Домик с крокодилами - Степнова Ольга Юрьевна

– Ты уверен? – спросила я на бегу.

– Я же говорю, крупный план пару раз выхватывал кабину пилота. Ты куда? Телевизор в гостиной!

– В Чусов-лэнд! – заорала я, перескакивая через ступеньки. – Ты что, не понимаешь, что Сазон огребёт по первое число?! Ему припишут и терроризм, и развязывание третьей мировой войны, и шизофрению, и… – Не договорив, я налетела возле кухни на Ирму.

Вид у Громовой был растерянный, но это не помешало ей жёстко схватить меня за руку.

– Элла, вы не знаете, куда делся Арно? Я ищу его, свищу, а его нигде нет – ни в комнате, ни в гараже, ни даже на кухне! И мобильный не отвечает…

– Он сбежал, Ирма! – запыхавшись, ответила я. – Сделал ноги!

– Почему? – отпустив мою руку, попятилась Ирма. – Почему он сделал, как вы выражаетесь, ноги?!

– Потому что я нашла в его столе нож, которым зарезали Настю! Потому что я вычислила, что он знаком с человеком, который держал взаперти Прохора! Потому что это он подмешивал вам лекарство, от которого вы потеряли способность соображать! Потому что у него рыло в пуху, иначе бы он не сбежал! Простите, что сразу вам не сказала.

– Этого быть не может… – прошептала Ирма. – Арно – убийца и похититель?!! – заорала она так, что эхо, которого раньше в доме не наблюдалось, понесло её слова по этажам. – Да этого быть не может!

Я скакнула вперёд, прорываясь к входной двери, которую Бизя предусмотрительно держал для меня открытой.

– Простите, – крикнула я на бегу Ирме. – Мы обязательно займёмся вашей проблемой, но немного позже. Наш дед бомбит Чусов-лэнд!

– Стойте! А где Никас?

– Понятия не имею! – выскакивая за дверь, заорала я.

– А где… где мои драгоценности, Элла?! Они тоже «сделали ноги»?!!

В её воплях было полное непонимание происходящего, и это повеселило меня. Ничего, пусть пошевелит мозгами, всемогущая мадам Громова. Пусть до конца выйдет из спячки и отупения.

До Чусов-лэнда мы домчались на «Вольво» за двадцать минут.

– Дальше нельзя! – крикнул молоденький лейтенант, бросившись к нашей машине и замахав руками. – Прутся и прутся! Журналисты, что ли?! Жить надоело?!

Вдалеке раздавались глухие взрывы, в воздухе пахло пожарищем. Бизя затормозил у обочины и отчего-то уткнулся носом в руль. Плечи его затряслись – может, он вздумал рыдать от ужаса, а, может, ржал – тоже от ужаса.

Вся надежда была на меня.

– Лейтенант! – вышла я из машины. – Ну, какой же я журналист?! Посмотрите-ка, на меня!

– Ой! – отдал честь лейтенант. – Ирина Хакамада? Вы?!

– Я и Иосиф Кобзон за рулём. Вы же знаете, все террористы складывают оружие и сдаются при виде нас! Пропустите!

Лейтенант умчался к коллегам, которые почтительно расступились, разорвав цепь оцепления.

– Включи Кобзона, – заскакивая в салон, – попросила я Бизю.

– У меня только «Дип пёпл», – начал лопотать он, – я по Кобзону как-то не очень прикалываюсь…

– Сделай лицо народного артиста и проезжай! – заорала я.

Бизон надул щёки, выпучил глаза и так вжарил по газам, что вряд ли кто-нибудь из оцепления рассмотрел цвет и марку нашей машины, а не то, что тех, кто в ней сидел.

Чем ближе подъезжали мы к посёлку, тем отчётливее слышались взрывы и выстрелы. Мы увидели, как огромный вертолёт с полозьями под брюхом кружит в воздухе. Несколько журналистов в камуфляже и с камерами, прижимаясь к земле, носились вдоль дороги, пытаясь снять ценные кадры.

– Кажется, Сазон решил покончить жизнь самоубийством! – Чуть не плача, я вставила сигарету в рот, но оказалось, что это третья сигарета, которая торчит у меня между зубами.

Ничего не ответив, Бизя припарковался возле высокого кирпичного забора.

Чусов-дэнд выглядел плачевно… На улицах, и без того не отличавшихся комфортом, зияли воронки, в недостроенных домах были выбиты окна, а красная черепица на крышах оказалась посечена пулями и осколками. От пары претенциозных домишек вообще мокрое место осталось – кучка кирпича, да дымок, вившийся над руинами. Возле этих останков стояла камуфляжной окраски военная машина, и дуло гранатомёта, крепившегося на её крыше, медленно поворачивалось, целясь в резвый «Робинсон», который кружил в небе, как беспокойная стрекоза.

– Стойте! – бросился к военной машине Бизя. – Не стреляйте! Это мой дед, он мухи не обидит! – Бизон заскакал, задрав голову и размахивая руками, будто его миротворческие действия могли возыметь успех.

Из вертолёта вылетела граната, и, просвистев в воздухе, попала прямиком в недостроенный дворец Чусова. Громыхнул взрыв, крышу у коттеджа снесло, отбросив на сотню метров. Пыль и дым взметнулись вверх приличным смерчем, от которого захотелось забиться в любую щель.

– Прямой наводкой по вертолёту пли!!! – заорал командир, нарезавший круги, вокруг военной машины. Гранатомёт вздрогнул, послышался мощный выстрел, но юркий «Робинсон» ловко ушёл с линии огня и, словно дразнясь, завис в воздухе.

Я почувствовала себя на войне и прикурила сразу три сигареты.

Какой-то шальной журналист с окровавленной щекой и камерой наперевес, метнулся от забора и перекатами закатился под нашу машину, целясь объективом в небо.

Бабахнул ещё один выстрел из гранатомёта, камуфляжная машина содрогнулась, но «Робинсон» неуязвимо жужжал в воздухе, закладывая вираж над коттеджем Чусова. Послышались одиночные выстрелы, и окна в чусовском доме со звоном начали разлетаться на мелкие осколки.

– Не стреляйте, мужики! Он мухи не обидит! – опять завопил Бизя.

Журналист под машиной витиевато выругался и затараторил в микрофон, комментируя события в прямом эфире:

– Обстрел элитного посёлка продолжается! Военные до сих пор так и не смогли поразить цель! Невооружённым глазом видно, что вертолётом управляет ас. На помощь военным идут мотострелковая рота, танковое подразделение, а также брошены силы противовоздушной…

Очередной взрыв заглушил слова комментатора.

– Не стреляйте! – орал Бизя, бегая перед военными с заломленными руками, как истеричная мамаша, чей ребёнок на морозе прилип языком к водосточной трубе. – Дед! – задрал он голову. – Умоляю тебя, прекрати огонь! Приземлись! Сдайся! – Бизя вдруг бухнулся на колени. – Сдайся, старый козёл! Приземлись, я сказал!!!

Никотин от трёх сигарет так вдарил по мозгам, что у меня закружилась голова. Я вышла из машины на свежий воздух. Я понятия не имела, что делать, тем более, что справа приближалась колонна военных машин, и Сазон автоматически становился смертником в своём вертолёте.

Или… колонна автоматически становилась смертницей?…

– Идите сюда, – позвал меня журналист из-под машины. – Здесь безопаснее!

– Это мой дед посёлок бомбит, – не без тайной гордости сообщила я корреспонденту. – Вот, стою и думаю, как бы его угомонить?

– Ваш дед?! – завопил парень. – Как его зовут?! Кто он?!

– Подполковник в отставке, – расплывчато ответила я. – Кстати, тебя в армии не учили, что прятаться от взрывов под бензобаком – гиблое дело?

Парня с камерой как ветром сдуло, а я достала мобильный телефон и набрала Сазона. Шансов, что он ответит, не было никаких, но дед неожиданно взял трубку.

– Элка! – завопил он мне в ухо. – Я веду прицельный огонь, а ты мне мешаешь! Я потом позвоню.

– Дед, ты своим прицельным огнём сейчас по мне лупишь.

– Что?! При чём тут ты, доча? Я Чус Чусыча наказываю за недостойное поведение!

– Я внизу. И Бизон тоже. Он стоит на коленях и умоляет тебя не стрелять.

– Тьфу! Вы уже не живёте отдельно?

– Живём. Мы очень отдельно живём. Но если ты ещё раз пальнёшь, то прибьёшь нас обоих.

– То есть мне прекратить боевые действия?

– Хотелось бы.

– То есть – капитулировать?!

– Не капитулировать, а проявить благоразумие. Чусов-лэнд ты и так в хлам разнёс, зачем тебе нужны бессмысленные жертвы? В подвалах коттеджей живут рабы, которые строят посёлок. Ты же не хочешь угробить ни в чём неповинных людей?

– Рабы?!! – взвыл Сазон. – Чусов держит рабов?! Да я его, гниду, сейчас на винт намотаю и такую карусель устрою!!