Их новенькая - Наталья Семенова

– Конечно, малыш. Ужин всё равно ещё не готов. Мы вас позовём.

– О, мы пришли рано? – слышу за спиной взволнованный голос сестры.

– Нет-нет…

– Ани, у меня тоже есть куклы! Много! Я тебе их сейчас все-все покажу! – обещает малышка, пока я озадаченно размышляю над её добавкой: «тоже».

Неужели они с Никлаусом разговаривали обо мне, и он рассказал ей о моих куклах? Ха, вот только он наверняка забыл упомянуть о том, что разбил одну из них забавы ради.

Я хмыкаю самой себе, а затем вхожу в просторную и светлую комнату вслед за её хозяйкой. Молли тут же выпускает мою руку и спешит к стене справа, по которой тянется полый шкаф белого цвета в виде многокомнатного дома с крышей, сплошь забитого разнообразными игрушками. Шкаф настолько огромный, а игрушек так много, что я невольно завидую безбедному детству девочки. Я в её возрасте о таком могла только мечтать.

Улыбаюсь немного грустно и осматриваюсь.

Комната маленькой семилетней девочки, как она есть. Всё воздушное и бело-розовое. Очень гармонично и мило.

– Вот, Ани! Иди сюда! – зовёт меня Молли, набрав в руки столько кукол, сколько в них могло поместиться.

Я тихо смеюсь и спешу помочь малышке рассадить своих подопечных за маленьким чайным столиком у окна. Она спихивает со стульев мягкие игрушки, которые, очевидно, чаевничали в прошлый раз, и садит на их места больших и маленьких кукол.

– А имена у них есть, Молли? – присаживаюсь я на пол у столика.

Малышка забавно морщит носик и, кажется, выдаёт первые пришедшие на ум женские имена, по очереди указывая на каждую пальчиком. Я улыбаюсь и киваю. А затем она интересуется:

– А у твоих есть имена?

– Конечно.

– Ты меня с ними познакомишь? Ник рассказывал, что они у тебя очень хрупкие, это правда? Что это за куклы, с которыми нужно играть с большой осторожностью?

– Это фарфоровые куклы, – улыбаюсь я ей. – Моя сестра, Вики, дарила мне одну такую за каждый учебный год, оконченный на одни пятёрки. Это такая система оценок в той стране, из которой я приехала. Так вот, я очень старалась хорошо учиться, и теперь на моей полке пять очень красивых и, как правильно заметил твой брат, хрупких кукол. Они служат больше для красоты, чем для игры, но я обязательно дам тебе их поиграть, если ты захочешь.

– Я буду очень-очень осторожной! – серьёзно заверяет меня малышка.

– Это хорошо, – улыбаюсь я ей. – Ну что, напоим твоих подопечных чаем?

Молли весело хохочет и кивает, а позади моей спины раздаётся голос Оливера:

– Привет, милая русская. Мол, украду у тебя Ани на одну минуту?

Молли беззаботно кивает, разливая несуществующий чай из маленького чайника по маленьким кружечкам, а я напрягаюсь, не представляя, как буду объяснять своё поведение в последнюю неделю, если он спросит, но заставляю себя подняться на ноги и развернуться в его сторону.

Оливер выглядит шикарно. Белоснежная футболка, светлые брюки, мягкая обувь им в тон и копна белокурых волос, уложенная волосок к волоску, но создаётся видимость, словно им дано так лежать от природы. На красивом лице немного неловкая улыбка, словно он не знает с чего начать разговор.

Наконец, он будто бы решается и стремительно сокращает расстояние между нами, тут же осторожно обхватив мои руки своими:

– Ани… Скажи, где я опять провинился? Кажется, мы с тобой договорились начать с дружбы, но начиная со следующего дня ты меня словно избегаешь. Да, поздравляешь с победой по сообщениям, даже ещё раз приходишь посмотреть турнир, но сразу после исчезаешь. Что происходит?

Угу, я была на турнире по вольной борьбе ещё раз, как и была на вчерашней игре по регби. Не знаю зачем. Хотелось посмотреть на Никлауса в действии? Скорее всего. Вот только я не хотела, чтобы он или другие приняли это на его счёт, потому на турнир Оливера тоже пошла.

В общем, да, я конкретно увязла и запуталась.

И может, пришла пора распутываться?

Я набираю воздуха в лёгкие и выдаю на выдохе:

– Мне не нравится то, что вы с Ником ухаживаете за мной, только чтобы насолить друг другу.

Если, конечно, действия Никлауса можно назвать ухаживаниями…

– Это он тебе так сказал? – хмурится Оливер.

– Думаю, я сразу это поняла, но не хотела верить. Поэтому нам лучше…

– Нет, Ани, – перебивает он меня. – Не нужно. Я… Моя к тебе симпатия изначально была искренней, я уже тебе об этом говорил. А вот симпатия Никлауса…

– Тоже искренняя, – насмешливо доносится из-за спины Оливера.

Блондин тут же оборачивается, я тоже чуть склоняюсь вбок, чтобы увидеть Ника, небрежно опирающегося плечом на косяк двери. И он, чёрт возьми, тоже выглядит шикарно. Нет, на нём его обычные чёрные футболка-джинсы и красные кеды, просто я… Я хорошо помню наш поцелуй, и то, как прижималась к нему, пока над нами гудел огромный самолёт. То есть красота этого мерзавца особенная, как бы он не выглядел и что бы на нём не было надето. Да, особенная. Лично для меня.

Моё вмиг взбесившееся сердце лишь на звук Его голоса – прямое тому доказательство.

Оливер выпускает мои руки из своих и разворачивается к брату:

– Мы с Ани разговариваем.

– И я ни в коем случае не вмешивался бы, если бы ты… не был собой. Итак, – отталкивается Ник от прохода, – мы только что пришли к выводу, что Новенькая нравится нам обоим. Так может к чёрту все эти уловки? Пусть она сама решает.

Никлаус не смотрит на меня, но у меня ощущение, что он говорит именно со мной. И говорит он снова о выборе, который я делать не хочу. Потому что… потому что не верю ни одному из них. И уже вряд ли когда-нибудь поверю. Они сами сделали всё возможное и нет для этого.

– Никаких уловок не было изначально, – сквозь зубы отвечает Оливер.

– Не забывай, что я хорошо тебя знаю, – усмехается Ник.

– Хватит! – не выдержав, шиплю я. – Я больше не ваш