Агентство по борьбе с нечистой силой (СИ) - Павлов Александр Борисович

— Это вопрос времени, — Катя положила кружки в раковину и повернула кран, остановив воду, — где сейчас Антон?

— На улице, в машине. На случай, если я не смогу убедить Пашу.

— Убедить в чём? — спросил он.

Катя не стала слушать, она рванула к выходу из кухни. Её никто стал останавливать на пути.

— Нам пришла повестка, — Яна протянула бумажку, её рука дрожала.

Павел взял её, но не сразу посмотрел.

— Что с твоей рукой?

— Из-за поездки. Ещё не привыкла к машине. Мандраж берёт.

— Пробовала успокоительное?

— Из трав?

Павел улыбнулся.

— Можно в таблетках, можно чай из трав, как пожелаешь. На первое время будет полезно, пока привыкаешь.

Яна обхватила себя руками, будто начала замерзать.

— Не знаю, смогу ли я привыкнуть ко всему.

Павел хотел её утешить. Сказать было нечего. Этот путь ей придётся пройти самой, и никто не сможет помочь.

— Прочитай повестку-то, — улыбнулась Яна.

«Естественный порядок вещей». Судебное заседание. Оля — заинтересованное лицо.

— Кузя сказал, что это наверняка из-за меня и того, что случилось в моём мире. Вселенский суд, — объяснила Яна, когда увидела недоумение на лице Павла.

— Кузя? Домовой? Где вы его достали?

— Он у вас жил, как оказалось, больше года.

— Прямо перед нашими носами, иронично.

Павел ещё раз посмотрел на повестку.

— Я никогда не заглядываю в почтовый ящик. Наверняка, у меня такая же.

— Мы заехали к Антону на старую квартиру, в которой он жил ещё с Анной. Там была его повестка.

— И что нам делать?

— Кузя сказал, лучше собраться вместе, завтра. К десяти утра. И к слову, эта штука ваша, время, эти стрелки, от них голова кружится не хуже, чем от машины.

— Чай, Яна, чай.

Два голоса гуляли по пустой улице. Один требовательный, другой холодный. Фонарь стоял прямо под Катей, освещая её морщины и усталость. Антон оставался в темноте, рядом с машиной.

— Ты вообще собирался мне сказать? — спросила Катя.

— Как бы я тебе это сказал? — пожал плечами Антон.

Катя вздохнула.

— Как есть. Честно. Поговорил. Сел бы рядом со мной, взял за руку. Я бы поняла. Я знаю, что ты всегда будешь любить Анну. Я с этим смирилась. Но я не могу смириться с ложью. С твоим двуличием.

— Двуличием, вот как? — перебил Антон.

— Когда ты загадывал желание, ты подумал, какое место достанется мне, если оно сбудется?

— Значит, Анна должна оставаться мёртвой, потому что тебе будет обидно.

— Нет! — крикнула Катя и Антон вздрогнул, — Мне больно не потому, что ты любишь свою жену, боже упаси, мне больно потому, что ты любишь только её. Ты не заботишься ни о ком кроме неё. Есть же ещё люди, живые, я, Паша, что насчёт нас? Неужели мы недоступны справедливого отношения? Недостойны правды, заботы?

Чтобы она ни говорила, сколько бы фонарей ни показывали боль её лица, в холодных глазах Антона было невозможно разглядеть понимание.

— Я не знаю, что тебе сказать, не знаю, что ты хочешь. Я не давал тебе обещаний, и ты всегда знала про Анну, с самого начала. И так же, как и тогда, я даю тебе право уйти.

Катя горько ухмыльнулась.

— Так же, как и тогда, будто время застыло на месте…Я вообще для тебя ничего не значу?

Яна вышла из библиотеки, спускалась по лестнице, робко опустив голову.

— Что он сказал? — спросил Антон.

— Придёт завтра, после смены.

Яна села в машину, боясь посмотреть Кате в глаза. Антон, открыв дверь, остановился и спросил Катю:

— Тебя подбросить домой?

И будто ничего не было. Будто душа не вывернута наружу.

— Я пройдусь, — ответила Катя незнакомому лицу.

Глава 25

Сбор

Антон и Павел. Павел и Антон. Сидят, на противоположных концах дивана. В офисе агентства, молча. Ждут. Между ними: Кузя, Оля, Яна.

Оля, отпросилась с работы. Когда у неё поинтересовались, из-за чего, она ответила: «собака заболела».

Сидели они уже больше часа. Неловкое молчание закончилось в первые полчаса. Нет, никто не заговорил, всем стало плевать на него.

Кузя задремал. Тихо, как кот. Его не стали тревожить.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Что самое странное, никто не сомневался. В глубине души, на подкорке сознания, каждый понимал, за ними придут, это не розыгрыш. Что-то витало в воздухе. Магия?

Кузя проснулся, когда из-под задницы исчез диван. Он почувствовал холод керамического пола. Вокруг него, зал, белый, ослепляющий глаза с высоким потолком.

Павел помог встать Яне, Антон — Оле. Кузя встал сам. Ему никто руки не подал.

— Добро пожаловать, — так же неожиданно как белый зал, напротив появился мужчина, с прилизанными черными волосами, в белом костюме. Он был начисто выбрит и стоял ровно, как солдат. — Прошу за мной, — мужчина развернулся, сделал несколько шагов вперёд, затем остановился, — Чего стоите? Говорю же за мной.

Павел посмотрел на Кузю.

— Нам идти?

— Я откуда знаю, я ж здесь не был никогда.

— Идти, — нарочито улыбнулся мужчина.

— Куда? — спросил Антон, закрывая собой Яну.

— На судебное разбирательство, куда же ещё.

— Что это за место?

— Вселенский суд.

Мужчина развернулся и начал уходить прочь. Ему было не важно, идут за ним или нет.

Выбора не оставалось. Торчать в поле никто не хотел.

— А вы кто? — Антон поравнялся с мужчиной.

— Секретарь суда. Я буду вас встречать, провожать и записывать всё вами сказанное на судебном процессе.

— Кто нас будет судить? — спросил Павел из-за спины.

— Мы пришли.

Белая комната начала сужаться. Потолок падал. Стены окрашивались в жёлтый цвет. Большая трибуна образовалась перед глазами присутствующих.

Пять стульев уже стояли за спинами участников. Секретарь суда отошёл в сторону и напротив пятерых появился длинный, блестящий, деревянный стол.

— Прошу, садитесь, — приказал мужчина и сел за образовавшееся рабочее место: стул, стол, печатная машинка.

Тут то Кузя и вспомнил, что ему здесь не место.

— Эм, уважаемый, — зашептал домовой секретарю. Его все слышали, — я здесь случайно, хотел ребятам объяснить, что такое вселенский суд, да посмотреть, как их заберут. Мне бы домой.

Секретарь, настраивая печатную машинку, холодно ответил:

— Если вам тут не место, значит вас отправят обратно. Ждите.

За спиной пятерых послышался скрип двери и затем голос:

— Простите, я не опоздал?

Шесть голов повернулись на источник шума.

Мужчина, в коричневом потрёпанном пиджаке, с брифкейсом в правой руке, в таком же старом, как и пиджак, медленно помахал всем левой рукой и тут же пригладил крашеные от седины волосы.

— Как раз вовремя, — ответил секретарь облегчённо.

Мужчина второпях подошёл к столу, где сидели пятеро и сел на только что образовавшийся стул. Громко бросил брифкейс на стол, выбивая из него пыль.

Павел, сидевший ближе всех, замахал рукой, отгоняя пыль.

— А вы? — спросил он.

— Ваш адвокат, голубчик, — мужчина осмотрел остальных, — и ваш тоже, — ещё раз посмотрел на Кузю, — но не ваш, вы…

— Здесь случайно, был в одной комнате во время телепортации, — ответил Кузя.

— Разберёмся, — ответил адвокат и расстегнул брифкейс.

Он судорожно в нём рылся и наконец достал нужные бумаги.

— Так, так, вопрос, пока нет судей, какая у нас позиция? Признаём вину, не признаём? Ответственность берём на себя?

— Кхм, — Павел пытался поймать написанное на бумагах адвоката, — за что брать-то её? В чём нас обвиняют?

Адвокат бросил бумаги на стол. Приблизился к Павлу, ближе, чем тому хотелось и тихо спросил:

— Как в чём? Вы иск получили?

Павел развёл руками и замотал головой.

Мужчина выдохнул и обратился к секретарю.

— Видите, а я говорил, что нужно внедрять современную почтовую систему во всех уголках вселенной, а не только в тех солнечных системах, где проходить основная деятельность, — не дождавшись реакции секретаря, адвокат снова обратился к Павлу и ко всем остальным, по совместительству. — Вы, наверное, вообще ничего не понимаете, иск не читали, о законах не слышали, да наверняка про ответчика не знаете. А судьи? А судьи кто?