Старосветские убийцы - Валерий Введенский

— Я же говорил, — торжествующе шепнул Угаров Рухнову, — Тоннер — убийца!

— Что с ними? — с ужасом оглядел товарищей по ночной вылазке Киросиров.

— Ничего, — ответил Порфирий, — дубинками двинули…

— Зачем? — вскричал урядник.

— Идем по лесу, слышим крик: «Помогите, убивают», — начал обстоятельно рассказывать Степан. — Мы ноги в руки — и вперед.

— Дубинки в руки, а не ноги! — поправил Порфирий, не понимавший образной речи.

— Прибегаем, — не стал спорить Степан, — а тут молния бац! Видим ваше тело у дерева, а эти двое мешок в линейку грузят.

— Мешок?

— Ага, — подтвердил Степан, — большой такой мешок. Мы этих двоих по башке, потом закинули в линейку, а затем и вас погрузили.

— Где мешок? — Киросиров даже привстал от волнения. План он помнил.

— В линейке, — сообщил Степан.

— Принести немедленно!

Исправникам не хотелось идти снова под дождь, но ничего не попишешь, служба! Кряхтя, снова двинулись по анфиладе.

— Что с доктором? — спросил Киросиров Глазьева.

— Живой, сейчас ссадину на голове обработаю и нашатыря дам понюхать.

С Сочиным возился Угаров. Половина лица смотрителя была синей, глаз заплыл, но старик дышал.

Исправники, ежась под непрекращающимся дождем, добежали до линейки. Мешка не было.

— И что делать? — спросил Порфирий.

Тут даже смекалистый Степан развел руками. Кто знал, что этот мешок понадобится? Пока возились с Киросировым, его, наверное, украли. А может, выпал по дороге. И зачем уряднику мешок? Не дай Бог, искать погонит…

Степан пошарил по линейке и, неожиданно найдя другой, пустой мешок, радостно показал его Порфирию. Тот пожал плечами.

— Ну и чего? Тот полный был.

— Мы в него что-нибудь положим, тоже полным станет, — предложил Степан.

— Что, например? Там много лежало, эти двое еле подняли.

— А давай бревно! И шишек сверху напихаем.

Порфирий постучал Степе по голове.

— Это в твое чучело шишек напихают…

Степан обиделся:

— Лучше признаться, что потеряли? А ну пошел шишки собирать!

Поразмыслив, Порфирий согласился, что принести набитый мешок лучше, чем прийти совсем без него, и углубился в парк. Дождь внезапно прекратился, из-за туч появилась луна. В ее свете Порфирий и увидел в десяти шагах от себя мешок. Тот изо всех сил куда-то полз, но ему мешали веревки, которыми он был крепко стянут.

— Глянь, Степка, не наш?

Толстый находке обрадовался, а вопрос напарника его насмешил.

— Ты, Порфирий, часто ползущие мешки встречаешь? А ну хватай!

Полное отсутствие у Порфирия ума Степу не печалило. Напарник обладал множеством других полезных качеств, одно из которых тут же и проявил. Схваченный мешок начал лягаться, но Порфирий ударом кулака вмиг его успокоил. Через несколько минут очередная добыча была брошена к ногам Киросирова. Тот уже пересел на диван и готовился к триумфу. Преступник пойман. Ай да Киросиров, молодец!

— Усадите в кресло и разрежьте мешок, — распорядился он.

Гришка про себя обозвал дворецкого скотом. Их вражда продолжалась не один год, и всегда, будучи подчиненным, страдал лакей. Это же надо! Второй вечер подряд вся дворня пьет, вчера за свадьбу, сегодня за упокой, а он тут один кучу господ обслуживает.

Горестные размышления прервал заглянувший в буфетную Терлецкий. Он не просто промок, с него текло ручьями.

— Налей, — приказал Федор Максимович.

По запаху Гришка понял, что Терлецкий нетрезв.

— Где все? — быстро опрокинув рюмку, поинтересовался Федор Максимович.

— Где обычно. — Лакей тоже выпил. К развернутым ответам душа не лежала.

— А ну хватит водку жрать! — разозлился Терлецкий. — Ступай, лошадей привяжи. — Отдав распоряжение, Федор Максимович направился в трофейную.

Гришка показал ему вслед похабный жест, обозначавший его однозначное отношение к поручению. «Конюха от лакея отличить не может! Где, кстати, Савелий?»

— Что тут происходит? — спросил Федор Максимович.

Картина перед ним предстала живописная. На одной оттоманке сидел Киросиров с опухшей щекой, на другой лежал Тоннер с мокрой повязкой на голове. На стуле покачивался синелицый Сочин, в кресле сидел связанный человек в холщовом мешке. К нему, достав из-за голенища длинный острый нож, подошел толстый исправник.

«Не вовремя он объявился, — подумал Киросиров про Терлецкого. — Я всю грязную работу сделал, а теперь этот гад к виктории примажется».

Дальнейшее урядника удивило. Степан, завидев Терлецкого, решил повременить с мешком и радостно бросился обниматься:

— Максимыч, дорогой! Куда ты пропал?

— Это вы куда пропали? — спросил Федор Максимович, обнявшись не только со Степаном, но и с Порфирием.

О связях исправников в Третьем отделении Киросиров не подозревал.

— Лошадей-то догадался привезти? — спросил Степка.

— Догадался, — успокоил Федор Максимович. — Бросили меня, черти, под березой…

— Служба! Зато убийцу поймали, — похвастался толстый.

— Убийцу? Какого убийцу? — Терлецкий удивленно посмотрел на Киросирова.

Тот тоже разглядывал Федора Максимовича, вспоминая трехголосый хор у развилки.

— Давно моих исправников знаете?

— Да нет, сегодня познакомились.

— Позвольте поинтересоваться, где?

Степан делал отчаянные знаки, чтобы Терлецкий не болтал лишнего. Но тот, не заметив, ответил простодушно:

— На почтовой станции. Я, если помните, княгиню отправился искать по тракту…

Киросиров его перебил, обратившись к подчиненным:

— А вы там что делали?

— Кушали, — спокойно ответил Порфирий.

— Выпивали, то есть? — угрожающе спросил урядник.

— Я всухомятку есть не могу, всегда запиваю, — с вызовом объяснил Порфирий и уставил на Киросирова свои немигающие глаза.

— Я же вам дезертира поручил ловить у Кусманской. — напомнил урядник.

— А Кусманской поручили исправников кормить? — задал встречный вопрос Порфирий. — Я, ежели не жравши, даже мух ловить не могу!

— Мы к тому времени, Павсикакий Павсикакиевич, получили ваш новый приказ: выдвигаться к Северским, ловить убийц, — пояснил Степка. — Зашли подкрепиться, а тут Максимыч, познакомились, подружились, вместе решили ехать.

Терлецкий на первой же станции встретил этих охламонов, которые заверили, что пьют здесь с утра и никакие княгини мимо не проезжали. И позволил Федор Максимович себе расслабиться. А вдруг у Северских рассосется как-нибудь без него? И опьянел после первого стакана — слишком много волнений было за день. Вскоре тронулись в обратный путь. Вечер был теплый, приятный, а когда выглянула луна, вдруг так хорошо стало, что захотелось петь, они и остановились. Лошади паслись, а новые друзья горланили кто во что горазд. Начавшийся дождь загнал пьяных под березы. Услышав крик, спутники Терлецкого куда-то рванули с дубинками наперевес. Он ждал их, ждал, промок до нитки и решил возвращаться сам.

Терлецкий виновато улыбнулся. Мол, с кем не бывает? И тут же сменил тему:

— Так что? Убийцу поймали?

«Теперь не примажешься к триумфу, пьяница», — подумал Киросиров и не без удовольствия ввел Терлецкого в курс дела.

— М-да, история! — покачал головой Федор Максимович.

— Ну что встали? Режьте мешок! — прикрикнул урядник на подчиненных.

Степка был так широк, что из-за его спины в первый миг никто не увидел лица убийцы. Исправник же похвастался:

— Глянь, Максимыч, какие шрамы! Не иначе беглый каторжник!

Посмотрев, Терлецкий присвистнул, остальные ахнули, а Киросиров побледнел.

«Ну почему не Роос? Не Угаров? Не Петушков? Что за несправедливость! Генерал — худший из вариантов! Такой чин просто не может оказаться преступником! То есть, конечно, может, но только с дозволения государя императора. Скажет: 'Ату его', — и можно шкурку с живого сдирать. А без того — ни-ни, не подступись. Хорошо Терлецкий вернулся, пусть теперь и отдувается!»

Генерал в сознание не приходил, и урядник строго спросил Порфирия:

— Генерала тоже дубинкой двинул?

— Какого генерала? — не понял тот.

— Этого самого, на тулуп не смотри. Генерал что хочет может надеть.

— Нет, его кулаком вдарил.

— Под трибунал отдам, — пообещал Киросиров.

— А зачем он в мешке ползал? — не сдавался Порфирий.

— Генерал в чем хочет может ползать!

Неизменный нашатырь помог и Веригину. Очнувшись, генерал первым делом подскочил к уряднику и крепко схватил его за грудки:

— Где княгиня, гад? Я тебя сразу по голосу узнал! Ишь, ямщиком заделался!

Урядник хотел сообщить, что и ему голос показался знаком, да не успел признать, но почему-то промямлил:

— Не знаю, ее Федор Максимович искали-с…