Большая книга ужасов – 56 (сборник) - Евгений Некрасов

Все знают, что в болоте нельзя дрыгаться: оно только быстрее тебя затянет. Я легла на живот, раскинула руки и стала ждать непонятно чего.

Дерн подо мной колыхался, как плохо надутый резиновый матрас. Ногами я пробила его, и вот результат: ниже пояса стала тонуть, выше – лежала, цепляясь за что попало. Как следует уцепиться было не за что, трава вылезала из ненадежной почвы и оставалась в руках. Метрах в двух от меня, словно дразнясь, тянула веточки узловатая березка. Доберусь – буду жить, загадала я и поползла по-пластунски.

Когда у тебя есть брат, узнаешь тьму мальчишеских вещей. По-пластунски – это не на четвереньках и не на локтях. Пластунами называли разведчиков за то, что они пластались по земле. Так ползала бы змея, если бы у нее были руки и ноги. Обучали пластунов, махая шашкой низко над землей: что задерешь, то и снесут. Папа однажды показал Дрюне технику ползания, и потом еще неделю мы с мамой много стирали, зато мало пылесосили.

Я ползла, выжимая из дерна вонючую жижу, и погружалась все глубже. Процесс утонутия протекал неторопливо и по-своему занимательно. Футболка промокла мгновенно, а плотная ткань джинсов задубела от влаги и перестала пропускать воду. Щекоча мне ноги, под ней бродили воздушные пузыри. Вода просачивалась только снизу, через штанины. Потом холодный ручеек скользнул за поясницу, и в джинсы сразу налилось, как в ведро. Став на несколько килограммов тяжелее, я пробила дерн и по грудь оказалась в жиже.

До березоньки моей оставались жалкие сантиметры. Я тянула руку и шла ко дну. Дотянулась, схватила листик и, перебирая его пальцами, добралась до веточки. Тонкая она была, как спичка. Я тонула, а березка наклонялась надо мной. Боясь неосторожно вздохнуть, я подтянула ветку толщиной с карандаш. Болотная жижа дошла до подбородка. Березка пока что не помогала мне, а только гнулась, и я была рада, что ветка не отламывается.

Бум-м – бам! – бухнул барабан. Я расслышала комариное пение труб и гаркнутое десятками глоток: «Здра! Жла! …рищ! …нант!» Военный городок был совсем недалеко. Обойди я болото хоть слева, хоть справа, сейчас уже разговаривала бы с Пороховницыным – это же он «…рищ …нант».

Ау, лейтенант молодой и красивый! Тренируете личный состав? А кто говорил, что весь день будет на полигоне?.. Хотя мне-то что. На болото вы все равно не пошли бы. Здесь нечего разминировать, потому что все тонет. Как я.

Пока я дотянулась до ствола березки, жижа подступила ко рту. Прогретый солнцем тонкий верхний слой коснулся моих губ, запах тухлятины ввинтился в ноздри. Я рванулась, схватившись за ствол второй рукой, и отвоевала у трясины сантиметров пять. Мне снова было по шею. А спасшая меня березка подалась; из земли показались корни, натягиваясь и стряхивая наросший мох.

Хватит! Все, все, я больше не тяну! Господи! Тонкие корни лопались один за другим. Подбородком я опять коснулась болотной жижи. Это несправедливо!!!

Она меня спасла, березонька. Зацепилась каким-то распоследним корешком, удержалась. Я не могла выбраться, зато не тонула. При моей невезухе и это счастье. Буду висеть, сколько смогу, найдут же меня когда-нибудь. Вон, шотландцы нашли в своих болотах воина, утонувшего четыреста лет назад. Доспехи, оружие – все цело, и даже лицо у него не сгнило, а только потемнело. И меня найдут. Станут показывать туристам: «девочка-подросток начала двадцать первого века». Зеленые щеки и цветочек на лбу примут за макияж. Появятся фаны, которые будут раскрашиваться «под меня».

Тягучий скрип вдруг разнесся над болотом, как будто рядом открыли гигантские несмазанные ворота. Я оглянулась, и нервный смешок застрял у меня в горле. Так вот ты какой, пятибашенный танк!

Глава XVI. Незаменимая роль мороженого в спасении утопающих

За многие десятилетия танк покрылся ржавой сыпью и по гусеницы ушел в землю. Маскировку закончили выросшие вокруг березки. Я пробежала рядом и не заметила, но сейчас, зацепившись глазами, легко различала в сплетении ветвей башни с дырами на месте снятых пушек, ржавые поручни, откинутый люк. Башни смахивали на кастрюли, как нарисовал Дрюня, только стояли не одна на другой, а четыре по углам, пятая, самая большая, – в центре.

Скрип не повторялся, но в танке определенно кто-то был. Не ветер же скрипнул.

– Дрюня, – позвала я, – Андрей!

Из дыры от пушки высунулась голова в красной бейсболке козырьком назад.

– За мной пришла? – недружелюбно спросило дитя. И скрылось.

Я крикнула:

– Тону! Андрей, помоги!

В танке опять заскрипело. Самая маленькая башенка шевельнулась, разворачиваясь в мою сторону, и застряла. Дрюня застучал какими-то железками. Когда он играет, все посторонние слова для него – вроде звуков в компьютерной стрелялке: «Бах! Бух! Упс! Тили-тилили». Он их слышит, но смысла не ищет. Все по-настоящему важное делается без лишних слов: на обед отведут за руку, спички отнимут, по попе шлепнут. А пока говорят (кричат, орут, топают ногами), можно продолжать.

У меня начали затекать руки. Полчаса продержусь, не больше, подумала я. Выпущу березку и забулькаю, как Варяг, а Дрюня будет смотреть. Он еще не понимает, что такое смерть.

– Дрюнька, тебя к телефону! – рявкнула я. Иногда это помогает пробить защиту.

Стук в танке прекратился.

– Андрюш, а я тону, – сказала я, стараясь не сорваться на крик.

Брат вынырнул над башней и навел на меня игрушечный бинокль:

– Взаправду или понарошку?

– Взаправду.

– Тогда почему ты не кричишь? – полюбопытствовал Дрюня.

– Я кричала, ты не слышал. Дрюнька, главное, не подходи ко мне, а то сам провалишься.

Он сказал:

– Дурак я, что ли!

Контакт с внеземным разумом состоялся, но радоваться было рано. У брата не хватит сил вытянуть меня из трясины. Послать его за помощью? Дрюнька не знает дороги. Пока в военном городке бьет барабан, он будет идти на звук. А если барабан замолчит? Или Дрюня увидит еще один танк? Или не сможет объясниться с часовым у ворот? Или, пока он ходит, моя березка выдернется с корнями?

Нет, не с моим счастьем играть в эту лотерею.

– Я тебя спасу. Танком! – загорелся новой игрой Дрюнька. – Счас заведу, а деревья он повалит!

Еще секунда, и он бы со всей серьезностью полез заводить мотор, которого, скорее всего, и не было. Орать я побоялась – он только быстрее отключится.

– Танком ты меня потом спасешь, когда я из болота вылезу, – пообещала я, – а сейчас давай собирай хворост.

– Как Гензель и Гретель? – уточнил Дрюня.

Я, хоть убей, не помнила, что там было с этими Гензель и Гретель (или Гензелем и Гретелем?). В немецких сказках все собирают хворост, а в наших не мелочатся и рубят лес на дрова. Может, они очень хорошо собирали, ударными темпами. А может, учудили что-нибудь.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});