Большая книга ужасов – 56 (сборник) - Евгений Некрасов

До тайны было всего-то два метра. Узнать бы, что в мешке, увидеть непонятный инструмент – и тогда загадочная гибель полковника Войтова могла получить совершенно неожиданное объяснение. В том, что здесь был дядя Саша, я не сомневалась: пентаграмма на полу – близнец той, что в мансарде.

Что я знала тогда? Дядя Саша был аккуратистом, по кабинету видно. Пороховницын там, конечно, убирался после его гибели, поэтому я говорю не о чистоте, а о других приметах. Скажем, у нас и у всех наших знакомых большие книги, которые не помещаются на полках стоя, просто лежат, и никого это не раздражает. А дядя Саша заказал высокие полки, чтобы все стояло по ранжиру.

И вот этот педантичный человек, закончив опыт, бросил на столе в лаборатории грязную посуду.

Он просто не успел убраться, потому что в тот же день погиб на полигоне.

Почему-то мне казалось, что пентаграмму в блиндаже дядя Саша начертил в день своей гибели. Хотя мог и раньше, это не сильно меняло дело. Главное, что на полигоне он продолжал свои магические опыты и здесь же погиб.

Комиссия с двумя генералами написала, что полковник подорвался на мине. А лейтенант Пороховницын утверждал, что убившая дядю Сашу штука не была похожа на мину. Я больше доверяла лейтенанту, потому что генералы не обезвреживают мины.

Глаза привыкли к полумраку в блиндаже, и я все отчетливее различала непонятные предметы. Инструмент оказался сечкой для капусты. В набитом мешке что-то бугрилось – картошка, судя по размерам. Но картошка сгнила бы за прошедшие месяцы. Сейчас июнь, а дядя Саша погиб прошлой осенью, в ноябре, – я помнила, как папа ездил его хоронить. Хотя, может, и сгнила, просто я не чую запаха…

Я всматривалась в то немногое, что могла видеть, пытаясь догадаться, что произошло в блиндаже почти год назад. Пентаграмма, мешки, сечка для капусты… Кстати, не факт, что ею рубили именно капусту – такой сечкой у нас папа рубит кости, когда у мамы не хватает силы. А Дрюнька боится и подглядывает из-за двери… Кабаниха, ветчина безмозглая, кончай свою осаду! Я ведь тоже сейчас за маму, пойми. Мне надо найти своего поросенка.

Я подняла голову от дыры… Кабаниха исчезла, оставив вытоптанную траву и кучи разбросанного помета. Конечно, спасибо, но что она хотела этим сказать?

Первым делом я кинулась в блиндаж. Что, вы думаете, оказалось в мешке? Грибы! Белые, свеженькие. И второй, пустой мешок еще недавно был набит грибами. Несколько штук завалялось на дне, а остальные, судя по всему, порубили сечкой: к ее лезвию прилипли крошки. В тени обнаружился не замеченный мной раньше пенек, служивший кухонной доской.

Все казалось ясным: пентаграмму оставил дядя Саша, а отравленные грибочки – какой-то бессовестный торгаш. Пожадничал, набрал два мешка, а тащить через полигон побоялся – еще солдаты увидят и по шее надают. Тогда один мешок он почистил, порезал и умял в какую-нибудь сумку. Сидит сейчас дома, нанизывает грибы на ниточки, а потом будет продавать сушеные…

Я отошла от блиндажа и забилась в куст на случай, если этот тип вернется за вторым мешком. Надо было убираться с полигона, но я не знала, куда идти.

Глава XV. Тону

Барабан, как назло, затих. Все время бухал, а когда стало нужно… Или я слишком далеко убежала?

Я попыталась мысленно повторить свой путь. Нет, полная безнадега. Направление я потеряла, когда под ноги подвернулся поросенок. Вернуться на то место не смогла бы, да и страшно было снова нарваться на кабаниху.

Как-то ведь люди не теряются в лесу. Папа умеет не теряться: может полдня собирать грибы и выйдет туда же, откуда начал. Я, конечно, знаю, что лес – зеленые легкие планеты и наш стоеросовый друг, но для общения с природой мне хватает парка у дома и герани на подоконнике.

Я стала вспоминать, как шла по Дрюниному следу. С какой стороны было солнце? В глаза не било, точно. И когда бежала обратно, тоже не било. Значит, справа или слева. В голову лезло запомнившееся из учебника природоведения: мох на деревьях растет с северной стороны. Я даже нашла этот мох, но это ничего не дало. Какой там север, когда я в двух сторонах запуталась…

Так-так, а ведь это идея! Есть всего два направления: «солнце справа» и «солнце слева». Одно из них правильное. Значит, бегу наугад туда или сюда. Минут двадцать, для верности полчаса. И с вероятностью пятьдесят на пятьдесят выхожу к ограде полигона. А если не выхожу, то поворачиваю назад. В случае ошибки потеряю час, зато уж точно выйду куда надо. Это лучше, чем сидеть и распускать нюни.

Оставалось выбрать, в какую сторону бежать наугад.

Я невезучая. С этим нетрудно жить, если смиришься. Повторяй себе, что халява не прокатит, и живи. Задали шесть уроков – учи все шесть. Висит сосулька на крыше – не ходи под крышей.

Пошарив по карманам, я нашла завалявшийся рубль и загадала, что орел – это солнце справа, решка – слева. Подбросила, поймала, выпал орел. С учетом моей невезучести стоило бежать в обратную сторону, как будто выпала решка. Хотя не исключено, что в Небесах, где раздают везение, была учтена моя хитрость, и орел показал правильное направление, чтобы я выбрала неправильное…

Судьбу не обманешь, решила я, выбросила от соблазна рубль и побежала так, чтобы солнце было справа.

Я летела напропалую, не ища тропинок. Глаза выхватывали из лесной сумятицы то грибную поляну, то залитый смолой обрубок елового ствола. Все казалось знакомым. Конечно, я бежала не по своему старому следу, но это не играло роли. Ограда не палка, она длинная, не пропущу. Главное – держать направление.

С этими мыслями я выскочила на проплешину величиной со стадион, поросшую карликовыми березками. Трава поднималась по колено. В жарком воздухе звенели слепни.

Здесь я точно не была, но это не значило, что надо возвращаться. Может быть, идя по следу Дрюни, я обошла проплешину стороной. Бежать оставалось еще десять минут, а там видно будет.

В траве чавкало. Плюх! Нога угодила в лужицу. Я запрыгала с кочки на кочку. Здесь место такое, низина, а дальше опять лес. Еще сотня шагов… Кочка вывернулась из-под ноги, как плавающий на воде мячик, и я ухнула в болото.

А все из-за пятибашенного танка! В тот момент я ненавидела Пороховницына.

Все знают, что в болоте нельзя дрыгаться: оно только быстрее тебя затянет. Я легла на живот, раскинула руки и стала ждать непонятно чего.

Дерн подо мной колыхался, как плохо надутый резиновый матрас. Ногами я пробила его, и вот результат: ниже пояса стала тонуть, выше – лежала, цепляясь за что попало. Как следует уцепиться было не за что, трава вылезала из ненадежной почвы и оставалась в руках. Метрах в двух от меня, словно дразнясь, тянула веточки узловатая березка. Доберусь – буду жить, загадала я и поползла по-пластунски.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});