Второй шанс. Трилогия (СИ) - Маханенко Василий Михайлович

– Хозяин, – согласно кивнул я и отступил на шаг.

Анирам нависла над пыточным столом. Из «Красного палача» вылетел белый туман, который Демонесса вдохнула в себя. Она дернулась, закатила глаза и чихнула. Пыточное устройство от этого осыпалось на землю мелкой пылью. Поглощение сущности было завершено.

Эредани: «А твоя зазноба не лишена амбиций. Метит в Высшие демоны».

Квален: «Это я и сам знаю».

Наконец-то чтение справочной информации мне помогло, и я смог разобраться в «Барлионе» без помощи напарника. Чтобы Архидемону стать Высшим, необходимо собрать свою армию и победить одного из текущих Высших. Поглощение сущности, по своей сути, основной инструмент создания армии – Архидемон получает возможность плодить демонов, специализированных под определенную роль. Воины, маги, пыточные столы. Чем выше уровень поглощенного существа, тем сильнее получаются бойцы.

– А как же преданность Эйринесс? – спросил я Демонессу, прежде чем отправить ее отдыхать.

– Преданности достойны только сильнейшие, – сверкнула глазами Анирам. Сказанного и увиденного было достаточно, чтобы понять главное: ушлая Демонесса собирается подсидеть нашу «мать», но меня мало волновала эта мышиная возня.

Остров Тьмы был небольшим, даже меньше нашего тренировочного полигона, и мы быстро нашли логово речного босса. Двухметровый краб валялся на спине, причудливо раскинув клешни в стороны. Варталинские не оставили нам даже захудалого демона-крысы, всех уничтожили. Так что казавшаяся удачной идея шокировать мастера Дейра развеялась как дым.

– Все выгребли, – резюмировал Эредани, исследовав пещеру. – Ни сокровища, ни босса, ни морального удовлетворения. Идем, у нас сейчас будет новое испытание. Три километра брассом и озерные демоны. И все это без получения опыта.

Не могу сказать, что обратный путь дался мне легко. Несколько раз я порывался утонуть, чтобы перестать монотонно грести, но в такие минуты Эредани подбадривал меня и вынуждал плыть дальше. Демоны почти не нападали, мы легко отбили две атаки за весь заплыв. Выбравшись на берег, я без сил рухнул на землю.

– Все, финиш. Не могу больше, – даже говорить было тяжело. – Я в «Барлиону» приходил головой думать, а не руками и ногами махать. Столько лет ничего тяжелее планшета не поднимал, а тут сплошное физическое переутомление… Я уже похудел почти на пять килограммов. Еще пара таких дней – и сорвусь.

– Тебе просто надо отвлечься. И от работы, и от «Барлионы». Съезди с семьей куда-нибудь. Это лучший отдых, – напарник прилег неподалеку.

– Я не женат, – ответил я, подумав, что этот факт из личной жизни можно рассказать.

– А родители живы? – оживился Эредани. Я кивнул. – С ними ладишь?

– Лажу, только вижусь редко, – признался я, подкладывая руку себе под голову. – Хотя виртуально общаемся. Раз в неделю точно созваниваемся.

– Раз в неделю, – хмыкнул Эредани и не то приказал, не то посоветовал: – Съезди к родителям. Отвлечешься, отдохнешь от «Барлионы» и им приятное сделаешь. Если дома проспишь выходные, то так не отдохнешь. Да и родители заслуживают уважения.

Эредани прочистил горло и замолчал. Сомнений не осталось, у Эредани есть семья, и она для него много значит. Со своей он, наверное, раньше виделся гораздо чаще, чем я.

Привязав персонажа к Эредани и попросив отвести меня в бараки, я вышел из игры.

Матвея я застал колдующим на кухне над очередным кулинарным шедевром. По какой-то причине он увлекся готовкой, и если вначале блюда у него не очень получались, то с каждым разом прогресс становился заметнее. У меня даже сомнения появились, какие курсы осваивает мой друг? Техник-ремонтник он или повар-кулинар?

– О, Ромыч! – обрадовался Матвей. – Будешь итальянские фрикадельки в томатном соусе?

– Звучит съедобно, но дай сначала попробую. Матюх, а зачем ты возишься с готовкой? Автоповар вроде справляется.

– Да так, – замялся Матвей. – Успокаивает. Да и вылезешь из капсулы, вроде как делом занят… Сейчас руку набью, детей на пикник вытащу. Такого они от меня точно не ждут.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Понял, готовь себе на здоровье! Ты на выходные к ним идешь?

– Нет, на этих не получится. Света писала, что учебный год заканчивается, экзамены, нежелательно их отвлекать.

– Тогда у меня идея! Поехали к моим? Вместе. Даже не помню, когда у них был последний раз. То одно, то другое.

– Ну, ты езжай, конечно, а я дома останусь. Уберусь там или еще чего, – Матвей напрасно высматривал, что можно убрать в доме. Имитаторы управляющей компании отлично заботились о чистоте жилища второго сектора.

– Обойдешься, чудовище. Мама тебя лет десять не видела. Разделишь со мной груз родительского участия и заботы, – я обнял Матвея за плечи. На ощупь под футболкой были кости да жилы. – И откормить тебя не мешает.

– Так бы и сказал, что пожрать за тебя надо, – заржал Матвей и пошел собираться.

Несмотря на нашу долгую дружбу, семьи никогда не общались и были совершенно разные. Отец Матвея спился и умер еще во времена нашего обучения в школе. Мать сразу после выпускного снова вышла замуж, переехала в другой город и перестала общаться с Матвеем, напирая на то, что сын вырос, а у нее новая жизнь, новая семья, новые дети. Надо сказать, друг и не претендовал на ее внимание или помощь. Еще со школы он много времени проводил у нас дома. Моя мама любила его, подкармливала и при случае делилась лаской. Потом он поступил в колледж, начал зарабатывать на свой кусок хлеба с маслом, переехал в арендованную комнату и встретил Светку.

Моя семья была благополучной во всех смыслах. Отец состоял на госслужбе мелким клерком, мама всю жизнь домохозяйничала и заботилась о нас с сестрой. Во времена отцовской службы богатствами или квартирами мы не обзавелись, но определенный достаток, позволяющий дать детям хорошее образование, присутствовал.

Так что, в отличие от Матвея, у меня было сытое детство маминого сынка. Ну а что такого? Я всегда гордился тем, что мама любила меня больше, чем сестру, но спокойно относился к тому, как отец выделяет Ксению. Так бывает во многих семьях. После выхода на отдых отцовского парашюта хватило на хороший коттедж в пригороде, а пенсия позволяла сохранить привычный уровень жизни.

Чем дальше мы с Матвеем отъезжали от города, тем сильнее менялся внешний мир за окном автомобиля. Пригород, не говоря уже о глубокой провинции, очень сильно отличался по укладу и развитию от крупных городов. Имитаторы сюда попросту не дошли. Здесь даже социального жилья не было, и строить его в ближайшем будущем не планировалось. Такое положение не было обусловлено нехваткой денежных средств. Присутствовал только трезвый расчет власть имущих. Им всего-то и надо было, что дождаться результата естественных процессов. Молодые и амбициозные уезжали в город за возможностями. Если выдерживали конкуренцию, общество получало гибких и умных новых городских граждан, если нет, пополняли нескончаемые ряды «бомжей». Провинциальный биомусор отправлялся в тюремные капсулы по любому поводу, а потом сразу переводился на особые социальные договоры. Остальные жители занимались привычными делами, какими промышляли из поколения в поколение: выращивали и продавали сезонные овощи и фрукты, держали небольшие магазинчики, предоставляли различные услуги, вроде перевозки грузов или людей, и так далее. Они жили в относительном достатке, пока существовали люди, которым было важно купить продукт или услугу, сделанную руками живого существа, а не Имитатора. Пройдет не так много времени, и такие люди исчезнут, потянув за собой большую часть провинциальных предпринимателей. Останутся маленькие островки жизни, необходимые для производства продуктов премиум класса для очень богатых и притязательных людей.

Государство это понимало и потому не спешило вкладывать деньги в пригороды и провинцию. Имитаторы пока царили исключительно в крупных мегаполисах, но Барлиона грозной тенью висела уже над всем человеческим миром.

– Ромашечка, родной мой… Матюша, как же хорошо, что вы приехали, – мама не могла нарадоваться нашему появлению, попеременно то обнимая, то ругая нас, что не предупредили. Матвей сначала тушевался, а потом плюнул и просто наслаждался человеческим общением и ненавязчивой лаской мамы.