Я не толстая - Мэг Кэбот

– Это вы! – воскликнула я.

– Это вы! – чуть ли не закричал он.

У него в руках был бумажный стаканчик с кофе и… угадайте, что еще? Пончик с кремом и глазурью. Счастливчик.

– Чему я на этот раз обязан удовольствием видеть вас, мисс Уэллс? Подождите, не отвечайте, попробую угадать. Случайно, не тем ли, что кто-то раскроил череп одному из «Backstreet Boys»?

– Он из группы «Гладкая дорожка», – поправила я. – А в остальном вы правы.

Детектив Канаван сел за стол, вынул изо рта незажженную сигару, отломил кусочек пончика и макнул в кофе. Потом отправил этот пропитанный кофе кусок в рот, медленно прожевал, проглотил и сказал:

– Ну-с, я умираю от любопытства.

Я посмотрела на Купера. За то время, пока я дважды излагала свою историю, он не проронил ни слова. Поняв, что от него и сейчас не стоит ждать помощи, я начала рассказывать в третий раз. При этом я уже не впервые мысленно спрашивала себя, что я вообще нашла в этом необщительном типе.

Слушая меня, детектив Канаван сложил руки над головой и откинулся назад вместе со стулом так далеко, как это только было возможно. Одно из двух: либо он сегодня забыл воспользоваться дезодорантом, либо он всегда сильно потеет: под мышками у него темнели очень большие мокрые пятна. Хотя его самого это, по-видимому, нисколько не смущало.

– Итак, – сказал Канаван, глядя на потолок в потеках, – теперь вы считаете убийцей сына президента Нью-Йорк-колледжа?

– Ну… – Я замялась. В изложении Канавана это звучало как-то глупо. – Да, пожалуй, так.

– Но у вас нет никаких улик. Конечно, у нас есть презерватив, и, возможно, мы могли бы доказать, что это его презерватив. Но у вас нет никаких доказательств того, что преступление вообще имело место. Единственная улика – цветочный горшок, который упал с террасы. Но это могло произойти случайно.

– Эти горшки с растениями стоят там много лет, – перебила я, – и до сегодняшнего дня ни один из них не падал.

– В отчете полиции причина смерти обеих девушек определена как несчастный случай. – Детектив Канаван перестал пялиться в потолок и посмотрел на меня. – Послушайте, мисс… вы все еще мисс?

Я почувствовала, что краснею – сама не знаю почему. Может, потому, что если бы не Таня Трейс, я бы сейчас была миссис. Впрочем, сомневаюсь, что это продолжалось бы долго.

– Мисс, – твердо сказала я.

Детектив Канаван кивнул.

– Моя жена теперь тоже мисс. Ладно, неважно. Послушайте, мисс Уэллс, сколько лет тем девушкам? Они же подростки? Самый дурной возраст. По статистике, самой распространенной причиной смерти в возрасте от семнадцати до двадцати пяти является несчастный случай. Дети ищут себя, рискуют по-глупому…

– Но только не эти две девушки, – твердо сказала я.

– Возможно. Но суть в том, мисс Уэллс, что у вас на этого парня ничего нет. У вас даже нет подтвержденного убийства, которое вы могли бы на него повесить. Если бэкстритбой умрет, возможно, у нас что-нибудь будет. Но только возможно.

Вполне может статься, что полиция и это дело определит как несчастный случай.

– Ну что ж, – сказала я. Признаться, я была очень разочарована. Правда, на этот раз Канаван не рассмеялся мне в лицо, но за время моего рассказа он ничего не записал, ни единого словечка. Я взяла свой рюкзак. – Извините, что отняла у вас время. Снова.

Я встала. Детектив Канаван посмотрел на меня, как на сумасшедшую.

– Куда это вы собрались? – строго спросил он. – А ну-ка, садитесь, я с вами еще не закончил.

Ничего не понимая, я снова села.

– В чем дело? – спросила я резче, чем надо бы. – Вы что, за чокнутую меня держите? Зачем мне здесь торчать? Если я захочу, чтобы надо мной смеялись, то обращусь к друзьям. – Я старательно смотрела куда угодно, только не налицо Купера. – Для этого мне нет нужды идти в полицию.

Детектив Канаван доел пончик, взял сигару, посмотрел на Купера и, кивнув в мою сторону, заметил:

– А она горячая.

– Да, – серьезно согласился Купер.

– Постойте! – Я перевела взгляд с одного на другого, и меня вдруг осенило подозрение. – Так вы знакомы?

Купер пожал плечами.

– Да так, встречались в нашем районе.

Детектив Канаван сказал:

– Невозможно шагу ступить, чтобы не наткнуться на этого парня. – Он имел в виду Купера. – Торчит за припаркованной машиной или за почтовым ящиком и снимает на пленку какого-нибудь обормота, которого собирается бросить жена.

– Здорово. – Никогда я не чувствовала себя так нелепо. – Просто потрясающе. Ну что ж, надеюсь, вы неплохо повеселились за мой счет…

– А что, разве похоже, что я смеюсь? – строго спросил Канаван. – Вы видели на моем лице хотя бы улыбку? И ваш приятель, как я вижу, тоже не смеется.

– Не вижу в этой ситуации ничего смешного, – сказал Купер.

Я посмотрела на него – он не улыбался. И я отметила, что он не возразил, когда Канаван назвал его моим приятелем. Я снова перевела взгляд на детектива.

– Он не мой приятель, – громко заметила я – зачем, сама не представляю. Но не сомневалась, что при этом мои щеки стали пунцовыми.

Детектив Канаван кивнул с таким видом, будто я сказала что-то вроде «Небо голубое».

– Ну так вот, мисс Уэллс, – сказал он. – Нам действительно часто приходится иметь дело, говоря вашими словами, с чокнутыми. Они приходят в полицию, чтобы заявить о преступлениях, которые, возможно, вообще не были совершены. Некоторые из этих так называемых чокнутых – добропорядочные граждане, которые искренне хотят помочь полиции. К этой категории я бы отнес и вас. Вы выполнили свой гражданский долг, поделившись своими соображениями, и я, как положено, их рассмотрю.

– Правда? – встрепенулась я. – Вы собираетесь допросить Криса?

– Да, я это сделаю. – Канаван снова взял сигару в рот. – Но осторожно, чтобы он ничего не заподозрил. Это моя работа. Моя, позвольте заметить, не ваша. Вам, мисс Уэллс, я настоятельно рекомендую больше в это дело не вмешиваться.

– Почему? Вы думаете, что Крис может попытаться меня убить? – спросила я прерывающимся от волнения голосом.

– Я думаю, что Крис может попытаться подать на вас в СУД за клевету, и у него будут для этого довольно веские основания. – Я сразу сникла, но Канаван не обратил на это внимания. – По вашим предположениям, мисс Уэллс, Кристофер Эллингтон не просто серийный убийца, а убийца необыкновенно умный и ловкий. Он не только не оставляет никаких улик, указывающих на его причастность к преступлению (за исключением презерватива, который, возможно, его), но и никаких следов преступления как такового, по которым можно было бы понять, что преступление вообще имело место. Жаль вас разочаровывать, но, судя по моему опыту, убийцы не настолько умны. Если уж на то пошло, они на редкость глупы. Убийца потому и идет на убийство, что его ограниченный ум не видит иного выхода из положения.