Не та девушка - Илана Васина

быстрые руки.

— Бедняжка, — бормочет полукровка, перенося меня в сторону плоских камней, единственного более-менее чистого здесь места. — Твоей выдержки и стойкости хватило бы на целое войско солдат!

Судя по его взгляду, он сейчас искренне мной восхищается, но когда девушку сравнивают с войском солдат, это звучит как-то неправильно. Хотя… Мы тут одни в лесу. Лучше уж пусть смотрит на меня, как на выносливого соратника, чем жадно глазами поедает, как тогда в карете! Я уточняю:

— А нам можно отдыхать?

— Не можно, — усмехается он отстраняясь, — а нужно! Смотри, ливень окончательно размыл все следы. Мы оторвались от погони. В этом ручье я видел рыбу. Мелкая, но для перекуса сгодится. Подкрепимся, передохнем малость — и в путь!

— Мне всегда нравилась рыба, запеченная в углях, — улыбаюсь отважно.

Не то, что бы она мне нравилась, тем более мелкая и костистая, но, когда живот скрутило от голода в болезненный узелок, то даже такой вариант еды кажется вполне приемлемым!

На мои слова полукровка смущенно потирает лоб.

— Видишь ли… Здесь не настолько безопасно чтобы разводить костер. Дым заметен издали, так что придется рыбу употреблять свежачком, — заметив, как вытягивается мое лицо, он быстро добавляет, — Уверяю тебя, вкус неплох, хоть поначалу и непривычен!

Наверно, будь я отдохнувшей, то восприняла бы его слова спокойно. Но я слишком измотана и терпения даже на донышке не осталось. Прежде, чем успеваю закрыть свой рот, оттуда вылетает саркастичное:

— Ну что ты! Рыба — это слишком долго! Вот червей из земли выкопать гораздо быстрее! Давай лучше червями по-быстрому перекусим — и в путь!

— Значит, любишь похрустеть? — полукровка изумленно выгибает бровь. — Если настаиваешь, могу тебе персонально накопать.

Мне бы замолчать или пойти на попятную, но куда там! Усталось, видно, совсем отключила мозг.

— В каком смысле "любишь похрустеть»?

— В смысле: землей на зубах.

— Если в ручье сполоснуть, они станут чистыми.

— Только снаружи. Изнутри останутся набитыми землей. Времени у нас в обрез, так что отмачивать их некогда… Или все же оставишь червей на потом?

Сглотнув, киваю. Надеюсь, это «потом» никогда не наступит! Даю себе зарок молчать, ни в коем случае не паясничать, пока полукровка ловит нам в ручье завтрак. Сижу на камне, прикусив язык.

Через какое-то время, с трудом открыв слипающиеся глаза, заставляю себя встать на дрожащие от усталости ноги и доковылять до ручья. Чудом не свалившись с размытого ливнем бережка, откупориваю флягу и набираю в нее воды. Потряся как следует, размешиваю жидкость и отпиваю несколько глотков горького аверичного настоя.

Я впервые пробую настой на себе, поэтому настороженно наблюдаю за своими ощущениями. Когда у растения широкий спектр воздействия, я обычно сверяюсь с записями или справочниками, чтобы заранее знать, чего ожидать. В дорогу я никаких справочников не брала, поэтому точный эффект аверики предсказать не могу. Зато совершенно точно могу предсказать другое. Своими силами я такой долгий путь не выдержу.

Почти сразу чувствую, как по мышцам разливается второе дыхание, притупляется боль и отходит на второй план сонливость. Мысли, словно просыпаются ото сна вместе с телом. Скачут бойко, друг об друга спотыкаются. Сна ни в одном глазу!

Чувствую себя наполненной какой-то залихватской энергией. Если на нас разбойники нападут, ничуть не испугаюсь. Схвачу первый попавшийся сук и буду от них отбиваться с моим спутником плечом к плечу! Какое счастье, что в своих хождениях по лесу в поисках трав для Ингвер, я наткнулась на редкую аверику!

Смотрю задумчиво на полукровку. Может, и ему предложить глоточек? Хоть он и выглядит бодрым, но на деле, должно быть, ужасно устал. Невозможно не устать от таких нагрузок!

Сейчас он обеими ногами погрузился в ручей, повернулся ко мне лицом и замер, склонившись к воде.

Время от времени мускулистая рука с засученным по локоть рукавом ныряет в воду и вылетает оттуда уже с зажатой в пальцах рыбехой. Затем добыча отправляется в яму, вырытую рядом с ручьем.

Хродгейр так органично смотрится в этом пейзаже, что у меня дыхание перехватывает от восхищения.

Мы находимся в его стихии. Все, что происходит сейчас, для него так же естественно, как дыхание. Вот почему его ничем не пронять. Троллья кровь дает себя знать и, конечно же, сказывается таинственное прошлое! Он часть этого мира, а мир — часть его.

— Чем ты занимался раньше? — бормочу себе под нос вроде бы почти беззвучно, но полукровка на вопрос реагирует. Пронзает на миг знакомым нежным взглядом, щерит белоснежные зубы в улыбке и снова резким движением вытаскивает на воздух рыбеху.

— Ждал тебя.

Понимаю, этот ответ ни о чем, способ умолчать о себе, но все же его слова трогают меня до глубины души. Совершенно точно, этот мужчина заслуживает того, чтобы поделиться с ним настоем! Подхожу к нему поближе и протягиваю фляжку:

— Хочешь аверики?

— Нет, спасибо, — отмахивается он с усмешкой. — Пусть хотя бы у одного из нас останется ясное сознание.

— Что ты имеешь в виду? — мысли легкие, невесомые, как мыльные пузырики толкаются друг об друга в моей голове, отнимая возможность сфокусироваться и проникнуться его словами. Я энергично потираю себе затылок. — Это просто обезболивающее и легкий энергетик. Так нас учили в школе. Вроде бы… Насколько я помню.

— Как скажешь, фэйри… Ты меня любишь?

— Да, вообще-то. Люблю, — с удивлением, вслушиваюсь в собственные слова. Интересно, почему я раньше не говорила такого хотя бы себе самой? «Я люблю тебя», обращенное к полукровке, звучит так правильно, так в точку, что снова повторяю вслух, смакуя каждую букву.

— Я тебя люблю. Больше всех. Больше себя.

— Видишь? — Хродгейр почему-то хмурится. — Ты бы ни за что не призналась, если бы не твой аверичный настрой!

— А-а-а! — торжествующе задираю вверх указательный палец. — Так ты отказываешься от аверики, потому что хочешь сохранить от меня свои тайны. Потому что очень скрытный и не умеешь доверять другим.

— Мое доверие нелегко заслужить, тут ты права, — опять рывок рукой, и еще одна рыбеха взлетает в воздух. — Когда тебя предают, учишься сомневаться в людях.

— Я тебя ни разу не предавала, — обиженно тяну. — Нельзя меня в предатели засписывать незаслуженно.

— Ты кто угодно, только не предатель. Не в этом дело… Хочешь моего доверия, говоришь? — он выпрямляется и испытующе поглядывает на меня.

Высокая фигура высится над ручьем, солнце светит ему прямо в затылок. Он сейчас напоминает древнего бога войны, просто нереального красавца! Широченные плечи, крепкий торс, ноги-колонны.

Из глубин памяти всплывает на поверхность картинка. Мои одноклассницы обступили статую белого бога на столичной площади, наперебой восхищаясь мужественным рельефом.