Мы – Tanzwut. Эра Тьмы (СИ) - Мурзина Ника

— Надеюсь, ты прогонишь этого предателя как можно скорее, — процедил Алекс сквозь стиснутые зубы, презрительно косясь на Рене.

— Никто никого не предавал, — Тойфель поспешил встать между обоими. — По крайней мере, пока.

Пусть он и говорил тихо и спокойно, но Алекс слышал в его голосе нотки волнения. Лань судорожно сжимал и разжимал кулаки, не сводя глаз с Рене. Тот смотрел на него исподлобья, тихо кривясь. На шум подоспели остальные. Сонно моргая, они с любопытством и непониманием оглядывали собравшихся. Алекс почувствовал внезапный прилив сил. Не мог он оказаться одним во всей стае, кто потерял доверие к Рене.

— Да если бы не слабость Штефана, он бы нас всех перебил! — Яростно выплюнул Алекс.

Близнец пристыженно втянул голову в плечи. Он так и не смог разобраться в причине своего внезапного плохого самочувствия. Он заметил, что такое с ним происходит не впервые — такое чувство, будто у него каплю за каплей вытягивали жизненную энергию. Но больше всего ему было стыдно из-за того, что Рене пришлось тащить его на себе всю дорогу до дома из-за того, что тот не мог даже мыслить самостоятельно.

Штефану было неприятно осознавать, что постоянно доставлял братьям неудобства. То, что вчера это стало для них спасением — было случайностью, за которую тот продолжал себя корить. Штефану даже показалось, что Алекс говорит с упреком — ведь это помешало всем разобраться в ситуации с Рене.

— Я бы не сделал этого, — как можно спокойнее проговорил паук, пристально смотря на Тойфеля. — Ты же это знаешь.

Тот не выдержал, отвел взгляд в сторону. На самом деле, Тойфель уже не был уверен в том, что он знал. Во дворе Рене выглядел таким растерянным, что невозможно было четко судить о его намерениях. Что бы он предпринял, если бы ничего не помешало? С другой стороны, нельзя было забывать, что ранее действия Рене всегда говорили о его безоговорочной преданности.

— Но ведь в итоге именно он нас спас, — промямлил Тойфель, совсем запутавшись. — И раньше делал это не один раз.

— Разуй же ты глаза, наконец! — Вскипел Алекс, взмахивая руками. — Все это было подстроено, чтобы втереться в доверие. Ему это выгодно!

— Да вас бы все равно растерзали даже без меня. — Рене растерял напускное спокойствие, перейдя на крик.

— О, да, именно поэтому этим нужно было заняться тебе, — язвительно фыркнул Пиро. — Ради спасения своей шкуры ты готов даже на это?

— Да если бы ты хоть раз сражался в полную силу, то не пришлось бы никого спасать! — В бешенстве выпалил Рене. — Сам же жалеешь тех, кто только и жаждет твоей смерти.

— Не тебе обвинять меня, предатель, — угрожающе прорычал Пиро.

Рене почувствовал укол обиды изнутри. Почему ему никто не верил? Почему все так запросто набросились на него? Он же не собирался никого убивать, а только тянул время, чтобы придумать план бегства. Он надеялся, что хотя бы Тойфель поймет это. Но, похоже, паук действовал недостаточно убедительно. А теперь все были против него — никто не собирался даже попытаться встать на его защиту.

Рене отчаянно обвел глазами братьев, кто еще не высказался. Шумон с Штефаном прижимались друг к другу, упорно смотрели в пол, избегая любого зрительного контакта с кем-либо. А Брудер бесстрастно смотрел прямо перед собой, словно ему было наплевать на то, что происходит у него под носом.

— Шлаф, скажи хоть что-нибудь, — отчаянно вскрикнул Рене. — Пожалуйста, не делай вид, что тебя здесь нет.

— Не впутывай меня в вашу перебранку! — Неожиданно резко рявкнул ледяной, на миг выйдя из своих мыслей.

Шумон вздрогнул от выкрика над своим ухом. Ему было нестерпимо жаль Рене, ведь тот действительно ничем не заслужил такую ненависть со стороны братьев. Но тот боялся высказаться вслух, ожидая, что и на него посыплются слова упреков — он сам почти ничего не мог делать в сражениях из-за маленького количества Силы внутри себя, поэтому в основном полагался на чужую защиту. А сейчас он чувствовал себя таким маленьким и ничтожным, что не решился даже рта раскрыть.

— Но даже если учитывать то, что ты не успел сделать ничего непоправимого, — после паузы произнес Алекс. — Это не отменяет того факта, что ты шпионил для Всадника.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— И ты поверил ей, а не мне?! — Выдохнул Рене. — Тени?!

— А вот я теперь даже не знаю, — прошипел Лань. — Ты такой же, как и они.

Что-то щелкнуло внутри Рене. Это высказывание стало последней каплей в чаше терпения. Никто и никогда еще до этого не пытался обвинить его в том, что он был Тенью. Пауку казалось, что он сделал уже достаточно для того, чтобы доказать всем, что он больше не имеет ничего общего с тираном. Но, похоже, прошлое всю жизнь будет преследовать его, если слова клеветы могли разом перечеркнуть все его старания.

Он ни для кого не шпионил. Слова Эмбер стали таким же сбивающим заявлением, как и для всех остальных. Может, они специально пытаются настроить стаю против Рене, чтобы у того не осталось выбора. Но даже если на нем и висит какое-то следящее заклинание, то паук о нем не знал. Да и повесить его могли на кого угодно, сам Рене никак не мог повлиять на исход.

Но хуже всего было то, что братья даже не дали ему возможности хоть как-то объясниться, а сразу напали на него, будто имели неоспоримые доказательства его вины. Так почему же другим можно было совершать ошибки и быть прощенными, а ему приходится из кожи вон лезть, лишь бы его не нарекли предателем? Почему к нему относятся предвзято собственные братья, не пытаясь даже разобраться в ситуации?

Обида и гнев ослепили его. Не отдавая себе отчета в действиях, Рене кинулся на Алекса, не видя другого способа его заткнуть. Послышался сдавленный вскрик — Лань не ожидал нападения. Потерял равновесие, повалившись на пол, утянул за собой взбешенного Рене.

Падая, демоны зацепили кружки с чаем на столе. Паук почувствовал, как горячая жидкость ошпарила его бок. Он взвыл от боли, расслабив хватку. Воспользовавшись заминкой, Алекс выскользнул из-под Рене, пнув его напоследок в грудь. Зарычав, паук схватил уползающего за ногу, резко дернув на себя. Взвизгнув, Алекс резко развернулся и вцепился руками в лицо нападающему, метя в щеки. Не оставаясь в долгу, Рене обрушил мощный удар кулаком в нос Лани.

Разнимать дерущихся пришлось Пиро с Шлафом, чтобы те не покалечили друг друга еще больше. Ледяной оттащил уже не сопротивляющегося Рене. А огненный держал за пояс визжащего Алекса, который размахивал руками, пытаясь дотянуться до своего соперника. Лицо паука было расцарапано, а на футболке расплылось неаккуратное пятно от разлитого чая. Он продолжал сверлить оппонента тяжелым взглядом, но не предпринимал попыток напасть вновь. Из разбитого носа Алекса стекала кровь, капая на одежду. Он бросал косые презрительные взгляды на Рене, но и сам отбросил идею вновь вступать в драку.

— Да что вы вытворяете, в конце концов? — В бешенстве заорал Тойфель на притихших демонов.

Он не знал, на кого больше был зол — на братьев за то, что подрались, или на самого себя за то, что позволил случиться потасовке. Они не смогут остановить Темного Всадника, если не разберутся с конфликтами внутри стаи. Тойфель глубоко задышал, стараясь успокоиться. Не хватало еще, чтобы он в порыве раздражения сболтнул чего-то лишнего, о чем будет потом жалеть. Сейчас ему нужно было подобрать такие слова, чтобы хоть немного уладить разногласие.

— Сейчас совершенно неподходящее время для ссор, — проговорил Тойфель, стараясь, чтобы его голос звучал миролюбиво. — И я не потерплю драк между своими братьями.

— Не беспокойся, — с чувством собственного достоинства произнес Рене, гордо выпрямившись. — Я больше не буду никого провоцировать своим присутствием.

Он легко отмахнулся от Брудера, который до этого придерживал его за плечо. Стряхнул несуществующую грязь с одежды, резко развернулся, направился в коридор, по пути растолкав толпящихся в дверном проеме демонов. Не произнося ни слова, он быстро вышел из квартиры, захлопнув за собой дверь.

— Я верну его, — коротко бросил Шлаф, не дожидаясь ответа, исчез вслед за Рене.