Солнце цвета крови - Дмитрий Казаков

– Нельзя, – отрезал конунг хмуро. – С воронами живешь – учись мертвечину клевать. Нам оказали честь, устроив турнир, а ты тут выкобениваешься! А ну быстро встал!

Ивар сам не заметил, как оказался на ногах.

Ночной дождь, как по заказу, прекратился. Облака стыдливо разбежались, явив миру пронзительную голубизну небосвода. Нежась под теплым солнцем, промокшая за сырые дни земля исходила легким, едва заметным паром.

Богато разодетые слуги, поминутно кланяясь, повели викингов, словно почетных гостей, за пределы Камелота. Как оказалось, на широком поле к северу от замка забором из жердей огородили огромный прямоугольник, и в коротких сторонах его сделали ворота, достаточно большие, чтобы в них проехал всадник. С боков огороженного пространства выросли деревянные трибуны, заботливо укрытые сверху пологом из синей парчи, обшитой с краев золотыми кистями.

Трибуны и все пространство около них было заполнено народом. Разодетые дамы, в разноцветных платьях похожие на полевые цветы, размахивали платочками.

Внизу, между трибунами и оградой, гомонили возбужденные селяне, собравшиеся сюда, похоже, со всех окрестных деревень. От них аппетитно пахло пивом и луком.

К удивлению Ивара, их провели к центральной трибуне, которая была выше остальных. Ее редкой цепью окружали солдаты в сверкающих на солнце доспехах. Лавки покрывали ковры, до того мягкие на вид, что молодой викинг не удержался, пощупал.

Король уже ждал их. Обыденную одежду из простой ткани он сменил на роскошную белую мантию, обшитую мехом горностая, а в руке держал массивную булаву, на украшение которой пошло больше золота и драгоценных камней, чем Ивар видел в жизни. Блеск отраженных солнечных лучей резал глаза. Кроме хозяина Камелота здесь была только королева в сопровождении нескольких служанок, которые встретили викингов такими жадными взорами, что даже Нерейд смущенно хмыкнул и отвел глаза.

– Прошу вас, садитесь, – Артур гостеприимно развел руками, – и насладимся зрелищем.

Викинги расселись. Приятно, хоть и непривычно, было ощущать под седалищем мягкий ковер, а не жесткое седло или еще более жесткую корабельную лавку. Некоторые усилия приходилось прилагать для того, чтобы не уснуть.

Широко раскрыв глаза, Ивар приготовился смотреть.

Король повелительно бросил что-то человеку в вычурном бело-красном одеянии, тот важно поклонился и неожиданно вышел в самый центр пустого пространства, оставшегося между трибунами.

Зрители затихли. Красно-белый человек поднял к небесам причудливо изогнутый жезл, и переливчато-звонкие голоса труб воспарили над ристалищем. В их пении потонул скрежет, с которым распахнулись ворота в противоположных концах площади.

С грохотом и лязгом на открытое место выехали два рыцаря. Горделиво ступали украшенные попонами кони, и осанка всадников была полна спеси. Лиц не было видно за опущенными забралами, и ветер шевелил пышные султаны из белых перьев. Один воин нес на щите изображение двух крепостных башен, другой – белоснежного лебедя.

– Титурель, сам Титурель, – пронесся шепот по трибунам.

Красно-белый человек, должно быть – распорядитель соревнований, резко опустил свой жезл. Толпа затаила дыхание.

Рыцари пришпорили коней. Те, присев на мгновение, сорвались с места со скоростью зайцев, уходящих от охотника, – только взлетели вырванные копытами комья земли.

Не успели они упасть, как поединщики столкнулись. Наконечники копий с грохотом ударили в щиты. Сами копья не выдержали и с треском переломились, во все стороны полетели щепки. Рыцарь с лебедем удержался в седле, а вот его противник, нелепо взмахнув руками, бухнулся с коня, точно мешок с зерном.

Хрустнули сочленения его доспехов.

Зрители взревели, завизжали и захлопали в ладоши. Наполовину оглушенный Ивар с удивлением наблюдал, как с трибун полетели цветы, платочки и еще какая-то ерунда, а победивший рыцарь шагом объехал зрителей, принимая поздравления. Его неудачливого соперника утащили на руках слуги.

Когда на ристалище выехали еще двое всадников, одного из которых толпа приветствовала дружным ревом «Ланселот! Ланселот!», Хаук, сидевший рядом с королем, спросил:

– И зачем все это?

– Как зачем? – В мягком голосе Артура прозвучало недоумение. – Чтобы доблестные показали доблесть, сильные – силу, а достойнейший занял бы подобающее ему место! Неужели вы никогда не сражаетесь для развлечения?

– Мир достаточно жесток к нашему народу, – после паузы проговорил конунг. – Нам приходится сражаться, чтобы выжить. С другими людьми, с нелюдями, с погодой, с собой… Схватки ради развлечения – слишком большая роскошь, когда ты в любой момент можешь стать кормом для рыб или воронья.

Король не нашел что ответить.

Поединки продолжались. Зрителям являлись все новые рыцари, они то сшибались, если оба оставались в седлах, то брались за мечи. От звона железа закладывало уши, за спиной откровенно храпел Вемунд, а Ивар скучал и ловил себя на мысли, что неплохо бы пойти прогуляться. Внизу живота образовалась неприятная тяжесть, от которой все больше хотелось избавиться.

Надежд на то, что турнир скоро закончится, становилось все меньше.

Когда мука стала нестерпимой, молодой викинг, оглянувшись, наклонился к ближайшему солдату из оцепления и тихо спросил:

– Где у вас тут можно отлить?

Стражник вздрогнул и, не изменяя позы, ответил:

– Меж трибунами есть проход, а за ними – лесок. Зрители, в том числе и на королевской трибуне, были заняты очередной схваткой, и Ивар, ужом скользнувший через ограждение, не вызвал ничьего интереса. Оставив за спиной рев толпы, пробрался в березовую рощицу, где под пение птиц смог наконец облегчить душу.

На ристалище он возвращался в уже более лучшем расположении духа.

– Господин спешит? – Голос, остановивший его, был полон игривости.

Повернув голову, Ивар обнаружил улыбающуюся ему девушку в роскошном алом платье. Глубокий вырез открывал белые полушария грудей, игривые смешинки бегали в карих, чуть раскосых глазах. Волосы падали на обнаженные плечи водопадом темного атласа. «Рыцарская жена, – решил молодой викинг, – или дочь». Вопрос о том, что она делает здесь, за трибунами, в одиночестве, ему в голову не пришел…

– Нет, – ответил он совершенно искренне. Возвращаться к созерцанию турнира не хотелось.

– Тогда, может быть, он желает оставить ристалище? – Девушка чуть улыбнулась и подошла ближе. От нее исходил сильный запах ландышей. – Желает посмотреть гобелены, вытканные лично королевой?

– Почему бы и нет? – Ивар искренне обрадовался возможности избежать опостылевшего зрелища. К тому же отыскался благовидный предлог. Правда, молодой викинг не знал, что такое гобелены, но это особого значения не имело.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});