Что играет мной? Страсти и борьба с ними в современном мире - Галина Калинина

Так, например, Евгений Онегин несомненно был одержим страстью уныния: все ему опостылело, и ни в чем не мог он найти отрады. В русском языке существует множество названий (исконно русских и иноязычных) для уныния: скука, ханд­ра, апатия, депрессия, сплин, меланхолия.

Уныние часто ведет к мечтательности, к ухо­ду, как сейчас говорят, в виртуальный мир. Кста­ти, чрезмерное пристрастие к чтению художес­твенной литературы, к кино, театру есть также проявление уныния: погружаясь в книгу, мы тем самым заменяем реальный мир воображаемым. Любовь к компьютеру чаще всего тоже порож­дена унынием и являет собой все ту же попытку убежать от реальных проблем и конфликтов, которые нет желания и сил разрешить.

Проявлением уныния святитель Игнатий Брянчанинов называет следующие грехи:

Леность ко всяком доброму делу, в особен­ности к молитвенному. Оставление церковного и келейного правила. Оставление непрестанной молитвы и душеполезного чтения. Невнимание и поспешность в молитве. Небрежение. Неблаго­говение. Праздность. Излишнее успокоение сном, лежанием и всякого рода негою. Перехож­дение с места на место. Частые выходы из кельи, прогулки и посещения друзей. Празднословие. Шутки. Кошуны[64]. Оставление поклонов и про­чих подвигов телесных. Забвение грехов своих. Забвение заповедей Христовых. Нерадение. Пле­нение. Лишение страха Божия. Ожесточение. Нечувствие.

Важно заметить, что именно на унынии за­мыкается первый круг страстей. Во всей после­довательности мы видели, как одна страсть при­водит к другой, и как, преодолевая одну страсть, можно ослабить следующую и упростить с ней борьбу. Теперь мы добрались до корня шести первых страстей. Уныние — это недостаток веры, неупование на Бога. Бес уныния заставляет че­ловека сомневаться в существовании Бога и ­искупительном подвиге Сына Божия Иисуса Хрис­та, в необходимости своего спасения.

Опасность уныния в том, что поражение в схватке возвращает человека на самую первую ступеньку лестницы, на ту ступеньку, с которой он начинал свою борьбу со страстями. Столк­нувшись с унынием, человек ощущает бесполез­ность всех проделанных до того трудов, ослабля­ет свою решимость и оказывается не готов отражать новые нападения страстей.

Именно на унынии легче всего сломаться в подвижнических трудах. Потому что уныние ве­дет к праздности, а праздность — ко всем ос­тальным грехам. Святые подвижники говорят, что трудящегося одолевает один бес, а пребыва­ющего в праздности — легион.

Начинаются проявления уныния с лености.

Праздность — мать всех пороков, а ле­ность — прямое следствие праздности или ни­чегонеделания. Лекарством от многих страстей, а особенно от лености и уныния святые назы­вают труд.

«Труд неприятен нам, как узда, накинутая на наше сердце, стремящееся к вечному, невозму­тимому счастью, но без этой узды сердце, предо­ставленное необузданности своих стремлений, сбивается с дороги и, если оно порывисто и возвышенно, быстро достигает бездонной про­пасти ничем неутолимой скуки и мрачной апа­тии; если же оно мелко, то будет погружаться день за днем, тихо и незаметно, в тину мелких, недостойных человека хлопот и животных ин­стинктов»[65].­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­______________

Мы и сами знаем, что работа отвлекает от дурных мыслей, стабилизирует и нормализует жизнь. Вместе с тем труд — это прекрасное и практически единственное средство для само­усовершенствования своих личных качеств, сред­ство, которое к тому же дает нам возможность принести пользу ближнему.

«Высылая человека на труд, Творец сделал труд необходимым условием физического, нрав­ственного и умственного развития, и самое счас­тье человека поставил в неизбежную зависи­мость от личного труда. (...) Труд сделался отли­чительным признаком сына земли, знаком его падения и указанием пути к совершенствованию, признаком бессилия и залогом силы, (...) клей­мом рабства и печатью свободы; жизнь и самое счастье стали трудом; но зато в труде же нашел человек и жизнь, и единственно достойное его счастье»[66].

Но в то же время труд сам не должен ста­новиться целью жизни. Так, например, иудей­ский, а затем и христианский запреты трудиться в «день седьмой» связаны с опасностью идолослужения мамоне. День седьмой мы отдаем Богу и отдыхаем от труда, направленного на стя­жание.

Празднословие (пустоговорение).

Грех празднословия хоть и не смертелен, тем не менее часто является источником многих других грехов. Как праздность является хорошей почвой для любого зерна порока, так и праздная речь рождает множество тяжких грехов. Празд­нословие почти всегда влечет за собой злосло­вие, потом сквернословие, вскоре — ложь и клеветничество, шутки, разнообразные прегре­шения словом, призывание нечистого, клятвы, упоминание имени Господа всуе (например, слово «обожаю», произнесенное по отношению к какому-либо предмету, так как «обожаю» — уподобляю Богу) и многие, многие другие грехи.

«Не в том дело даже, что мы говорим много. Разумеется, есть и это. Но не в этом «празд­ность» слов. Праздность — значит бесплод­ность, она коренится в духе уныния, малодушия, мечтательности, которые приводят к жажде вла­сти — и мы говорим, когда не должны бы, и живем в воображаемом, а не в реальном мире. И это очень важно, потому что мир Божий — мир реальности. Мир дьявола — мир мечтаний и нереальности. Мир Божий реален, в нем присут­ствуют все трудности, вся жесткость того, что реально. Дьявол предлагает нам мир, в котором нет ничего реального, хотя все кажется доступ­ным. Мы всесильны, наша гордость удовлетво­рена, мы славны, мы воображаем себя всем, чем не являемся в реальности. Мы отважны и сме­лы, хотя еще ничего не совершили. Мы спим, но мир реальности принадлежит тем, кто бодрству­ет» (митрополит Сурожский Антоний).

Испокон века молчание считалось большой добродетелью. Молчание — золото, говорят в народе. Многие подвижники принимали на себя обет молчания (их называли молчальниками) и годами не разговаривали ни с кем.

Кстати, психологи также признают важность произнесенного слова в жизни человека. Мы все прекрасно знаем и чувствуем, что, произнося какую-нибудь мысль вслух, укрепляемся в ней. Именно на этом построены системы аутотре­нинга, в практике которых недостаточно про себя прочитать имеющийся текст, но обязатель­но произнести его вслух.

Точно также, произнося как бы между про­чим злые слова в адрес ближнего, мы постепен­но будто бы убеждаем себя в том, что действи­тельно ненавидим его. Вообще, тот факт, что наши слова несут с собой заряд некой энергии, признается и всеми религиозными мыслителями (в самых разных религиях), и современными уче­ными, исследующими психику человека. Так, про­износя вслух (даже в шутку) имя нечистого, мы тем самым призываем его к себе. То же происхо­дит, когда мы произносим имя Господа. Говорю же вам, что за всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда. Ибо от слов своих оправдаешься, и от слов своих осудишься (Мф. 12; 36).

В принципе, любая сказанная фраза уже символически совершившееся действие. Таким образом, следя за своей речью, надо представ­лять, что все сказанные тобой слова становятся реальностью. Такое упражнение научит словес­ному воздержанию и трезвению, которые очень много значат для христианского спасения.

Смех и шутка.

Смех, шутка, ирония — вещи совсем неод­нозначные. Радуйтесь всегда в Господе; и еще говорю: радуйтесь, — заповедует апостол Па­вел всем христианам. Радость, в которой пребы­вает праведник, не имеет ничего общего с тем весельем, которое исходит от шутки и влечет за собой чаще всего унижающий кого-либо смех. Если мы с вами посмотрим пословицы и пого­ворки, сложенные нашим народом о смехе и веселье, мы и там увидим четкое разграничение между «добрым» и «злым» смехом. «Кто в радо­сти живет, того и кручина неймет», — сказано о жизнерадостном и не помнящем зла характере. Но в то же время народ помнит и о другом юморе: тебе смешно, а ему тошно. Так что, шутку лю­бишь над Фомой, так люби и над собой, — замечает пословица.

Православный взгляд на юмор как таковой весьма осторожен. Для нас, живущих в атмосфе­ре пошлых анекдотов, постоянного зубоскаль­ства и кривляния в развлекательных передачах, комедий и иронических детективов, это кажется странным, потому что мы привыкли полагать, что шутка «строить и жить помогает». Но мы не замечаем, как постоянная несерьезность и иро­ния размывают самые дорогие для нас чувства: супружескую любовь, отношения к родителям, патриотизм, скромность и целомудрие. Это об­ратная сторона смеха, его демоническое свой­ство. Недаром дьявол всегда изображается пол­ным иронии и всегда готовым посмеяться над всем. Именно об этом опасном характере юмора и иронии и предупреждают нас св. отцы.