Драконья любовь, или Дело полумертвой царевны - Евгений Малинин

– Вот между первой и второй возгонкой и необходимо продукт обработать марганцовкой. Марганцовка осаживает!!

– Да знаю, что осаживает! – Юрик даже слегка обиделся. – Только где ж ее взять, если ее нет?!!

– А надо было посоветоваться со знающими товарищами!.. – Наставительно произнес я. – Постараться изыскать субституцию!!

Последним термином я Юрика добил. Вытаращив глаза и позабыв о своем «конечном продукте», он ошарашено поинтересовался:

– Откуда же ты здесь бабу возьмешь?!!

Я покачал головой и с горечью в голосе проговорил:

– Ну при чем тут… э-э-э… баба?! Я смотрю, ты, Юрочка, совсем основ не знаешь, даже специальной терминологией не владеешь, а берешься гнать самогон!! Ведь так и людей потравить недолго!!

– Потравить?!! – Юрик чуть не задохнулся от возмущения. – Да от моей продукции еще никому и никогда не плохело!! Я ж у своей бабки учился и все необходимые в технологическом процессе слова, как «отче наш» знаю!! Да я…

– Все, Юрик, когда-нибудь бывает в первый раз! – Перебил я старшего лейтенанта самым наставительным тоном. – Рези в брюшном отделе, желудочные колики, одышка, рвотные и поносные позывы!.. И как обидно сознавать, что все это происходит из-за отсутствия в продукте крупинки перманганата калия!..

Юрик яростно плюнул на не слишком чистый пол, схватил с настенной полки относительно чистую кружку, плеснул в нее из первого попавшегося кувшина и сунул кружку мне под нос.

– На, попробуй и убедись!!!

Я величественно повернулся и показал пальцем на открывшего рот Володьшу.

– Дай сначала аборигену!.. Я посмотрю, как он будет корчиться!

Старший лейтенант, едва не расплескав жидкость, пихнул кружку Шептуну и неожиданно гаркнул:

– За твое здоровье, музыкант!

Бедняга «музыкант», совсем растерявшийся от такого напора, судорожно схватил предложенный сосуд, заглянул внутрь шальным зрачком, затем закрыл глаза, опрокинул содержимое себе в рот и, не глядя, поставил кружку на верстак!

Едва он проглотил макаронинский алкоголь, как его лицо окаменело, сведенное горло дважды странно дернулось, словно пытаясь протолкнуть проглоченное до желудка, из-под закрытых век вынырнули две слезинки, после чего последовал длинный профессиональный выдох. Автоматическим движением махнув рукавом под носом, Володьша открыл глаза и совершенно неизменившимся голосом констатировал:

– Живая вода… Совершенно неразбавленная!..

– Понял?!! – Торжествующе возопил Макаронин, поворачиваясь ко мне.

– Грубый провинциальный вкус!.. – Ответил я с легкой эстецкой улыбкой, и тут же добавил. – Впрочем, мы задержались, а местные брагохлебы уже наверняка прикончили первый кувшин!

Не дожидаясь ответа Макаронина, я ухватил ближайший кувшин за ручки и, взвалив его себе на живот, поволокся к выходу.

Юрику и Володьше ничего не оставалось, как только последовать моему примеру.

А гулянка во дворе быстро набирала обороты.

Мужики уже распробовали Юркино пойло, и оно им явно пришлось по вкусу, так что наше появление с новой и весьма значительной порцией продукта экстра-класса было встречено всеобщим ликованием. Тем более что в первом кувшине выпивки оставалось на донышке. Одновременно с приобщением к серьезной выпивке, народ раскусил и прелесть серьезной закуски – харчи сметались со столов так же с завидной скоростью.

Макаронин вошел в эту развесело-пьяную компанию, как нож в тело, как масло в двигатель, как пуля в яблочко. Его мгновенно окружило с десяток самых уважаемых мужиков, желавших высказать ему свою признательность и где-то даже поклонение. Юрик быстро научил аборигенов обычаю чокаться кружками и говорить здравицы, вот только те не всегда рассчитывали силу своих… «чоканий» и кружечки частенько давали течь, а то и вовсе разлетались осколками. Но это никого не тревожило – видимо запасы глиняной посуды в деревне были велики.

Мы с Володьшей первое время держались несколько в стороне, у того конца стола, который обсели мужички из второй и даже третьей десятки. Эти ребята держались скромнее, хотя не отставали от своих более именитых односельчан в части выпивки и закуски.

А минут тридцать-сорок спустя около старшего лейтенанта завязался весьма содержательный разговор, и я, заинтересовавшись, начал потихоньку подбираться к этой теплой компании.

Солидный Пятецкий, вольно рассевшись на лавке и крепко сжимая свою кружку, авторитетно басил:

– Это, старший лейтенам, конечно серьезное колдовство – медовуху в… этот… в… самогон переделать, но ты мне скажи – ежели ты такой опытный колдун по части выпивки, что ты еще можешь предложить страждущему народу?.. Может ты и воду речную, допустим, в хотя бы бражку обратить можешь?!

Юркая Макаронина посмотрел на мужика хитро прищуренным глазом, прихлебнул из своей немаленькой кружки и хмыкнул:

– Да ежели б, мой дорогой Пятецкий, можно было бы речную воду в спирт перегонять, на земле давно бы воды не осталось. Все б погибли от… засухи! Так что такое… э-э-э… колдовство противно человеческой природе!..

Мужики одобрительно загудели, но старший лейтенант не дал себя сбить этим одобрением.

– К тому же, должен сказать, что человеку свойственно… это… – он пощелкал пальцами и наконец вспомнил нужное слово, – …пресыщение!!

Тут Макаронин приподнялся с лавки и свысока оглядел внимающих мужиков.

– Можете мне поверить на слово, можете проверить меня на опыте, а только этот, чистейший и полезнейший продукт может того… наскучить! Потому стремитесь к разнообразию!

И его правая рука поднялась вверх, ткнув прямым указательным пальцем в небо!

«Вот так вот рождаются проповедники!! – Неожиданно подумал я, глотнув из кружки „живой воды“.

– Чем же это можно разнообразить живую воду?! – Хитровато улыбнувшись спросил рыжий мужик, сидевший рядом с Пятецким.

Юрик аккуратно поставил кружку, оперся кулаками на столешницу, наклонился вперед, свел брови над переносицей и сосредоточил взгляд на вопрошающем. Тот смущенно опустил глаза, но наш самогонщик неожиданно его подбодрил:

– Дельный вопрос, Шестецкий, дельный! Но это – весьма большая и отдельная тема, и прежде чем приступать к ее освещению, я предлагаю тост за мужское сообщество!..

Макаронин поднял над головой полную кружку и со значением добавил:

– За мужское уважение!!

Оглядев довольно заулыбавшихся мужиков, Юрик медленно, с достоинством выцедил содержимое кружки, поставил ее на стол, так же неторопливо уцепил щепоть квашеной капусты и с достоинством захрумкал. Над столом пронесся одобрительный гул, и мужики принялись опоражнивать свою посуду и закусывать.

А Макаронин, зажевав дозу, продолжил:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});