Чаша бурь. Научно-фантастический роман - Владимир Щербаков

Выхожу на улицу, иду к бухте Золотой Рог, рассеянно оглядываю корабли у причалов. Бухта входит своим синим языком в самый центр города, где высится белое нарядное двадцатидвухэтажное здание и застыли каменные фигуры памятника партизанам.

Среди вязов приморского бульвара стоят столбы света. Поразительно ясный день странен в своей безответности. Все еще жило в памяти: горная дорога с сопками по бокам, падающие в пропасть машины, купание в заливе, моряк с искрами в карих глазах, досужие мальчишки, как смутно вспоминалось, пытавшиеся задержать меня в воде — не дать выплыть в залив навстречу моторке.

С каждым часом тяжелее будет груз памяти. Воспоминания, как сказал один писатель, нечто столь тяжкое, страшное, что есть даже особая молитва о спасении от них. Не эту ли мысль угадали этрусские мудрецы, послав в утешение мне квадрат света? И не только в утешение… Стало легче, совсем легко.

И удивителен был этот сентябрьский день, начиная с этого часа. На дальних сопках за бухтой светились окна домов; за Тигровой сопкой солнце висело уже низко, но лучи его были теплыми, красными — они скользят над горячей красной пустыней Гоби, прежде чем попасть с запада на этот берег. Спешу по низкому мосту над железнодорожным полотном к моей сопке со стеклянным дворцом гостиницы. Поднимаюсь в лифте на свой этаж и узнаю ту самую женщину, что встречала меня ночью в день моего приезда. А я ее как раз хотел увидеть. Радостно киваю ей головой, она тоже улыбается, улыбка эта кажется знакомой…

Прежде чем подать ключ, она говорит:

— К вам гость… гостья. Она внизу, скоро поднимется к вам.

И на открывшемся запястье ее, чуть ниже рукава блузки, брызнул светом зеленый камень.

НАТЮРМОРТ С КАЛИНОЙ И НЕФРИТОВЫМ КУБКОМ

Легкий стук в дверь. Прошу войти.

Глаза сестры кажутся темными, глубокими, глянец душистых волос над высоким лбом отражает едва заметно оранжевый свет заката в окне…

— Где ты пропадала?! — воскликнул я радостно.

— Где ты была, киска? — промолвила она вполголоса. — Была у королевы английской… Что видала при дворе?.. Видала мышку на ковре.

А за окном — ветреный таинственный закат с малиновыми облаками, серой потемневшей травой, ропотом деревьев под окном, длинными, мечущимися по земле тенями. Мы сидим с ней за столом, накрытым синей скатертью. Ей необыкновенно идет строгое выражение лица. Я говорю это вслух. Она даже не улыбается. Снова стук в дверь. Сестра говорит:

— Это ко мне. Я открою дверь сама… — Она оставляет меня за столом, подходит к двери, и ей что-то передают из рук в руки. Там мелькнул зеленый камень и рукав светлой блузки. Появилась ваза с ягодами и кубок. Она возвращается с этими дарами, но меня не удивить инопланетными странностями. Она говорит:

— Это калина. А кубок из нефрита.

— Так я и поверил…

И тут она едва заметно улыбнулась.

На синей скатерти перед нами — глиняная ваза, доверху наполненная калиной, и темно-зеленый кубок. Тени от вазы и кубка размыты: свет вокруг необыкновенно мягкий, и когда ветви деревьев за окном кланяются ветру, летучий узор скользит по серо-зеленой стене. Я украдкой рассматриваю выпуклые линии ее платья с малахитовым отливом.

Беру из вазы ягоду… нет, не беру, потому что ягода какая-то не такая, она очень тяжелая и остается в вазе.

— Что это?

— Видишь ли, это не простые ягоды… А дело вот в чем. Наш десантный бот приземлился в укромном месте, в узком распадке, и был хорошо укрыт от посторонних взглядов. Вдруг утром, когда экипаж покинул его, на распадок опустили металлический каркас и бетонные конструкции. Когда экипаж вернулся, он буквально не узнал места, где спрятан был корабль. Там высился купол. Оказалось: сооружение возведено по проекту Дальшахтстроя за один день. И бот оказался замурованным в распадке, который был перекрыт для эксперимента с солнечными нейтрино… можешь представить?

— Представить трудно. Кому понадобился распадок?

— Дальневосточному филиалу Академии наук. Бот они не заметили, потому что мы применяем электронный камуфляж…

— Я это знаю. Сквозь ваш корабль видно все, как через стекло.

— Нужно вывести бот наверх. Но мы не имеем права трогать все эти металлоконструкции. Так запрограммированы и наши роботы. Если даже мы дадим команду разобрать перекрытие над распадком, они откажутся. И это будет точным соблюдением наших собственных правил и принципов отношений с людьми, с планетой.

— Но вы потом все восстановите!

— Да. Но роботы все равно откажутся.

— Ну, знаете… покорители космоса! Вам далеко еще до атлантов. Боюсь, им удастся перенести на свою планету все, что сделано человеком, за тридцать тысяч лет, а вы останетесь тому свидетелями.

— Это не так. Ты это знаешь.

— А как же принципы? Разве они позволяют вам бороться?

— Перестань.

— Но это правда! Они уже унесли память об Атлантиде. Уверен, что на месте битвы этрусков и атлантов в Сангарской долине не найти сейчас даже наконечника копья! А вы размышляете, можно или нет притронуться к металлической ферме…

— Нельзя быть не правым во имя правды и правоты… Скажу более: мы думаем, что перекрытие — дело рук атлантов. Не они, конечно, придумали его, но они ускорили всю работу там, в распадке, они помогали строителям, оставаясь невидимыми. Да, мы знаем это почти наверняка. Но это не дает нам прав сверх тех, что мы сами определили на этой планете… Даже когда мы бессильны на первый взгляд, мы ищем выход — и находим его. Сейчас нам поможешь ты. Если команду роботам подаст человек этой планеты, они выполнят ее. Так они настроены и запрограммированы.

— Буду рад помочь… если только в этом все дело.

— Ягоды — это особые точки, связанные с тем пространством… они точно клавиши, передающие сигналы… И кубок — тоже. Попробуй его поднять.

— Не могу. Он неимоверно тяжел.

— Да. Он весит двадцать тысяч тонн, но покоится, едва касаясь стола и синей скатерти. Передвинув его, ты подашь команду роботам и одновременно на условном языке расскажешь им, как выполняется работа. Каждая ягода один из этапов этой работы.

— Понимаю. Но как я сдвину кубок, если даже ягода слишком тяжела для меня?

— Я сниму блокировку. И он станет легким…

Я крепко сжал каменный кубок. Он был все еще очень тяжел. С трудом придвинул я его к чаще. Показалось, что между камнем и керамикой проскочила белая искра до того, как они соприкоснулись.

— Распадок открыт, — сказала сестра. — Три минуты вполне достаточно, чтобы корабль поднялся, ушел из расщелины, в которой он прятался до сих пор. Теперь надо закрыть распадок, вернуть все на свои места. Поставь кубок поодаль от вазы.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});