Хаосовершенство - Вадим Панов

– Неплохо, совсем неплохо.

Дрогас уже получил подробный доклад об акции, а новостную ленту включил из любопытства. И остался доволен увиденным. Яркая картинка: триста человек в черных рясах с зажженными свечами в руках отлично изобразили «похороны Земли». Большой шум: на месте событий работали журналисты всех основных каналов. А самое главное – никакого насилия. «Остановим Ад!» позиционировало себя как мирное движение, пытающееся добиться своего исключительно добрым словом.

– Не просто неплохо, а очень даже хорошо… – Дрогас выключил коммуникатор, крутанулся на стуле и холодно посмотрел на Флобера. – Ну а ты как?

– М-м…м?

Рот обнаженного толстяка заклеен скотчем, поэтому в ответ Стефан услышал лишь невнятное мычание.

– Вижу, что не очень, – усмехнулся Дрогас. – Но ты не волнуйся, дальше будет хуже.

Директор страшной Африки, блестящий, исполнительный офицер, которого Моратти не уставал ставить в пример подчиненным, лежал на металлическом столе в позе «звезды», с разведенными в стороны руками и ногами. Взгляд мутный, непонимающий, а на лице и груди свежие кровоподтеки.

– Мы пока разминались, знакомились, так сказать, – продолжил Стефан. – Главная же часть допроса начинается теперь.

– М-м…м?

– Да, дружище Густав, именно допроса. Нравится тебе это или нет, но сейчас ты в полном дерьме.

Когда все летит к чертям, чистоплюйством не занимаются. Моратти велел Дрогасу «плотно поговорить» с директором Африки и выудить интересующую информацию, невзирая на высокий ранг Флобера.

Директора взяли прямо в штаб-квартире СБА. Чего далеко ходить-то? Дождались окончания совещания, подослали курьера: «С вами хочет поговорить президент», а в лифте скрутили, заклеили рот и, ничего не объясняя, как следует избили. Приволокли в камеру, раздели и разложили на столе.

Конечно, можно было использовать «химию»: подсыпать Флоберу снотворное, а после вколоть развязывающий язык препарат и задать нужные вопросы, однако Дрогас такой подход не одобрял. Стефану нравилась живая работа, наполненная душой и… страхом. Если Флобер действительно предатель, а сомнений в этом, судя по словам Моратти, не было никаких, он должен заплатить. Должен осознать, что натворил. Должен запомнить урок навсегда. Если, конечно, у него будет это самое «навсегда».

Дрогас поднялся со стула, лениво поковырялся в разложенных на маленьком столике инструментах, выбрал один и подошел к жертве.

– Знаешь, кто я?

Толстяк кивнул головой.

– Хорошо, – одобрил осведомленность пленника Стефан. После чего продемонстрировал Флоберу скальпель. – Знаешь, что это?

Еще один кивок. Судорожный.

– Я очень хочу отрезать тебе ухо.

На глазах Густава показались слезы.

Страх… Это хорошо. Очень хорошо. Репутация и правильный подход позволяют сломить сопротивление не хуже «химии». А удовольствия такая работа приносит несравненно больше.

– Но еще я хочу знать правду, – размеренно продолжил Стефан и доверительно поинтересовался: – Ты меня понимаешь?

Кивок.

– И вот какая у нас дилемма, дружище Густав: если я отрежу тебе ухо, то не смогу остановиться. Последует второе ухо, нос, пальцы… – Блестящий скальпель медленно и весьма многозначительно вертелся перед глазами Флобера. – Сам понимаешь, что изрезанное твое рыло мы на неделю спрячем и наша милая беседа останется в тайне. А восстанавливать тебя после хирургической процедуры никто не станет. Все ясно?

Кивок.

– Поэтому, дружище Густав, постарайся не доводить дело до медицинских опытов. – Стефан наклонился к самому лицу перепуганного Флобера. – Я знаю, что π-вирус выполз из Африки. Из твоей Африки. Сейчас я вытащу кляп, и ты мне это подтвердишь. Никаких лишних слов, просто короткое «да». Детали обсудим позже. Все ясно?

Кивок.

– Хорошо.

Дрогас вытащил кляп.

– Вирус выполз из Африки, – слегка заикаясь, подтвердил Флобер. – Не нужно резать. Пожалуйста.

– Отличное начало сотрудничества, – тоном заправского коммивояжера провозгласил Стефан. – Мы сработаемся.

– Какие у меня гарантии? – пискнул Густав.

– Мое слово.

– И все?

– Мне нужна информация, а не твоя шкура, скотина, – объяснил Дрогас. – Я хочу оставить нашу беседу в тайне, чтобы не спугнуть твоих хозяев. Так что если будешь честен, то отделаешься почетной отставкой через пару-тройку месяцев. Все ясно?

На самом деле судьбу Флобера уже решили: автомобильная авария сегодня вечером. Вдова получит приличную пенсию от СБА, детишки тоже не останутся без присмотра.

– Спрашивай, – вздохнул Густав.

– Чьи приказы ты исполнял?

– Мертвого.

– Почему-то я не удивлен… Как вы связывались?

– Только по сети.

– Кто придумал π-вирус?

– Парень, которого отправили в Африку из Москвы. Три года за непредумышленное убийство, сказали, что он отличный машинист, которого необходимо использовать на специальных задачах.

– Как звали парня?

– Илья Дементьев. Мне сразу показалось странным… – Получив хоть какие-то гарантии, Флобер разговорился и стал добавлять в ответы дополнительные подробности. – Ему дали три года Африки ни за что. Взяли во время беспорядков с чужим пистолетом и влепили по полной программе.

– Его подставили?

– Думаю, воспользовались случаем. Кауфман сказал, что мы должны раскрыть его потенциал. Парень действительно оказался головастым, а главное – предсказуемым. Мертвый объяснил, как нужно с ним себя вести, приказал ни на йоту не уклоняться от инструкций, и все получилось. Парень вкалывал как проклятый, выдавал потрясающие результаты, а потом… Потом Мертвый приказал запустить его на тот проект, который занимался «поплавками». А уже потом велел писать вирус.

Дрогас посмотрел в монитор.

– Здесь написано, что Дементьев погиб во время бунта.

– А что я должен был написать?

Брови Стефана взметнулись вверх.

– Ты отпустил создателя π-вируса на свободу?

Флобер тихо вздохнул.

– Я хотел его убить. Мне не позволили.

– Мертвый?

– У него было много людей в Африке, они контролировали каждый мой шаг.

– А остальных машинистов, работавших с «поплавками», ты грохнул?

– Разумеется.

– Ну, хоть на это ума хватило. – Дрогас вывел на экран личное дело Дементьева. Беглец из Санкт-Петербурга, ученик Танаевского, набрал сто баллов на вступительных экзаменах в Университет, получил стипендию, но подписывать контракт с корпорациями не спешил, работал машинистом у храмовника… «У храмовника? Как интересно». – Кто приехал за Дементьевым? Как его забрали?

– Приехал курьер. Невысокий такой, в наномаске, на которой изображена кукольная рожица. Люди Мертвого его боялись.

«Невысокий в наномаске? Еще интереснее…»

Стефан слышал истории о невысоком убийце в приметной наномаске, который брался за самые сложные дела и выполнял их с блеском. Относился с недоверием, считая киллерским фольклором. Однако Флобер, судя по всему, не врал.

– Я хотел убрать их по дороге и послал в засаду трех ребят, – продолжил Густав. – Невысокий убил их ножом.

– Хреновые у тебя ребята, – пробормотал Дрогас.

Еще Моратти интересовало, куда мог отправиться Чайка, но спрашивать об этом Флобера глупо. Да и вообще спрашивать глупо, поскольку ясно, что парень с таким талантом нужен Мертвому только в одном месте – на Станции.

* * *

Территория: Россия.

Санкт-Петербург.

Ветрено, сыро, противно.

Теплое ощущение дома

– Фамиля?

– Что? – растерялся Чайка.

– Твой фамиля! Бистро-бистро!

Черноглазый пограничник изъяснялся настолько плохо, что даже активизированный в «балалайке» переводчик с современного русского справлялся с огромным трудом.

– Соловьев, – сообщил Чайка. – Илья Федорович.

– Рюски? Зачем карточка делать, а? Бистро-бистро отвечать! А?

Чайка сообразил, что пограничник принял его за россиянина и удивился предъявленной иммиграционной карте. По всей видимости, читать он умел еще хуже, чем говорить, а потому пришлось объяснять на пальцах:

– Я гражданин Анклава Москва. Мои документы…

– Аньклав! – Пограничник презрительно посмотрел на Илью. – Сто тысяч рублей. Бистро-бистро, давай-давай!

– У меня только юани.

– О, юань! Десять юань давай-давай, бистро-бистро!

Чайка протянул деньги, черноглазый шлепнул на карточку отметку: «Сбор уплачен» – и швырнул документы обратно.

– Следующий! Бистро-бистро!

Плата за пересечение границы и была, собственно, главной формальностью. Все остальное представителей власти интересовало слабо.

– Бистро-бистро! Давай-давай!

Илья прошел по коридору, свернул за угол и уперся в хвост следующей очереди.

– Таможня?

– Граница, – вздохнула стоящая впереди тетка. – Не убирай документы.

А вот это что-то новенькое. Чайка удивленно посмотрел на женщину.