Элитный спецы - Сергей Самаров

Окончание учений международных антитеррористических сил назначено на послезавтра на двенадцать часов дня. На тринадцать часов назначено перенесение мощей святого Никодима с некогда деревенского, а ныне городского кладбища в стены монастыря. Главы государств обязательно пожелают принять участие в таком знаменательном событии.

А на четырнадцать часов, когда шествие будет в самом центре города, назначена атака!

* * *

По площади проходит группа православных монахов. Судя по тому, как они рассматривают само здание и Ширвани на крыльце этого здания, монахи не из местного монастыря. Местные монахи смотрят не по сторонам, а под ноги, смиренно опустив головы. И вообще они выглядят не так. Эти приезжие, поспешившие на церковный праздник, молодые, крепкие парни, не знают при этом куда и зачем они спешат на самом деле. Но это уже их беда, и она доставляет только радость Ширвани. То есть он не такой классический злодей, чтобы радоваться чужой беде. Вовсе нет. Он просто радуется масштабам происходящего и предстоящему достижению собственной цели. Это событие изменит мир. По крайней мере тот мир, что окружает Ширвани и его единомышленников. Он обязан изменить, он не может не изменить… Он принудит российские власти в гораздо большей степени прислушиваться к словам, которые доносятся с национальных окраин… Пусть и здесь, в середине России, узнают, что такое отчаяние… Такого отчаяния, как предстоящее, Россия еще не испытывала… И англичане, и американцы тоже вздрогнут, потому что это предупреждение прозвучит и для них… В этот раз для них беда не будет массовой. Пострадают только главы государств и антитеррористические подразделения спецназа. Но пусть знают… Пусть знают…

Ширвани начал задыхаться от гневных мыслей. Он знает за собой эту черту – эмоции захлестывают, поступки могут стать опасными. Но еще рано давать волю эмоциям. Он умеет хорошо управлять собой. И единственным глубоким вдохом Ширвани гасит гнев, смотрит на чистое белесое небо и спускается с крыльца, направляясь к стене, где ведут работы строители. Сегодня они должны закончить кладку и установку контрольного оборудования. Только это мало чем поможет…

* * *

Уже на обратной дороге в нагрудном кармане рубашки подает сигнал коротковолновая рация.

– Слушаю! – почти по-военному рявкает Ширвани в трубку.

– Ширвани…

– Я.

– Это Василий Платоныч… Зайди ко мне…

Василий Платонович занимает должность генерального директора по режиму. То есть отвечает за безопасность предприятия, за сохранение государственной тайны. Ему же подчиняется и внутренняя охрана ядерного научного центра, и, частично, командование полка внешней охраны. Хитрый старый лис с бесцветными ничего не выражающими глазами. Смотрит вроде бы сквозь тебя, но иногда возникает ощущение, что глаза эти обладают рентгеновскими свойствами.

– Иду… Я работы по внешнему периметру проверяю.

– Я знаю. Поспеши, тут с тобой один генерал познакомиться хочет.

Ширвани давно ждет этого приглашения. Он даже предполагал заранее, что встреча состоится в кабинете Василия Платоновича. Так и оказывается. В принципе это не ясновидение. Это естественный ход вещей. Именно в этом кабинете и должны происходить такие разговоры. А если приехал какой-то генерал, то в этом тоже удивительного мало – идут учения, и тот, кто командует учениями, обязан встретиться с человеком, осуществляющим охрану в «день Х»…

3

Полковник Солсбери или, как он сам посредством переводчика представляется, «просто Джимми Солсбери», веснушчато-рыжий, улыбчивый и жизнерадостный командир английского антитеррористического подразделения «QJ-7», ни секунды не сидит на месте. Он уже насиделся, когда все долго и внимательно обсуждали общее и не детализированное положение за длинным столом в обширном кабинете генерального директора центра. А теперь, когда деловая часть встречи закончилась и командиры подразделений, задействованных в учениях, перебрались в кабинет того заместителя, который отвечает за безопасность (Джимми долго переспрашивал своего переводчика, который никак не мог правильно перевести название должности – «заместитель генерального директора по режиму», переводчика сильно смутило слово «режим» в данном контексте), переходит от окна к столу, от стола к книжному шкафу, где ему обязательно нужно просмотреть корешки всех книг и даже потрогать сами книги, потом «читает» развешанные по стенам грамоты и дипломы. При этом Джимми не понимает по-русски ни слова. Но ему, видимо, достаточно просто увидеть, чтобы продемонстрировать всем свою белозубую улыбку и прекрасное настроение. Короче говоря, англичанин ведет себя, как типичный стопроцентный американец.

Американский же полковник – Оливер Доусон, в противовес Джимми, выглядит абсолютным, как телеграфный столб, англичанином. Он сух и внешне, и, кажется, изнутри. Невозмутим, неулыбчив и, должно быть, упрям. Сразу садится за приставной стол и ждет делового продолжения после парадного разговора. Попутно через переводчика задает короткие вопросы командиру полка охраны подполковнику Дубенко, присутствующему здесь же.

Генерал Астахов присматривается к иностранцам и не видит в них партнеров, которым можно открыться. Он вообще не видит здесь человека, которому можно открыться и рассказать, что террористы готовят действительную и замысловатую попытку захвата ядерного научного центра. Настолько замысловатую и многоходовую, что охрана вполне может запутаться в профилактических действиях. И это террористы настоящие, а вовсе не какие-то условные «зеленые». Этого даже генеральный директор центра знать пока не должен. В принципе в такой открытости нет никакой необходимости. «Альфа» обладает достаточными резервами, чтобы перекрыть все пути дополнительными заградительными группами. И ни к чему доверять это дело в чужие руки – в американские или в английские. Ни все дело, ни часть его… Может быть, в прибывших отрядах и есть прекрасные специалисты, еще будет возможность проверить, но они не знают ситуации, а генерал слишком мало знает их, чтобы доверить такое важное мероприятие. Ну и, конечно, главный аргумент, высказанный в самом начале планирования операции полковником Согриным, имеет решающую роль – идея проведения учений подсказана в уши высокопоставленных американских военных чиновников. С какой стороны подсказана – это ясно. Но не ясно, насколько эти «уши» связаны с теми, кто подсказал им. Есть ли обратная связь? При излишней откровенности террористы могут узнать раньше времени, что их здесь поджидают. Тогда можно ожидать любой отчаянной акции в любом другом месте. В том месте, где нет поблизости сил, способных предотвратить террористический акт.

Владимир Васильевич размышляет так, чтобы успокоить себя. Как-то неуютно он себя чувствует в роли неискреннего хозяина, не доверяющего всем гостям огульно, хотя не доверять следует только кому-то одному. При этом может оказаться, что этого одного здесь вовсе нет. И тем не менее… Приходится отводить глаза, когда коллеги стараются смотреть прямо, приходится улыбаться фальшиво, когда тебе навстречу улыбаются открыто и с симпатией…

Накануне произошел серьезный, даже слегка на повышенных тонах разговор с руководителем службы безопасности президента. Как и полагается руководителю службы безопасности, тот был категорически против приезда президента в Столбов в подобной обстановке. Тем более против приезда еще и американского президента и английского премьер-министра. Хорошо, что до этого разговора с самим президентом беседовал директор ФСБ. И президент понял необходимость своего присутствия в городе. Иначе придется объяснять президенту и охране президента США, премьер-министру Великобритании и его охране – почему отложен заранее согласованный визит в город ядерщиков. И опять может случиться утечка информации. Более того, даже если утечка и не произойдет, то террористы заметят изменение планов антитеррористов и изменят свои. Никому не известно, какие планы у них есть в резерве. Поэтому лучше избегать сюрпризов и делать то, что вызывает опасения, но тем не менее контролируется…

– Я гарантирую полный контроль над деятельностью террористов, – заявил Астахов. – Более того, я сам буду находиться в критический момент непосредственно в машинном зале реактора.

– Это ничего не решает. Вы лично не сможете предотвратить критическую ситуацию… – возразил руководитель службы безопасности.

– Я буду командовать людьми, которые предотвратят эту ситуацию… – возразил Владимир Васильевич.

– У меня даже язык не поворачивается произнести стандартную сакраментальную фразу: «На вашу ответственность»… Если что-то произойдет, то уже не с кого будет спрашивать…

– Странная у вас особенность видеть в людях самоубийц, хотя сами они склонности к суициду никогда не испытывали…