Серебряный камень - Джоэл Розенберг

— Мне необходимо знать все.

Дурин четырежды хлопнул в ладоши.

— Просыпайтесь, лежебоки!.. Валин, помоги-ка мне разбудить этих лентяев. — Кинувшись к одному из гамаков, он растолкал спящего там, потом устремился к следующему, награждая каждого не желавшего вставать карлика звучным шлепком по мягкому месту.

— Просыпайся, говорю! — требовательно звучал голос Дурина, силившегося поднять очередного карлика. — К нам пришел друг Отца, он вместе со своими спутниками окажет нам честь, разделив нашу трапезу и наши знания. — Дурин выпрямился; теперь это был не старый замухрышка, а исполненный достоинства человек. — Конечно, мы все нечистокровные ублюдки, поденщики, водоносы, грузчики и ассенизаторы, но мы были и остаемся Сынами Вестри.

Жаркое удалось на славу, а когда в него добавили говядины, моркови и приправ из дорожных запасов, получилось просто объедение. Немало времени занял сбор информации, а еще больше — перевод, но ведь и Мэгги должна была быть в курсе происходящего. Она достаточно времени провела в обществе Осии, чтобы подучиться берсмальскому, а до вестри все руки не доходили.

В конце концов Торри подытожил:

— Итак, посмотрим, что получается. Йен спешит к Престолу, где он намерен растолковать всем, что Вандескард не желает воевать с Доминионами. Ходят упорные слухи, что он и есть легендарный Обетованный Воитель, напротив, стремящийся развязать войну и повести вандестов в бой не только с Доминионами, но со всеми вообще.

Гул одобрения подтвердил правоту Торри.

— Ладно. Поскольку его не прикончат, как дурного вестника, дядя Осия, похоже, прав: за эту троицу можно не беспокоиться, пусть они делают свое дело. — Юноша повернулся к отцу. — Йен, конечно, мой друг, но раз ему не нужна помощь, зачем нам лезть на рожон?

В особенности если вспомнить, кем был отец Торри. Вряд ли в Вандескарде с распростертыми объятиями встретят Ториана Изменника.

Мэгги покачала головой:

— Здесь я вижу две сложности. Как, по-твоему, они установят, действительно ли Йен Обетованный Воитель?

— А разве его будут проверять? — смутился Торри. Отец тоже был сбит с толку.

— Не пойму что-то.

— Все потому, что вы невнимательно слушали, — отчитала их девушка. — Подумайте. Какому испытанию подвергают тех, кто вступает в это их военное общество, Дурин?

Карлик пожал плечами:

— Точно не знаю. Его называют «Испытание Болью», после которого все становятся однорукими, как Тюр, сунувший руку в пасть Фенрира. — И Дурин звучно щелкнул немногочисленными остававшимися у него во рту зубами.

— Думаешь, они на такое пойдут? — усомнился отец. — Испытание Болью проходят лишь представители элиты; не станут же подобным образом проверять так называемого Обетованного Воителя?

Валин покачал головой.

— Боюсь, что ты не понимаешь, — ответил он на вестри и тут же перешел на берсмальский, когда Дурин укоризненным взглядом напомнил ему, что Мэгги не знает языка. — Девушка права. Конечно, его непременно подвергнут испытанию — стать Тюрсоном великая честь.

Отец покачал головой:

— Вряд ли Йен согласится. Думаю, он вежливо откажется, рассыпавшись в благодарностях. Что же до некоторой потери репутации… ну, переживет.

— Нет, — не согласилась Мэгги. — Так нельзя.

Торри мотнул было головой и, тут же сообразив, что невольно скопировал жест отца, одернул себя.

— Почему? Только потому, что сильно облегчит все?

Она кивнула:

— Именно. С какой стати, если все так легко и просто, возникли слухи о трех странниках, двух мужчинах и женщине, замышляющих недоброе в Вандескарде?

Дурин развел руками:

— Я слушал внимательно и говорил взвешенно, почтенная, однако подобных слухов не слышал.

— Не слышал, так скоро услышишь. Может, мы… шпионы Доминионов или, скажем, наемные убийцы, подосланные расправиться с Обетованным Воителем, пока тот не успел доказать всем, кто он такой. Слухи пойдут, можете не сомневаться, и нас будут искать: преданные Престолу — из идейных соображений, все остальные — в надежде получить награду.

Отец покачал головой:

— Я думаю…

— Нет, не думаете, — спокойно, но жестко оборвала его Мэгги. — В этом ваша беда. Вы сильный и храбрый человек, мистер Торсен, и я не пожелала бы другого… — девушка нетерпеливо перебирала пальцами, подыскивая нужное слово, — другого напарника в тот день, когда мы одолели Сынов Фенрира. Даже в худшей своей форме вы владеете оружием так, как мне и мечтать не приходится. И, как и ваш сын, вы человек добрый и порядочный.

Но когда вы или Торри отключаете свои мозги — то ли потому, что вам куда легче думать другой головкой, поменьше, то ли потому, что вам слишком легко и удобно в вашем милом окружении, — тогда вас ничего не стоит околпачить.

Вашей жене это удалось без труда — и не потому, что она намного умнее вас. Вы бы ничего и не заподозрили, если бы не Дэйв Оппегаард, док Шерв, Минни и другие. В обществе незнакомцев вы внимательны и настороженны, но любой, кого вы считаете другом, играючи оберет вас до нитки, а если вы даже невзначай заметите, что вам залезли в карман, то свято будете уверены, что друг просто хочет отогреть замерзшие пальчики.

Торри растерялся. Откуда у Мэгги столько пыла и злости? До сих пор она никогда не говорила так резко.

— Мэгги… что на тебя нашло? Почему все непременно должно осложниться? Почему везде должен таиться подвох?

— Потому что если бы все было так просто, — ответила девушка голосом, дрожащим на грани срыва, — и если нет причин являться сюда, почему тот фрукт, прикинувшийся Осией, всячески старался остановить нас?

Глава 16

Река

Графский замок стоял на окраине города Йоттендаль, высоко над Джаттом. Если Гильфи стремительно несла свои воды, серой змеей извиваясь среди холмов и полей, то величавый Джатт неторопливо протекал меж прямых, широких берегов, хотя немногочисленные его изгибы глубоко проникали в материк.

— Ты снова молчишь, Йен, — обратилась к юноше сидевшая напротив Марта. — И грустишь.

— Нет, грустить не грущу… — Он покачал головой. — Просто задумался о реках.

— Эта река очень глубокая, — высказал свое мнение Ивар дель Хивал. — А также широкая и мокрая.

Ивар дель Хивал занял в карете место Арни, перебравшегося в фургон для слуг — там ему нравилось больше. Йен понимал: слуги всегда разговорчивее господ, и это устраивало Арни, обладавшего, кроме словоохотливости, куда более редким даром внимательного слушателя.

Марта удивленно подняла бровь.

— Что же именно ты думаешь о реках?

— Да ничего особенного, — беззаботно ответил молодой человек, глядя на груженную мешками баржу на реке, которая, похоже, безуспешно пыталась удержаться на стрежне.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});