Покер с акулой - Дарья Донцова

Надина подруга, девочка городская, вынесла только две недели подобной жизни и убежала. Но теперь ее постоянно достает бесконечными звонками молодой муж, требуя возвращения. Вот они и надумали отправить ему справку о смерти.

Зоя заколебалась, окончательно вопрос решила последняя фраза, сказанная будущей невесткой:

– Принесешь справку и забирай синий брючный костюм, он мне все равно мал!

Шарова дрогнула. Брюки с пиджачком цвета берлинской лазури шли ей чрезвычайно и получить прикид в полное распоряжение хотелось ужасно. Словом, на следующий день она составила филькину грамоту и отдала Надюше, получив взамен вожделенный костюмчик.

– Адрес давай, – велела я.

– Чей?

– Подруги твоей, Феоктистовой.

– Так у нас живет!

– Значит, свой говори, – разозлилась я.

Ну не дура ли эта Зоя!

– Волгоградский, семь, – шмыгнула девчонка носом, – только ее там нет.

– Говорила же, вместе живете?

– Надька сейчас на работе, в санчасти, улица Розанова.

– Отлично, – вздохнула я и приказала: – Еще подушку давай.

– Зачем?

Господи! Естественно, чтобы положить тебе на нос и задушить.

– Надо!

– Берите, – метнулась Зоя к шкафу, – только на выходе спрячьте, а то охрана заберет.

Сунув плоскую подушку под мышку, я пошла к Тине.

– Ну и долго ты ходила, – укорила она, – прямо за смертью посылать.

Подпихнув ей подушку под голову, я вышла в коридор и тут же натолкнулась на санитаров, толкавших перед собой кровать с неподвижным загипсованным телом. Пришлось войти в другую палату и пропустить «транспорт»! Но не успела кровать с мерзким скрипом отъехать, как сзади послышался голос Костина:

– Девушка, Мамонтову куда положили?

– В седьмую! – крикнул тонкий дискант.

Я притормозила у двери. Пусть Володя спокойно идет к Тине, мне недосуг с ним болтать.

ГЛАВА 26

Санчасть располагалась в красивом доме, выкрашенном ярко-розовой краской. Просто пряничная избушка, настоящий представитель московского барокко. Окна, обрамленные разноцветным орнаментом, расписные двери и крохотная лесенка.

Но охранники оказались совсем не под стать кукольному домику. Меня категорически отказывались впускать.

– Звоните по внутреннему, – велел мужик в черном комбинезоне, – 2-68.

Я набрала нужные цифры и услышала ленивое:

– Алло.

– Надя Феоктистова?

– Да.

– Меня прислала Зоя Шарова.

– Идите, второй этаж, 25-я комната.

– Охрана не пускает.

Испустив тяжелый вздох, Надя велела:

– Тогда ждите, сейчас.

Для того чтобы спуститься со второго этажа на первый, ей понадобилось сорок минут. Я вся извелась, подпрыгивая на месте от нетерпения. Наконец возле вертушки появилась крупная блондинка в коротком беленьком халатике, не прикрывающем колени.

– Эй, – поманила она пальцем, – сюда.

Секьюрити расступились, и мы поднялись вверх по лестнице. Возле двери в самом конце коридора Надя вытащила ключи, мы вошли в небольшое помещение с кушеткой, затем она вежливо осведомилась:

– Общий или шейно-воротниковую зону?

– Что?

– Массаж общий или только верх?

– Я пришла не на массаж.

– Да? – подняла Надя вверх красиво нарисованные брови. – Зачем тогда?

Я поколебалась секунду и заявила:

– Меня зовут Раиса Константиновна Федина. Скажите, где Ксюша, моя дочь?

– Кто? – изумилась Надя. – Не знаю такую.

– Ну как же, – жалобно заныла я, – вы велели Зое справочку о смерти Ксюши написать. Зачем? Я знаю точно, что дочь жива, где она? Скажите, сделайте милость.

Надя растерянно затеребила рукав халата, а потом пробормотала:

– Ей-богу, не знаю.

– Но вы же встречались с ней?

– Нет.

– Но справка…

Феоктистова продолжала дергать рукав. Ее красивое, гладкое, но какое-то глупое лицо выражало смятение. Я решила идти ва-банк:

– Ладно, поеду в милицию, расскажу про вас и Зою, пусть органы занимаются.

– Ой, не надо! – вскрикнула Феоктистова.

– Очень даже надо, – заявила я, поворачиваясь к двери, – я надеялась, по-хорошему расскажете.

– Ну, честное слово, я не знаю Ксению, в глаза не видела!

– Ладно врать! Ничего, на Петровке расскажешь правду!

Надя молитвенно сложила руки:

– Шутка была такая.

– Здоровская шуточка, – согласилась я, – матери бумажку о смерти родной дочери послать.

– Андрей сказал, там только муж, – зарыдала Надя.

– Какой Андрей?

– Продавец, – всхлипнула Феоктистова.

Она оторвала кусок бинта и принялась звучно сморкаться.

– Продавец?

– Ага, – кивнула девушка и пошла к рукомойнику.

Пока девчонка умывалась, я уселась и стала оглядывать стол. На тарелочке высилась груда печенья «Курабье», рядом дымилась кружка с кофе, здесь же роман лежал в бумажной обложке с интригующим названием «Любовь под солнцем». Судя по всему, Надя отлично проводила время на рабочем месте, пила «Нескафе», наслаждалась чтением и собиралась подзаработать малую толику, делая массаж.

Шум воды прекратился. Надя последний раз высморкалась и утерлась вафельным полотенцем. Без косметики лицо выглядело проще, моложе и беззащитней.

– Простите, – забормотала девушка, – но Андрей так просил и уверял, что там только муж-алкоголик, лишь поэтому я согласилась.

– А если рассказать по порядку, – попросила я, – кто такой Андрей?

– Лучший друг Вадима, моего мужа.

– Вы замужем?

– Через неделю расписываемся, – пояснила Надя, – Андрей пришел с просьбой – мне ему никак не отказать… Вроде его девушка жила раньше с парнем из Подмосковья, там все жуткие алкоголики, ну она и сбежала.

– Почему Андрей просил вас, а не Вадима?

– Да Вадьке Зойка ничего делать не станет, а мне – пожалуйста.

– Глупость какую сделали, понимаете? Надо было отказать Андрею, а не справку о смерти организовывать.

– Да, – тоскливо протянула Надя, – он знаете где работает? В салоне «Ив Сен-Лоран».

– Ну и что?

– Так у них иногда косметика бывает просроченная. Ну, помаду положено полгода хранить, пудру двенадцать месяцев, тушь тоже. Когда срок истекает, все уничтожают. Хорошие фирмы за качеством следят – страсть. А Андрюшка мне приносит. Между прочим, косметика все равно хорошей остается, даже когда годность истекла. Понятно?

Конечно. Такому знакомому ни в чем отказать нельзя. Надюше с ее зарплатой никогда бы не купить фирменную коробочку, пришлось бы мазюкаться египетскими или турецкими подделками. Тут за любой справкой побежишь!

– Давай адрес Андрея.

– Не знаю, – пролепетала Надя.

– Где работает?

– Магазин «Ив Сен-Лоран» на Краснозвездной…

Я глянула на часы – ровно два. Скорей всего парень еще за прилавком.

– Только он вам ничего не расскажет, – осмелела Феоктистова, – совсем ничего, на меня все свалит, хитрый, жуть.

– Сотруднику милиции врать бесполезно.

– Конечно, конечно, – быстро закивала Надя, – но где вы его возьмете, сотрудника? Думаете, так легко мента заставить пойти? Да они без денег никуда…

– Я сама майор из уголовного розыска.

– Вы? – попятилась Надя и растерянно пробормотала: – А говорили – мать Ксении.

Черт возьми, совсем забыла, что прикинулась безутешной родительницей.

– Ничего особенного, – сообщила я, поворачиваясь к двери, – работники правоохранительных органов иногда детей рожают. Так что я являюсь одновременно матерью и следователем!

Надя ойкнула и села на кушетку. Но мне девушка больше была не нужна.

Феоктистова ошиблась. На Краснозвездной располагался не магазин, а салон известной французской фирмы. В холле, утонув в мягких креслах, элегантно одетые дамы пили кофе. Сразу видно – посетительницы из очень обеспеченных. Те, кто полагает, будто супербогатые женщины вычурно одеваются, носят обувь на золотых каблуках и обвешиваются с ног до головы бриллиантами, ошибаются. Собольи шубы, волочащиеся по асфальту, огромные слитки на пальцах и мини-юбки, расшитые натуральными камнями, носят дамы только в тусовке шоу-бизнеса или жены недавно разбогатевших торговцев. По-настоящему обеспеченные дамы, держащие в сумочках пластиковые кредитки и телефоны, подключенные к Би-Лайн «Элита», больше всего боятся выглядеть вульгарными. Одежда у них мягких, спокойных тонов, юбки, как правило, прикрывают колени и никаких обтягивающих свитерков. Макияж выполнен в светло-коричневой гамме, духи высшего качества, но не резкие, маникюр безупречен. Причем, устрашающе длинных гелиевых ногтей вы не увидите. Драгоценности – настоящие, дорогие камни – они наденут лишь вечером и ни за что не отправятся за покупками, переливаясь, словно новогодняя елка. Обувь предпочитают простую, а шуба, в которой они ходят по улицам, а не та, которая надевается на прием, как правило, сшита мехом внутрь. Но как ни скрывай богатство, оно все равно видно. Особая ухоженность лица, подтянутая фигура – результат занятий шейпингом, ровный загар, а главное, абсолютно уверенная манера держаться, спокойствие человека, не знающего, сколько банкнот сейчас лежит в кошельке.