Колдунья - Филиппа Грегори

Хьюго подошел к двери, снова вызвал слугу и приказал ему найти Элис.

— Я ни капли не верю во всю эту чушь, — бодро заявил он. — Ни в колдовство, ни в ваших ведьм, ни в заклятия. Я верю только в то, что вижу своими глазами и могу потрогать руками. А все остальное — страшные сказки для маленьких детей.

— Знаю, ты любишь рассуждать в этом роде, Хьюго, — с чувством произнес отец Стефан. — Но ты выбрал опасную дорожку, которая может привести тебя к ереси, если станешь отрицать реальность падшего ангела и не поддержишь нас в жестокой битве, которую мы ведем с грехом.

Молодой лорд пожал плечами. Некоторое время царило безмолвие. Элиза снова подвинулась поближе к двери.

— Можно мне сказать? — спросила вдруг Кэтрин.

Лорд Хью кивнул.

— Наверное, я поспешила, — продолжила она ровным голосом.

Старый лорд буквально сверлил ее взглядом.

— Я рассердилась на мужа и разозлилась на эту девицу. И возможно, поторопилась со своими обвинениями.

Все молча ждали, что будет дальше. Хьюго подозрительно, безотрывно смотрел на жену.

— Как вы сами утверждаете, милорд, мой муж не обязательно околдован. Может, его и правда охватила страсть и он ощутил к этой девице нежное чувство. — Голос Кэтрин не дрогнул, она не выдала своей неистовой ревности, железной хваткой держа себя в руках. — Возможно, как жена, я была оскорблена и обижена, но как хозяйку замка, как лицо, находящееся под вашей защитой и покровительством, меня не должно это беспокоить.

— Ну и? — поторопил ее старый лорд.

— В этой истории меня тревожит только одно, — призналась леди Кэтрин. — Ваша безопасность, сир. Если эта девушка действительно желает вашей смерти, то вполне может причинить вам вред. А если она ведьма, то угроза нависла над всеми нами. Мы должны узнать, занимается ли она черной магией, до того, как рассудим, прогонять ее из замка или нет. Если она действительно владеет этим искусством, нельзя с ней обращаться как с нерадивой служанкой. Она на всех нас нашлет смертельную болезнь. Поэтому надо обязательно все выяснить. Для нашей же безопасности.

Священник утвердительно кивнул. Покосившись на него, старый лорд поинтересовался:

— Что вы предлагаете, леди Кэтрин?

Миледи глубоко вздохнула. На мужа она не смотрела.

— Суд Божий, — изрекла она. — Надо подвергнуть ее испытанию. Тогда мы сами увидим, ведьма она или нет.

— Не нравятся мне эти ваши суды Божьи, — заметил Хьюго, невольно вздрогнув.

Но взгляд старого лорда заставил его замолчать.

— Отец Стефан? — обратился его светлость к священнику.

— Я согласен, милорд, — отозвался тот. — Надо убедиться, насколько праведен ее дар врачевания. Леди Кэтрин верно считает, что ее нельзя ни прогнать, ни оставить здесь, пока все мы находимся в неведении. Может, попробовать мягкое испытание? Освященный хлеб?

Лицо миледи исказила гримаса разочарования, которую она постаралась быстро скрыть.

— А ты что, Кэтрин, надеялась, что ее бросят в воду? — злобно воскликнул Хьюго. — Или посадят на горящий стог сена?

— Ни в коем случае! Ни в коем случае! — нетерпеливо вмешался старый лорд. — А если она добрая девушка и служит мне верой и правдой? Если против нее нет ничего, одна только, Хьюго, твоя похоть и ее особенный дар? Сделаем то, что советует служитель Божий. Дадим ей под клятвой освященного хлеба, и если она поперхнется, тогда решим, как быть дальше.

Глаза Элизы округлились, словно плошки.

— Мне можно идти? — спросила она.

— Стой на месте, — раздраженно ответил старый лорд. — Да где же эта девица?

ГЛАВА 9

Бросившись вон из галереи, Элис добежала до внешних ворот и остановилась. Воздух был морозен и сух, казалось, в любую минуту может пойти снег. Было тихо, словно город вымер. До хижины Моры пешком было целых полдня. Матушка Хильдебранда сгинула навеки. Глядя на обдуваемый холодным ветром замок, Элис остро ощутила, как ей не хватает сейчас аббатства и ее матушки. Ей некуда было податься.

Она повернула обратно и медленно побрела по территории, прилегающей к замку. В холодной земле ковырялись тощие куры. В свинарнике хрюкала толстая свинья с раздутым животом. Солнце скрылось за высокой круглой башней, и Элис совсем продрогла. Она направилась через второй подъемный мост к внутренней стене замка. Матушка Хильдебранда погибла, аббатство лежало в руинах. Ей некуда было идти, ее снова ждали галерея, торжество и злорадство всех этих кумушек.

В голове все еще стучало — сказывалось и выпитое накануне, и недавняя вспышка гнева. Она медленно прошла мимо грядок с травами и приблизилась к стоящему посреди огорода колодцу. С трудом достав полное ведро, девушка напилась ледяной солоноватой воды с привкусом грязи, который так и остался во рту. Потом двинулась дальше и оказалась у пекарни — небольшого круглого здания, напоминавшего улей, расположенного между черной, мрачной тюремной башней и огородом лекарственных трав. Она распахнула маленькую дверцу и с любопытством заглянула внутрь.

Там было тепло и тихо. Огромные круглые печи были еще горячие. Пол, столы, полки и даже висящая на крючках медная посуда покрылись тонким налетом муки. Закончив утреннюю выпечку хлеба на завтрак, обед и ужин, работники ушли — кто в город посидеть в пивной, кто в большой зал, где почти всегда можно было найти партнера для игры в кости, а если нет, то просто подремать. Элис осторожно переступила порог и прикрыла дверь. В помещении приятно пахло свежеиспеченным хлебом. Девушка опустилась на колени в белую пудру возле теплой печи; по ее лицу потекли слезы. На мгновение ей показалось, что она снова в своем аббатстве, на кухне, наблюдает, как послушницы пекут хлеб и варят пиво. Она вспомнила вкусный белый хлеб из монастырской муки, испеченный в монастырских печах, вспомнила свежие теплые булочки, подаваемые к завтраку после заутрени.

Тряхнув головой, Элис подняла край широкого темно-синего платья и вытерла мокрые глаза. Потом присела на корточки и довольно долго смотрела на пламя, еще не погасшее в печи.

— Огонь, — задумчиво сказала она.

Поднявшись, она сняла со стены две небольшие плошки, наполнила одну водой из бочки, находившейся у стола, и поставила возле огня.

— Вода, — промолвила она.

После чего взяла немного остывшего пепла, копоти и кирпичной пыли из задней части дымовой трубы и высыпала смесь перед собой.

— Земля, — проговорила она.

Затем поставила вторую плошку, и получился квадрат.

— Воздух, — произнесла Элис.

На слое муки и пепла, покрывающем каменный пол, она начертила треугольник, обозначив его вершины: воздух, земля и огонь.