Sex Pistols - История изнутри - Фред Верморел

Когда мы поехали в турне Анархия, мы были в одном номере в гостинице. Из всех людей он выбрал именно меня. Должно быть, ему нормально было в моей компании. И сейчас время от времени он мне позванивает и говорит пойдем-пройдемся или приглашает поесть куда-нибудь, или приходит и мы болтаем. Мы сидим всю ночь, знаешь, и он уходит только тогда, когда ты сам скажешь ему «Мне пора спать, Малькольм».

Пока Секс Пистолз существовали, я уверен, Малькольм сам во всем участвовал, 24 часа в сутки, в общем это отбирало у него все время. И он мог все сделать в лучшем виде, если работали на него нормальные люди. Он мог тогда расслабляться, делать что-то еще, просто держа на контроле ситуацию. Нет, я не упрекаю его за то, что он перекладывал головные боли и проблемы на чужие плечи. Фильмы эти он сам захотел. И интересно было увидеть, где все это закончится. Увидеть высшую точку, к чему все придет. Я уверен, это было больше, чем просто Секс Пистолз. Может быть, свою репутацию он упрочил в большей степени, чем они.

Он мегаломаник, верно? Думаю, ему должно быть это интересно: жить в обществе и добиваться контроля над ним. Нет, это не реальная власть, конечно, это форма коммуникации, когда ты говоришь что-то или делаешь, и это зажигает десяток людей, сотню или миллион человек — то, что ты сделал. Здорово, если у тебя это получается: сказать что-нибудь в прессе, разбудить идеи в людях. Или сделать фильм: увлечь людей своими идеями! А если ты еще можешь угрожать!.. Я знаю, что он думает про Истеблишмент. У него есть даже власть над ними. И это здорово. Он может изменить курс истории, изменить мышление, в мировом масштабе, весь мир изменить, каждого на нашей планете. Он умеет загораться и менять свои идеи. О, ужас! Но он хорошо провел время. Он просто хотел побыть с людьми, я знаю это, он просто хотел хорошо провести время с людьми, увидеть смешную сторону жизни.

В: Как реагировал Малькольм на физическое насилие?

ДЖОННИ РОТТЕН: Боялся до смерти, думать боялся. Это ужасало его. Когда начались эти драки между стилягами и панками, он ушел в кусты, не так ли? (смеется в стиле Дика Эмери) Ха-ха-ха.

ДЕББИ: Обосрался просто. Полностью.

ДР: Это ужасало его. Не мог справиться.

Д: Он не мог поверить в это, ничего не понимал.

ДР: (ирландский акцент) Он сказал мне, что не хочет больше с тобой разговаривать, и книги тоже не хочет никакой.

В: Когда он сказал это?

ДР: Вчера.

В: Господи! (ДР смеется) Почему?

ДР: Не знаю. Испугался чуть-чуть, я думаю.

В: А чего он испугался?

ДР (смеется): А ты попробуй врубиться в его пиздабольскую манеру с людьми разговаривать. Он постоянно пиздаболит и все, что он говорит, может оказаться просто так, шуточкой. Это прикол такой. Чисто малькольмовский. Для него это все смехуечки.

В: А чего же он так испугался? Что я с ним буду говорить или вообще книги?

Д: А он всего мира боится, что тот узнает о нем.

ДР: (смеется) Предпочитает хранить тайну. Затем, чтобы люди (ирландский акцент) немного меня уважали, (смех). Ты поняла, что я имею в виду?

В: Но он же не боится того, что кто-то другой дает интервью, ты, например?

ДР: Да не знаю я. И спрашивать неохота. Его это дела.

В: А скажи, что он сказал тебе?

ДР: Ой, не помню я. Просто: «не надо, не надо, не вписывайся во все это».

В: Но это же действительно смешно, потому что Фред знает о Малькольме столько, сколько никто не знает, и я не знаю почему он думает что...

ДР: Да просто переклинивает человека. Думаю, он и Вивьен слова не говорит без того, чтобы не испугаться ее мнения...

В: Я гадаю — чего же он боится? Что еще может обнаружиться в связи с ним?

ДР: Да самим собой быть боится. (Долгая пауза). Но надо признаться, что ни один менеджер не остался бы с нами после всего этого бардака, который мы устроили. Вот где он молодец. По-настоящему молодец.

В: Да, София говорила, что он действительно уделял вам много внимания, потратил на вас кучу времени.

ДР: Да, он угрохал на нас кучу денег. До фига денег. Но он во всем этом не из-за денег. Будь это так, он давно бы уже съебал куда-нибудь. Я думаю, он как-бы... ему действительно самому хотелось быть в группе, он не мог только Он сам никогда ничего не мог сделать. А мы смогли за него, я так думаю.

В: А как на твой взгляд, его как менеджера можно кем-то заменить?

ДР: Нет, если его сменить, все закончится. Он «настоящий менеджер». Все легко и просто. Он также незаменим, как и Стив на гитаре. Все — часть целого.

В: А предположим он устанет от всего, что тогда случится?

ДР: Когда он уйдет, да не уйдет он. Это было бы очень плохо. Но мне плевать на будущее.

В: Это был бы конец для вас или вы бы смогли продолжать?

ДР: Да что я знаю что ли? Меня вообще не волнуют остальные. Но я не думаю, что другой менеджер может быть таким открытым как... Но вообще-то мы сами можем справиться со всем без больших трудностей. Всегда ведь придется работать с людьми.

БЕРНИ РОДС: Я предлагал Малькольму партнерство. У меня было чувство, что я смогу быть важным, у меня были кое-какие идеи, да и вообще я человек, который быстро справляется со своей работой. Я подумал, что вместе с ним мы могли бы сделать что-то по-настоящему большое. Мы вместе могли бы придумать не просто кое-что, но действительно нечто очень значительное. Но я ЗНАЛ, что Малькольм никогда никому не уступит половину. Он всегда хотел держать все под своим контролем.

В: А что за идеи ты хотел с ним проработать?

БР: Идеи не легкомысленные, конструктивные идеи. Идеи, которые могли бы стать позвоночником всей ситуации. Как сделать все еще круче. У нас же наметилось что-то вроде кругового движения, снова и снова мы проходили через одно и то же. Сначала спокойный период. Потом эти рукопашные, крики. Затем крупная оттяжка. А потом общая депрессия. И вновь все возвращалось на круги своя. Не обязательно в этой последовательности, но все приходило вновь и вновь, все повторялось. И мы оба достаточно хорошо все это осознавали. Я не хочу сказать, что у нас были равные по значению роли. Нет. Малькольм создал уверенность, что он один на сцене, на виду. И поэтому никто не мог в этом к нему приблизиться...

Я думаю, я всегда критиковал Малькольма. Такая работа у меня была. И я думаю, это была наша общая задача — критиковать друг друга. Пистолз критикует Клэш, Клэш критикует Пистолз.