Звезда надежды - Гленда Норамли

— Она? — спросил он, и пренебрежение в его голосе прозвучало как оскорбление. — Она достойна твоего внимания? — Даврон повернулся и посмотрел на Керис, словно видя ее в первый раз, потом слегка пожал плечами. — Мне это непонятно, но раз ты так считаешь, дело твое.

Разрушителя это, казалось, позабавило. И тут Керис перестала замечать Даврона и Берейна, Квирка, все еще лежавшего у их ног, чудовище, которое они убили. Все они куда-то делись; остались только она сама и Разрушитель, глядящие друг на друга сквозь калейдоскоп меняющихся цветов.

— Ты создана, чтобы служить мне, — сказал Карасма.

— Сомневаюсь. — Во рту у Керис пересохло, язык не слушался.

— Мастер Сторре служит мне, — продолжал Разрушитель. — Не жди от него помощи. Каковы твои самые заветные желания, Керис Кейлен из Кибблберри? Я могу выполнить их все в обмен на твою службу. Я могу дать тебе к тому же вечную жизнь и молодость. Назови сама, чего ты хочешь.

— Нет ничего такого, ради чего я пожертвовала бы своей бессмертной душой.

— Даже ради этого? — спросил Карасма и взмахнул рукой.

Керис смотрела на лавку. Над дверью покачивалась вывеска «Карты Кейлена». Девушка приблизилась, открыла дверь и вошла. Все внутри было именно так, как она представляла себе в мечтах, даже после того как узнала, что все это невозможно. Перед Керис была лавка, хозяйкой которой она надеялась стать, где собиралась продавать карты, ею же составленные. Чертежные доски, ряды баночек с краской, линейки, кисти, перья… На стенах висели карты — ее карты. Девушка протянула руку, взяла одну и расстелила на прилавке. Карта оказалась превосходной и была подписана ее именем. Керис убрала руку, и свиток свернулся, скрыв от взгляда свои секреты.

Сквозь открытую дверь Керис видела другую комнату, полную картографических инструментов. Повернув голову, она заглянула в кухню. Там, спиной к ней, стоял мужчина, протянув руки к огню очага. Керис ощутила порыв нежности и поняла, что этот незнакомец — ее муж. У ног мужчины играл на полу малыш. Ее сын — это Керис тоже знала. Ей хотелось войти в кухню, заговорить, заставить мужчину обернуться, чтобы рассмотреть его лицо, но ноги сами понесли ее к двери, ведущей во двор. Двор был опрятным и просторным. В конюшне виднелись повозки и прекрасные переправные лошади. Все это принадлежало ей… Мальчишка-конюх чистил верхового коня. Тоже ее…

Керис повернулась и попыталась вновь войти в лавку.

Но лавка исчезла. Снова существовали только Керис и Владыка Карасма.

— Ты можешь все это получить, — промурлыкал тот. — Таково мое обещание, и обманывать при заключении сделки я не могу — иначе сделка окажется недействительной. Все твои мечты могут сбыться, Керис. Шесть месяцев в году ты можешь жить в Постоянстве и думать только о себе и своих желаниях; остальные шесть месяцев ты будешь исследовать Неустойчивость и служить мне. Подумай: все, о чем ты когда-либо мечтала, и за такую малую цену! Как совершенно верно сказал Берейн, какой прок от бессмертной души, если ты можешь жить вечно? Представь себе, Керис: ты получишь все, чего хотела…

Девушка заставила себя возразить:

— Не все, мне кажется. Я мечтаю о создании не простых карт, Владыка Карасма. Я хочу узнать секрет создания карт тромплери — а это как раз то, чего ты не осмелишься мне дать, потому что карта тромплери поможет людям победить Неустойчивость. Товарищества паломников и торговцы смогут находить слабые места в потоках леу, они смогут обнаруживать твоих Приспешников, смогут уберегаться от Диких. Тогда мало кто станет гибнуть в Неустойчивости, и больше людей станет ее пересекать, ослабляя тем самым твою власть. Те, которые не являются леувидцами, реже будут становиться мечеными, а леувидцы — Приспешниками. Люди увидят, где леу опасна, и станут избегать таких мест. Все это они увидят на своих картах… — Керис продолжала говорить, слишком испуганная, чтобы задуматься: не выбалтывает ли она то, что следовало бы скрыть.

Разрушитель смотрел на Керис, и триумф в его глазах померк, когда каким-то невероятным образом он заглянул в разум девушки и удостоверился в ее правдивости. Карасма бросил на Керис разъяренный взгляд. На мгновение девушке показалось, что сейчас она умрет: он поразит ее, что бы ни говорили законы вселенной, — однако Разрушитель сдержал свой гнев, обуздал его холодной ненавистью.

— И от этого тоже ты откажешься? — прошипел он и снова взмахнул рукой. Керис снова оказалась в лавке. На сей раз за прилавком кто-то стоял: Шейли… Ее мать, такая, какой она была до своей болезни, улыбающаяся, полная сил и жизнерадостности. Шейли, каким-то образом выздоровевшая и помолодевшая…

— Моя мать умерла, — холодно сказала Керис. — Даже ты не можешь вернуть к жизни мертвых.

— Ты оставила ее умирать, — поправил Керис Карасма, — и это было всего несколько дней назад. Шейли обманула тебя, когда сказала, что жить ей недолго. Она жива, хоть и становится все слабее. Даю тебе слово.

Керис резко втянула воздух.

— Откуда ты знаешь?

— Оттуда же, откуда я знаю твое имя. Леу дает мне силу. Может быть, я и не могу устроить опустошение в Постоянстве, но видеть, что там происходит, я могу. И творить добро там тоже в моих силах — я могу вернуть здоровье твоей матери.

— Если?..

— Если только ты станешь мне служить.

— Нет.

— Подумай как следует.

И Керис думала.

Шейли может остаться в живых. Может снова стать здоровой. И она, Керис, будет вправе опять высоко держать голову, освободится от вины, которая мучила ее с того момента, когда она покинула Кибблберри. Все было бы так легко… Она получила бы все, чего хотела. И разве в этом такой уж грех? Ведь она сделает так ради Шейли… Нет! Шейли не пожелала бы жизни такой ценой!

— Нет, — сказала она Карасма. — Нет. Я не соглашусь даже ради жизни Шейли, даже ради умения делать карты тромплери. Не соглашусь, даже если бы ты мог оживить моего отца. Никогда — какую бы цену ты ни предложил. — Но в душе Керис лила слезы: «Прости меня, матушка».

Керис ожидала смертельного удара. У Карасмы где-то рядом были два его Приспешника, он мог распоряжаться всей силой леу. Мог, наконец, позвать Диких…

Да, Керис ждала смерти. Вместо этого Разрушитель одним движением лишил ее одежды. Только что она была одета — и оказалась нагой. Карасма знал, что девушка никогда не позволяла ни одному мужчине видеть себя раздетой, понимал, какой уязвимой она станет, оказавшись перед ним обнаженной. Керис усилием воли сдержала инстинктивное движение рук, не позволив себе прикрыть наготу. Она пыталась гордо выпрямиться, но все равно ощутила жгучий стыд, когда его глаза скользнули по ее телу, а член напрягся.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});