глорин зло посмотрел на надзирателя, но всё же снизошёл до ответа:

     — Ты надеялся, что не проснусь? — и тут же пожалел об этом, боль пронзила скулы.

     — Нет, я рат! — тролль заулыбался слишком радостно, для своей прямолинейной натуры, а потом добавил, — Повелитель расрешил, отресать от тебя кушки!

     Лицо гнома побагровело, если до этого его пытали, но не занимались членовредительством по темнейшему велению повелителя, то теперь что-то изменилось не в