Доводы нежных чувств - Яна Завгородняя

увидела годовалую девочку, которая выглядывала из-за косяка, прижимая к себе тряпичную куклу. Внезапно хватка позади ослабла, послышался глухой удар и сдавленный стон. Когда Адалин, переводя дыхание, с ужасом обернулась назад, перед ней открылась картина, пугающая отсутствием логики: маленькая хрупкая Аямэ Хадсон в позе самурая, готового наносить удар, стояла перед распластавшейся на полу фигурой Питера Брукса. Парень находился в сознании и корчился от боли, прижимая колени к груди. Аямэ выпрямилась. Теперь к ней вернулся привычный вид и, встревоженно взглянув на Адалин, она спросила:

— Ты цела?

— Я, да. Но как…? — девушка пребывала в шоке и переводила взгляд со своей спасительницы на мерзавца, лежавшего у её ног. В это время малышка, прятавшаяся за дверью, подошла к матери и обняла её за ногу.

— Этот человек больше не придёт, — твёрдо, хоть и с сильным акцентом, проговорила Аямэ. — Ему здесь не рады.

— А я говорила, я предупреждала, Ада. Бить между ног надо было, пока не поздно! Ты почему меня не слушаешь никогда? — в дверях появилась Пати. — Пошёл вон, Брукс и если я тебя ещё раз увижу где-то рядом, ты на себе испытаешь, как можно причинить максимальный вред здоровью при минимальном расходовании высокотоксичных ядов.

Питер с трудом поднялся и, переводя злобный взгляд с одной девушки на другую, прихрамывая, направился к двери. Он не проронил ни слова. Пати великодушно отступила от выхода и, проводив суровым прищуром Брукса, заключила. — Думаю, выражу общее мнение, если предложу нам всем выпить чаю.

К концу рабочего дня Адалин остро ощутила, как она устала. Ей совсем не хотелось бороться с миром, который явно принимал её не до конца. Она всей душой желала работать и быть полезной людям, которые нуждаются в помощи. В Кэтлуэлле — этом райском уголке — ни у кого даже не возникало мысли отказаться от её услуг только потому, что она — женщина, никто не покушался на неё, не злорадствовал. Столкнувшись с жестокостью большого мира, Адалин думала и надеялась на то, что когда-нибудь привыкнет, но время шло, а испытания становились всё более изощрёнными. Она всё больше понимала Пати, которая, казалось, вызывала на бой каждого нового пациента мужчину своим твёрдым «Здравствуйте, проходите!». Пати точно бы не позволила Бруксу так с собой обращаться и эту встречу парень запомнил бы надолго, но Адалин всегда и до последнего верила в то, что происходящее не так опасно, как кажется и всё обязательно будет хорошо. С каждым новым неприятным событием её наивный взгляд на жизнь прояснялся, а блеск вишнёвых глаз становился резче. «Придётся что-то менять — не мир, так своё к нему отношение. Видимо, иначе, не выжить.» Девушка уронила карандаш и упала лицом на руку, лежащую на столе. Сил не оставалось, хотелось просто лечь и уснуть.

Адалин не услышала ни стука, ни скрипа входной двери, ни шагов по направлению к её столу. Она не почувствовала, как кто-то поставил рядом с ней стул, сел на него, а минуту спустя убрал с её лица прядь волос, выбившуюся из платка. Девушка открыла глаза только когда гость тихо, но твёрдо, проговорил:

— Подъём, солдат.

Она резко подняла голову и огляделась. От неожиданности перехватило дыхание. Несколько секунд Адалин соображала, где находится и что происходит, после чего непонимающе уставилась на Виктора.

— Ой, — проговорила она. — Я что, заснула? А вы что здесь делаете?

Виктор смерил её недовольным взглядом, затем ответил.

— Я вообще-то к врачу пришёл. Ходил, ходил, искал, не нашёл. Заглянул сюда — ты тут спишь на рабочем месте. Не стыдно? — он развернулся к ней и положил локоть на стол.

— Мне так неловко, — протянула Адалин, глянув на часы. — Просто отключилась, сама не понимаю, как это произошло.

— Да ладно, бывает. Забудь. Слушай, где доктор?

— Здесь, — сконфужено ответила девушка.

— Где здесь? Я его не нашёл.

— Я за него. И Пати. Она там дальше по коридору.

Виктор применил весь свой актёрский талант, рисуя на лице искреннее недоумение.

— Ты доктор? Какой же ты доктор, если ещё учишься?

— Я практику прохожу, а это уже практически работа, можно сказать.

— Ага, — саркастично протянул мужчина. — То есть я могу тебе пожаловаться, и ты мне поможешь?

— Вполне, — ответила девушка, гордо вскинув подбородок, но тут же осеклась, подозревая, что в случае с генералом осмотр вгонит её в краску окончательно. — А что вас беспокоит? — недоверчиво поинтересовалась девушка.

Виктор вздохнул, умело придавая своему облику озадаченный вид.

— Да вот, пару лет назад мне попало в бок, — он махнул рукой в направлении рёбер. — Я тогда провалялся с этим месяц, двигаться не мог, замотанный весь лежал. Потом, вроде, всё прошло, а теперь снова о себе напоминает, спать не даёт, — он состроил страдальческую мордашку.

Адалин поднялась со своего места и некоторое время пролистывала ряд медицинских карт, аккуратным рядком расположенных на навесной полке над столом. Достав карточку, она вернулась на место и принялась листать.

— Тут ничего об этом нет, — задумчиво проговорила она. — Здесь вообще очень мало информации. Вы когда последний раз были у врача? — она поймала его взгляд.

— Сюда редко хожу. У нас свой врач в полку, но он бумажки не ведёт, — Виктор пренебрежительно посмотрел на тоненькую карточку с его фамилией на обложке.

— Понятно, — констатировала Адалин. — Тогда давайте посмотрим, что там у вас. Раздевайтесь, — она попыталась произнести последнее слово беспристрастно, как делала это изо дня в день, но голос предательски дрогнул.

Виктор принялся расстёгивать пуговицы, не отводя глаз от лица девушки. Адалин чувствовала, что начинает краснеть, и чтобы скрыть волнение, снова погрузилась в изучение карты пациента. Мужчина снял сюртук, стянул через голову белую рубашку, небрежно разместил свои вещи на спинке стула и подошёл к Адалин так близко, что она невольно чуть отшатнулась.

— Достаточно? — спросил он.

Адалин не могла отвести взгляда от обнажённого по пояс мужчины и невольно скользнула глазами вниз.

— Да, этого достаточно, — она резко поднялась с места и обошла пациента. Ей вспомнился день, когда Виктор впервые показался перед ней полураздетым, как она любовалась его красивым крепким телом, покрытым кое-где шрамами. Она провела ладонью по белёсой полосе, видимо, ранение