Братья по крови - Саймон Скэрроу

Макрон спесиво фыркнул.

– Да как у тебя вообще язык поворачивается говорить, что римский легат может намеренно жертвовать своими людьми для удовлетворения прихотей императорского вольноотпущенника?

Септимий ожег его взглядом.

– Представь себе, центурион: Рим на этом зиждется. Все зависит от того, кто сидит на троне и стоит с ним рядом. Все остальное, что происходит в империи, – лишь воплощение этой глубинной правды.

– Сдается мне, что ты в свои игры слишком уж заигрался, – холодно заметил Макрон. – Ты и тебе подобные чересчур возвеличивают свою значимость в этом мире. Но ваша возня мало затрагивает нас. Мы имеем дело с текущими опасностями, такими как удержание варваров на подобающем месте.

Септимий ответил красноречивым взглядом и раскатисто рассмеялся:

– Макрон, да тебе цены нет как шутнику! Ты в самом деле полагаешь, что так устроен мир? Что мнения солдат хоть сколько-нибудь определяют пути, намечаемые сильными мира сего?

– А что, – центурион с достоинством похлопал ножны своего меча, – хочешь, чтобы я показал тебе это наглядно?

– Перестань, Макрон, – нетерпеливым взмахом оборвал друга Катон. – Не время сейчас цепляться за слова. – Он повернулся к имперскому агенту. – Я не думаю, что Квинтат затеет что-то действительно масштабное.

– Это почему же?

– А вот ты подумай. Даже если он втайне желает, чтобы преемником Клавдия стал Нерон, он вряд ли захочет войти в историю как человек, потерявший Британию. И потому если и будет действовать, то скрытно, исподволь. Если Квинтат пытается непоправимо подорвать наши шансы на усмирение этого острова, то делать будет так, чтобы это случилось уже после его ухода с поста. Так вина окажется повешена на кого-нибудь другого – следующего губернатора или кого там еще. Это при условии, что не поправится Осторий. – Катон помолчал, собираясь с мыслями. – Теперь, когда Каратак находится в Бригантии, есть все шансы на то, что война будет длиться – ни шатко ни валко, и во всяком случае до того, как Квинтат дослужит свой срок во главе Четырнадцатого легиона и возвратится в Рим. А потому он так или иначе заинтересован, чтобы Каратак уломал бригантов, в то время как сам будет всем своим видом показывать, что делает все, чтобы этого не допустить. Вопрос в том, как он намеревается этого достичь? Думаю, это мы выясним достаточно скоро.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Септимий.

– Завтра с рассветом Квинтат созывает у себя старших офицеров. Полагаю, он объявит о том, что до поправки Остория берет на себя временное командование армией и исполнение обязанностей губернатора провинции. В случае же смерти верховного он будет держать бразды правления вплоть до прибытия в Британию нового губернатора. А это огромная власть, сосредоточенная в руках легата. Особенно такого, которому нельзя доверять.

– Мне нужно незамедлительно сообщить об этом Нарциссу. Нынче же по возвращении составлю сообщение тайнописью. – Септимий встал, не забыв прихватить со стола нетронутый кувшин, пока до него не добрался Макрон. У дверей он остановился и оглянулся на двоих офицеров.

– Учитывая то, что произойдет завтра, я бы на вашем месте утроил бдительность. Боюсь, что у посланного Палласом наймита скоро будут окончательно развязаны руки.

– Мы будем осторожны, – откликнулся Катон.

Собранные с утра в штабе офицеры не могли скрыть своего волнения. Оно угадывалось в тревожном рокоте приглушенных голосов, пока собрание ждало призыва лагерного префекта к порядку. Вскоре оно пронеслось по залу:

– Верховный военачальник здесь!

Легат Квинтат порывисто взошел по ступеням подия и обратил лицо к собравшимся. Его сопровождал прикомандированный к армии старший гаруспекс[29]. На жреце было его официальное белое одеяние. За ним шел канцелярист со свитками и письменными принадлежностями. Под мышкой он нес вощеную дощечку для записи собрания. Оглядев в тишине собравшихся, Квинтат солидно прокашлялся и начал свое обращение:

– По мнению хирурга Двадцатого легиона, в настоящее время Публий Осторий Скапула из-за болезни является непригодным для командования армией. Хирург также утверждает, что в обозримом будущем наш верховный военачальник останется недееспособным. А потому на меня, как на старшего присутствующего здесь офицера, возлагается обязанность принять командование армией и управление провинцией. Назначение это временное, на период выздоровления Остория. Есть ли среди вас кто-то, желающий оспорить мое право?

Задать такой вопрос вменяла традиция. Возможностью возразить никто не воспользовался, офицерство молчало.

– Что ж, прекрасно, – Квинтат кивнул канцеляристу, стоящему сбоку у стены: – Сделай запись, что возражений не было. Накануне я выслушал еще и предсказание гаруспекса, сообразуется ли мое решение с волей богов. Как у нас предсказания, благоприятны?

Реплика прозвучала, скорее, как утверждение, а не вопрос.

– Истинно, – степенно кивнув, густым звучным голосом ответил жрец. – Знамения в высшей мере благоприятны. Я таких, право, еще и не видывал.

Он вдохнул, собираясь сказать что-то еще, но Квинтат поднял руку, осекая его:

– Да будет так. Боги высказали свою волю и дали мне свое благословение. Между тем, господа офицеры, времени у нас фактически в обрез. Наш враг уже сейчас пытается низложить нашу верную союзницу властительницу Картимандую. Если ему это удастся, мы будем обязаны выйти в поход против северных племен. Кампания нам предстоит тяжелая и кровавая – самая крупная из всех, что были на этом острове с первой нашей высадки в Британии. Армия должна к ней подготовиться. Я пошлю за Вторым легионом и еще двумя когортами Девятого, которые укрепят наши ряды. Тем временем вас я прошу готовить ваших людей к войне. В случае надобности мы должны быть готовы нанести удар. У кого есть вопросы?

Катон, напрягшись, поднял руку:

– Слова, господин легат!

– Слушаю, префект Катон, – повернулся к нему Квинтат.

– Если мы нападем на бригантов прежде, чем они решат, как им поступить с Каратаком, то этим мы необдуманно ускорим войну. Так что не лучше ли вначале предостеречь их от последствий? Покуда есть возможность уладить все миром.

– Спасибо за указание очевидного, префект.

Катон почувствовал, что краснеет от смущения и гнева: кое-кто из офицеров сдерживал ехидные улыбки. Квинтат дал им с минуту понаслаждаться униженностью обозного командира, после чего продолжил:

– Во главе небольшой колонны я отряжу посланца, чтобы тот уговорил бригантов передать Каратака нам. Тем не менее, в случае если старейшины племен отвергнут мое требование, мы должны быть готовы к действиям. – Он отвел от Катона глаза. – Еще вопросы? Да, трибун Петиллий?

– Господин легат, а как там Осторий?

– Полководец Осторий поправляется у себя в палатке. В случае перемены его самочувствия все будут уведомлены. Еще что-нибудь? Если вопросов больше нет, то за исключением трибуна Отона и префектов Горация и Катона, все свободны.

При сходе Квинтата с подия офицеры дружно встали. Когда он спустился со ступенек, первые из офицеров повернулись уходить.

– Что за дела? – удивился Макрон. – Зачем ты ему понадобился?

– Можно лишь гадать, хотя ощущение скверное. А тебе лучше вернуться к людям. Созови наших офицеров, интенданта, ковочных кузнецов, оружейника и старшего конюха Кровавых Воронов.

– Слушаю, господин префект, – салютнул Макрон и пошел вместе с остальными.

Зал быстро опустел, остались только трое вызванных Квинтатом. Гораций невдалеке от Катона вопросительно возвел бровь, но тот лишь пожал плечами. Трибун Отон просто сидел с недоуменным видом. Наконец двери закрылись за последними из выходящих, и по бокам от входа встали два штабных стражника, поставив на пол щиты и копья. Отпустив и авгура, Квинтат о чем-то негромко перемолвился с канцеляристом, который, отсалютовав, тоже покинул помещение, но спустя минуту-другую возвратился с посланцем Картимандуи. Молодой воин прошел через зал и остановился неподалеку от подия, скрестив на груди руки. Катон исподволь его оглядел. Высокий, светловолосый, хорошо сложен. С квадратным подбородком и хорошо развитой мускулатурой, он наверняка пользовался популярностью у женщин, обожающих римских гладиаторов.

Вернувшись к своим подчиненным, Квинтат объявил:

– Это Веллокат, личный представитель владычицы Картимандуи. Он говорит на нашем языке.

Безусловно, это была аккуратная прелюдия к разговору. Бригант коротко кивнул в знак приветствия, и Квинтат продолжил:

– Префект Катон, вы просили меня о попытке провести с бригантами переговоры и таким образом избежать войны. В таком случае вам будет приятно узнать, что для разговора от моего имени с Картимандуей и ее народом я выбрал вас в качестве сопровождающего. Ну, а посланником я назначаю Отона. – Он повернулся к молодому аристократу. – Задача без преувеличения жизненной важности. Считаете ли вы себя человеком, годным для ее выполнения?