Киллит. Сбежавшая демоница - Ольга Хусаинова

Ведь почему такая проблема с домами, что любая хибара стоит, словно из золота вылеплена и бриллиантами инкрустирована? Да потому, что территория, пригодная для построек, не просто ограничена, а катастрофически мала — рельеф Аравита изрезан где непроходимыми колючими зарослями, кишащими монстрами, где зловонными болотами, где огненными потоками лавы… Только совсем ненормальный демон мог разглядеть здесь какую-то красоту… Впрочем, нормальный-то и меня бы покупать не стал — такой геморрой можно приобрести и подешевле…

— Макс, — заволновалась я, когда заметила, что направляемся мы прямиком в Мертвое ущелье, все пространство между склонами которого затянул черный густой туман. Туда лететь — только сгинуть! Но демон угадал — там я точно не была…

— Макс!

— Руку, — коротко приказал он и, не оглядываясь, протянул мне ладонь.

Я схватилась за нее, не раздумывая, потому что туман дрогнул при нашем приближении и вдруг хлынул лавиной. Опутал, лишив зрения, заскользил по коже, холодными щупальцами заползая под одежду. Как живой…

— Макс… — жалобно простонала я, судорожно сжимая его руку, боясь отпустить, потеряться. Он летел вперед, даже не сбавив скорость, с легкостью ориентируясь в тягучей мгле.

— Все хорошо, — уверенный голос подействовал успокаивающе, крепкая ладонь чуть заметно сдавила мою. — Нас не тронут, здесь я хозяин.

Но даже перед хозяином тьма и не думала расступаться. Окутывала, липла к телу, вызывая неприятный озноб. Хотелось стряхнуть ее, соскоблить вместе с кожей… Надо было все-таки соглашаться на спор — такого омерзительного ощущения я не испытывала давно. И вообще перестала ориентироваться настолько, что не понимала, где верх, где низ, с замиранием сердца доверилась демону, надеясь, что при очередном повороте мы не распластаемся о скалистую стену.

Наконец мы вынырнули из этого ада, и я зажмурилась, отвыкнув от яркого света. Открыла глаза только тогда, когда под ногами появилась опора, и демон, встав рядом, мягко дотронулся до моей спины.

Перед нами до самого горизонта расстилалось поле… огненных цветов… Оно дышало, постоянно находясь в движении, не замирая ни на секунду. Пламя лепестков танцевало, потрескивая, из сердцевин вырывались оранжевые искры. Не было ни намека на привычный сумрак — теплый свет устремлялся в небо, окрашивая его красными оттенками. Завораживающе… Как будто другой мир.

— Аравит… — словно подслушав, благоговейно произнес Асмодей и повернулся ко мне. — Тебе нравится?

— Я… Мне… — даже растерялась — настолько разительным оказался контраст между жутким ущельем и теплым полем. Неверяще всмотрелась в даль и после паузы призналась со вздохом. — Красиво.

— Я знал, что тебе понравится!

О скромности кое-кто, похоже, и не слышал…

— Что за цветы? — деловито поинтересовалась я, наклонившись к одному из них.

— Осторожней! — вскрикнул демон, в последнюю секунду поймав мои длинные волосы, ладонью отгородив от пламени. Откинул спасенные локоны мне за плечи, пальцами провел по всей длине, словно разглаживая… Увлекся. Я поспешно выпрямилась.

— Спасибо, — сухо поблагодарила. — Так что за цветы?

— Это не цветы, — огорошил он.

Снисходительно улыбнулся моему удивленному выражению лица. Жестом пригласил сесть на плоский черный камень рядом с собой, и только когда я удобно устроилась, пояснил.

— Это любовь.

Я скептически хмыкнула.

— Другого места для нее не нашлось, кроме как у демонов?

— Безответная, — ровно ответил он, неотрывно смотря прямо перед собой на вспыхивающие огоньки. — Та, что мучает сердца, сжигает изнутри души, толкает на преступления… Та, что приносит страдания, боль и желание покончить с собой. Та, что лишает всяческого достоинства, превращает людей практически в наркоманов, стелящихся у чужих ног ради одного лишь взгляда любимого… Так что ты не права — этой разрушающей энергии самое место здесь.

Я снова посмотрела на поле, но уже настороженно — заостренные лепестки трепетали, пламя вспыхивало то ярче, то затухало, а мне мерещились пульсирующие разбитые сердца, тоскующие души, чьи-то личные трагедии… И их было миллионы. Казалось, из некоторых цветов доносятся глухие женские рыдания, смешиваются в безнадежную какофонию, звучащую все громче на разные голоса прямо в голове. Зажмурилась. Все стихло.

Нет все-таки в Аравите ничего хорошего, даже красота с болезненным оттенком. Как можно наслаждаться, смотря на чужие страдания? Ощущая, что именно кроется за теплым мерным огнем.

— Что будет, если сломать цветок? — задумчиво взглянула на ближайший.

— Ты избавишь человека от мучений, — тут же отозвался демон, словно ожидал мой вопрос.

Я, злобно сощурив глаза, решила вытоптать хотя бы поляну — а вдруг и Мишка перестанет страдать по Альке, он заслужил избавление. Кто знает, может мне повезет, и я раздавлю именно его цветок? Решение пришло мгновенно и так же мгновенно я соскочила с камня, занесла ногу над первым — надеюсь не обожгусь, и штанина не загорится от соседних пламенных лепестков.

— Не надо, — остановил меня Макс, за рукав потянув обратно.

Я раздосадованно обернулась:

— Почему?

Демон, покровительственно приобняв за плечи, опять усадил меня на камень.

— Смотри внимательнее, — таинственно заговорил он. — И тогда заметишь, что они ведут себя по-разному. Вот этот погас, оставив кучку золы, и этот, и этот… Человек сам излечился от зависимости, справился, на этом месте теперь может вырасти новый цветок. Может и не вырастет, конечно… Но ты бы лишила его этой возможности, уничтожив самое сокровенное. К тому же, у каждого должен быть шанс…

— Шанс пострадать подольше? — горько усмехнулась я. Чужие страдания редко тревожат демонов, особенно человеческие, но я прожила среди людей целую маленькую и счастливую жизнь, обрела там друзей — за одно это была благодарна и не могла уже относиться с прежним равнодушием.

Макс осекся, недовольно сощурил глаза, выдержал показательную паузу, но потом продолжил по-прежнему спокойно, словно я его и не перебивала.

— Шанс обрести взаимность.

Широкий взмах рукой:

— Только взгляни, как ярко и внезапно вспыхивают некоторые из них… Думаешь, сгорают бесследно? А вот и нет — превращаются в настоящую любовь, взаимную, жизнеутверждающую… И растут уже не здесь — нет, в Аравите свое они уже отстрадали, а переносятся в другой мир, где их охраняют ангелы. И наверняка перерождаются во что-то более красивое…

Странно и непривычно было слышать рассуждения демона о любви, воплощенной в цветах. Я напряженно вслушивалась, ловя необычные интонации, — как же он мягко рассказывает, вкрадчиво, прочувствованно, голос словно журчит, рисуя в моем воображении картину, как два цветка одновременно взрываются, рассыпаясь сотней искр, как искры эти устремляются вверх, исчезают… И появляются вновь там, где никогда не ступит нога ни одного демона, соткутся вместе, образуя единое целое, и бережно накроет это чудо широкая ладонь… Встрепенулась — о чем я думаю? Поди дурит мне мозги, усмехается про себя, наблюдая за моим выражением лица. Посмотрела на него украдкой — ни малейшего намека на ложь, ни капли цинизма в глазах. Удивил — да, несомненно… Я смягчилась. Но эту тему он сам поднял, первый…

— Ты так легко рассуждаешь о любви, а сам-то любил? — хитро прищурилась, пытаясь представить его влюбленным. Почему-то это вызвало болезненный укол ревности.

— Уверяю, если б любил, то был бы уже глубоко и безнадежно женат, — открыто улыбнулся он. Я смерила его взглядом, представив теперь женатым… Не представила, не смогла, но самоуверенную ухмылку с губ захотелось стереть прямо сейчас.

— Да-а? — ехидно протянула я и махнула рукой в сторону одного из цветков, огненные лепестки встрепенулись от моего движения. — А если бы ты тоже внес вклад в прекрасное?

Демон надменно приподнял бровь, выражая полнейшее изумление, как такая мысль могла прийти мне в голову, потом еще раз взглянул на цветок — уже с неприязнью, и резко нахмурился:

— Это не имело бы никакого значения.

Ушам своим не поверила — после такой проникновенной и чувственной речи вдруг увидеть демоновский эгоизм во всей красе…

— То есть, плевать ты хотел даже на мнение любимой? — уточнила я. — Да, уж… Это, конечно, так… по-мужски…

Издевка не осталась незамеченной. Макс совсем помрачнел, но постарался сохранить невозмутимый вид.

— А что по-мужски? — меланхолично задал он встречный вопрос. — Сидеть и рыдать? — поморщился, а самого аж передернуло — представил себя, видимо. — Плыть по течению? Или все-таки что-нибудь предпринять?..

— Ага, изнасиловать девушку, — мило подсказала я. — Физически и морально.

До моей фразы он собирался что-то еще добавить, но после — захлопнул открывшийся было рот и воззрился на меня так, что даже кожу зажгло.