Огонь и ветер - Екатерина Белецкая

Но они ведь тогда верили, подумал он. Они все верили в то, что делают общее и очень важное дело, что спасают, что помогают, что должны.

К чёрту.

Даже если бы мы этого не сделали – какая разница? Ну, не сделали бы. И ничего бы не изменилось, наверное. Где же ты, моя юношеская вера в справедливость и доброту? В правду? В честность? Где ты, моё желание действовать и решать?

И откуда апатия, которая пришла вместе с потребностью сидеть, тупо глядя перед собой, и не делать вообще ничего?.. Я потерял веру? Я забыл – про справедливость, про долг, про честь? Что же со мною случилось?.. Кем я стал? И чего я хочу на самом деле?

Ничего?..

Он приказал катеру: прозрачность. Стены на секунду помутнели, потом растаяли.

Жёлтая звезда, маленький полумесяц планеты, с одной стороны освещаемой ею, и гигантская пирамида – очередная кластерная станция в стадии постройки. Рядом – несколько пирамид поменьше. Секторальные. Что-то их много…

Мимо катера плыли слабо светящиеся сегменты строящейся станции, какие-то быстрее, какие-то медленнее. Планета оказалась далеко. Скорее всего, катер вышел в какую-то иную точку, которая располагалась на порядочном удалении от неё… точнее сказать, катер сюда выводил не Ри. Его сюда поместили те же, кто его сюда пропустил.

Уж будем всё-таки честными, Ри Нар ки Торк. Будем честными.

От тебя действительно ничего не зависит.

– А ты постарел, – заметил голос за его спиной. – Не хотела бы я жить такой жизнью, пилот. Или уже не пилот?

Ри обернулся настолько резко, что едва не свалился с ложемента на пол.

Самту-ки стояла у стены и с интересом разглядывала его.

Она была очень похожа на египтянку (в прошлый раз Ри её облик ни с чем связать не смог, нынешних ориентиров тогда не было и в помине). Идеальная фигура, длинные чёрные волосы, абсолютно прямые, без блеска; миндалевидные тёмные глаза, прямой нос; руки, сложенные на груди крест-накрест, тонкие длинные пальцы… Белое простое платье – прямой силуэт, никакого украшательства.

– Думаю, такой облик тебя устроит. – Она продолжала разглядывать Ри. – Он не хуже и не лучше любых других. Ни о чём не говорит, но для короткого разговора вполне сгодится. А разговор у нас с тобой будет действительно недолгим, Ри.

– Ты откажешь, – полуутвердительно сказал он.

– Ну почему же. – Она слабо пожала плечами. – Не откажу. Ты хочешь услышать правду?

Ри кивнул.

– Да, мы действительно содержим у себя то, что Эрсай называют дополнительным фондом. У нас избыток энергии, её нужно использовать, а дополнительный фонд для этой цели замечательно подходит. Эрсай иногда привозят новых ждущих в этот фонд, всё верно. Тебя что-то смущает?

– Да, – Ри напрягся. – Эти ждущие не давали своего разрешения…

– Какая разница? – Кажется, она слегка удивилась. – Не давали? И что с того?

– Как это что с того?! Если живое существо умерло, никто не вправе распоряжаться…

– Этика, – Самту-ки сморщила нос. – Глупости, Ри. Глупости. Если бы каждый разумный выбирал, когда ему рождаться, этой вселенной бы вообще не было. Поэтому – глупости. И ты сам это понимаешь.

– Но…

– Вы сейчас входите в задачу, – Самту-ки словно не заметила, что он хотел возразить. – Задача действительно достойная. Не будь её, ты бы тут не оказался.

– Какая задача? – опомнился Ри.

– О… вам ещё предстоит её сформулировать, – она усмехнулась. – На это уйдёт много времени. Сейчас неважно. Да я и не знаю, не смотри на меня так. Я не играю с тобой в загадки, я же не какое-то унылое всемогущее существо из сказок, которые изучал Ит. Кстати, он до сих пор изучает сказки?

– Нет. Он… он был агентом Официальной службы, но потом…

– Агентом? – На её лице появилось сочувствие. – Бедный… Впрочем, ты не лучше. Мне ужасно жаль, Ри, что с вами так получилось. Может быть, если бы я знала что-то сверх того, что мне положено, я бы не отдала ваши материалы тому Эрсай, который тогда за ними пришёл. Подождала бы другого.

– Не понимаю, – признался Ри.

– И не надо. – Она покачала головой. – Это всё тоже тлен. Ри, я тебя хочу попросить только об одном, прежде чем отдать тебе все три материала.

– Два, – поправил Ри.

– Три, – возразила она. – Три, конечно. Скажи мне…

– Самту-ки, два материала, – повторил он. – Фэб всегда был противником воссоздания, он бы не хотел…

– Могу повторить – если спрашивать каждого, что он хочет, получится очень плохо, – строго сказала она. – Я не гарантирую, что всё будет хорошо. Мне велели отдать три материала. Я отдам три.

– Кто велел?

– Тот, кто имеет на это право, – строго ответила она. – Но угадать ты всё равно не сумеешь. А я не скажу.

– Но почему?!

– Потому что я не хочу. – Она улыбнулась. – Потому что тебе не нужен ответ, Ри Нар ки Торк. И ещё потому, что до некоторых ответов надо доходить своим умом, а не чужим, и уж точно не вопросами, которые задаются не там и не тому. Так вот, теперь моя очередь, если ты не возражаешь.

– Я слушаю, – Ри вздохнул.

– Скажи мне – почему? Из-за чего, Ри? Что ты чувствуешь?

Он опешил.

– В смысле?

– В чём принципиальная разница – между тем, что было там, и тем, что ты видишь здесь и сейчас?

* * *

– Настоящее, – выдохнул он. – Там… оно настоящее. Живое. Когда стоишь в прихожей и слышишь шаги по каменной лестнице, а потом щёлкает замок, и она входит в дом. Ставит мокрый зонтик в кольцо-подставку, снимает туфли, на каблуке маленький жёлтый листик… вешает на вешалку свой светлый плащ, а потом подходит, и я её целую – а щека мокрая и пахнет осенним ветром и дождём, через который она шла ко мне, шла от самого от канала… и волосы тоже влажные, и осень… а на кухне горит свет, и мальчишки слушают радио и смеются. А мы стоим в обнимку в прихожей и не можем оторваться друг от друга, потому что я в сбывшейся мечте, и она – в мечте, и мечта вокруг нас, и её можно потрогать руками, можно пройти по ней, можно распахнуть окно – и мечта окажется за ним, можно проснуться ночью и послушать, как мечта дышит рядом, и…

Он резко вздохнул, замолчал.

– Продолжай, – потребовала Самту-ки.

– Потому что там – реальность. А тут, сейчас, – морок. Мертвый морок, в котором нет ничего живого и стоящего. Потому что я, видимо, стал слишком стар для того, чтобы презреть одно прикосновение в угоду… какой-то задаче. Потому что невозможны никакие задачи, когда вместо дома и сердца у тебя – дыра. Когда некого любить…

– Суть Бога в том, что существо, имеющее душу, не может находиться вне любви, – Самту-ки, склонив голову, смотрела на него. – Но только ли о той любви ты говорил?..

– Всё вместе, – покачал головой Ри. – Квинтэссенция. Это был живой мир – для нас. Я не могу объяснить иначе.

– А все остальные… вся твоя семья, они бы смогли подтвердить твои слова?

– Семья? – тупо переспросил Ри.

– Ну да, семья, частью которой ты являешься. Или ты слишком горд, чтобы назвать братом человека, который два года подряд не давал тебе прыгнуть с крыши, из-за того, что у него двойная генетическая форма?

Ри почувствовал, что у него от гнева начинают трястись руки.

– Нет. Я не слишком горд. Я просто не называл это никак… мы так жили, так получилось, и… в общем, так получилось, да. – Он осёкся. – Но не надо говорить так больше. Что до вопроса – да, конечно. Они бы все подтвердили, я не сомневаюсь.

– Конечно, не сомневаешься. Собственно, именно это я и хотела от тебя услышать…

– Ага. А также вставить мне в душу ржавый гвоздь и немножко там поковыряться, да? – зло спросил Ри.

– Это было нужно тебе самому. Ты до сих пор сомневаешься в том, что делаешь. И в своих силах. Ри, пойми. – Она сделала шаг вперёд. – Надо слушать себя. Ты же знаешь, что твоя душа сейчас права – так откуда сомнения?

– Всё стало слишком сложно, – Ри поник. – Я… я запутался. И ребята тоже. И сил совсем нет, ни на что.

– Не опускай руки, – посоветовала она. – Что бы ни происходило с вами, Ри, не опускай руки! Не сдавайся! Ты редкая птица, Ри, и они – редкие птицы, которые…

– В здравом уме не долетят до середины Днепра, – пробормотал Ри.

Самту-ки рассмеялась.

– И это тоже, – подтвердила она. – Как хорошо, что я не пророк и ничего не знаю, но я рада, что сейчас могу тебе немножко помочь. Бери материалы и отправляйся на Окист. Про это я могу сказать почти на сто процентов – должно получиться.

– Деньги, – Ри покачал головой. – Материалы – это очень хорошо, но на что…