Биржевой дьявол - Майкл Ридпат

— Устраивает. В одиннадцать? Тогда до встречи.

Стуча в полуоткрытую дверь Рассела, я нервничал так же, как пять лет назад во время рабочего интервью.

— Входите!

Как только я вошел, то сразу же понял: Рассел успел переговорить с кем-то из Россов. Он всегда приветствовал меня радостной открытой улыбкой. На этот раз Черч неуклюже поднялся из-за стола и пожал мне руку, явно избегая встречаться глазами.

— Привет, Ник. Проходи, садись.

Можно подумать, мой визит явился для него неожиданностью. Я присел на стул. Бумажная гора на столе была легко узнаваема. На большинстве документов стояла шапка факультета русистики. Административная галиматья. Гималаи мусора. И ни одной страницы, на которой были бы видны русские буквы.

Он снял очки и с хмурым видом принялся их протирать.

— Так о чем, собственно, ты хотел поговорить?

— Я ищу работу. Может быть, ты слышал о каких-нибудь вакансиях?

— Практически ничего, с тех самых пор, как ты от нас ушел. Думаю, что скоро может появиться работа в Шеффилде. Возможно, откроется вакансия в университете Суррея. Вот, пожалуй, и все.

Это был мой учитель. Почти друг — все последние пять лет. Человек, который ради меня не раз рисковал своей репутацией, несмотря на отсутствие у меня диплома по русской филологии. И это все, что он мне мог сейчас сказать?

Мне нужно было знать наверняка.

— Ты, надеюсь, дашь мне свои рекомендации?

Рекомендации от Рассела в моей ситуации значили все. Его прекрасно знали в научных кругах Великобритании, да и всего мира. Без его помощи у меня не было ни единого шанса получить работу.

Рассел с удвоенной энергией полировал стекла очков.

— Это не так просто. Конечно, что-то я могу написать. Но вряд ли из этого что-нибудь выйдет.

— Почему? Что случилось? Что они сказали тебе?

— Господин Росс посвятил меня в обстоятельства, при которых ты ушел из его фирмы.

— Который Росс?

На мгновение Рассел заколебался.

— Он представился как Эдуарду Росс, но я не уверен…

— Продолжай. И что же он сказал?

Рассел поерзал в кресле.

— Он сказал, что тебя прихватили, когда ты пытался дать взятку бразильским чиновникам, чтобы пробить какую-то сделку. Поэтому им пришлось с тобой расстаться.

— Но это же бред сивой кобылы!

— Я читал статью в газете, Ник. — Он показал мне ксерокопию статьи из газеты Боччи.

— Dekker сама организовала эту публикацию. Я могу показать тебе статью, где говорится об этом!

— Росс предупредил, что ты за их спиной обратился к прессе.

Рассела словно подменили. Он набычился, будто готовясь к схватке.

— А ты не хочешь услышать и мою версию событий?

— Что ж. Валяй.

Это я и сделал. Было сложно изложить все, не вдаваясь в массу деталей, но мне это удалось. Однако Рассел не слушал. Он не слышал. Он не хотел слышать.

Когда я умолк, он задумчиво постучал карандашом по столу.

— Ник, это лишь твое слово против того, что утверждает Dekker и, кстати, бразильская пресса. — Он ткнул пальцем в лежавшую перед ним статью. — А в данный момент кафедре, чтобы выжить, необходимы деньги. Я просто не могу позволить себе усомниться в их словах.

Мне вдруг все надоело.

— Рассел! Тебя купили!

— Глупости!

— Нет, не глупости. Ты выслуживаешься перед этими негодяями, только потому, что они обещали кинуть тебе кость!

— Ты участвовал в подкупе государственных чиновников, поэтому я не могу дать тебе хорошую рекомендацию.

— Да ты ведь знать не знаешь ни о каком подкупе! Тебе известно только то, что сказал Эдуарду Росс. Это спонсорство связано с дополнительными условиями, первое из которых — перекрыть мне кислород! Это первая коммерческая сделка в твоей жизни, и в первый же день твоя хваленая независимость накрылась медным тазом!

Рассел, словно защищаясь, выставил руки ладонями вперед.

— Ник, Ник, успокойся. Давай лучше поговорим о вакансии в Суррее, хорошо?

— Пошел к черту!

В ярости я выскочил из его кабинета.

Я долетел на велосипеде до Примроуз-Хилл в рекордное время, забыв про боль в спине и ноге. Реакция Рассела была предсказуема, но все равно я чувствовал горькое разочарование. Став главой кафедры три года назад, Черч мечтал обеспечивать ее финансовое выживание на стратегии привлечения спонсоров. До сих пор у него ничего не получалось. Из-за этого его положение на факультете стало очень шатким. А человек он амбициозный. Так зачем ему рисковать своим благополучием из-за какого-то жалкого преподавателя русского, у которого за душой нет даже ученой степени?

Зачем? Да затем, что он был моим другом, моим наставником. Затем, что факультет русистики все-таки не биржа.

Подлец!

Но зачем это все нужно? Неужели я такая важная птица, что на мое моральное уничтожение не жалко выбросить миллион-другой? Конечно, в каком-то смысле это был неглупый ход. Факультет русистики всегда располагал хорошими связями и знанием российских реалий, чем с удовольствием воспользовался бы Рикарду. Сейчас Рассела кормят обещаниями. Dekker в любой момент может дать задний ход, и Черч останется с носом.

Я зашел в паб около дома, заказал себе кружку пива и сэндвич с ветчиной. Надо все хорошенько обдумать. Получить в университете должность преподавателя русского почти невозможно. Дорога в Сити для меня заказана. До завершения диссертации требуется минимум полгода, а надо добавить еще три-четыре месяца, чтобы довести работу до того уровня, на котором она была до недавней катастрофы. Кровь из носу, но я должен, обязан добить начатое. На моем банковском счету лежало три тысячи фунтов, остаток тех денег, которые Рикарду одолжил мне на покупку одежды. Надо растянуть их на как можно дольше.

А как платить за квартиру? Еще одна неразрешимая проблема. Черта с два ее продашь за цену, которая позволила бы разделаться с долгами. Пожалуй, надо ее сдать, а самому поискать какое-нибудь дешевое съемное жилье. Очень дешевое. Может быть, даже в каком-нибудь заброшенном доме. Я посмотрел на сэндвич с ветчиной, лежавший на тарелке. Скоро я не смогу позволить себе такую роскошь.

И что же ожидает меня в будущем? Будь Изабель рядом, или если бы я хотя бы знал, что она жива, — все было бы иначе. Неуверенность придавливала меня как скала, затягивала в болото апатии. С каждым днем я все больше и больше терял веру в то, что ей удалось выжить, — а без нее будущее выглядело безнадежно-серым.

Квартира выглядела почти пристойно. Рабочие приладили временные двери там, где раньше были окна от пола до потолка. Днем обещали поставить что-нибудь более постоянное. Слава богу, страховка хоть это покрывала.

Я прошелся по всем углам, заглядывая на кухню, в гостиную, ванную и спальню. Будет жалко расстаться со всем этим. Когда мы с Джоанной только купили эту квартиру, она казалась чрезмерно дорогой, а со временем и вовсе превратилась в кандалы. Но сейчас в ней стояли стеллажи, на сборку которых я потратил многие часы, — да нет, дни! — с полками, вмещавшими мои две тысячи книг. И крошечный садик, где я знал каждый цветок и каждый сорняк.

Внезапно на меня накатила волна гнева. Я теряю квартиру из-за этих негодяев. Они перечеркнули мою карьеру. Из-за них меня избили до полусмерти. Да что они о себе возомнили, черт бы их всех подрал? Это надо как-то остановить. Надо найти их слабое место и ударить по нему. Вопрос только в том, как его искать.

Обнародование того, что Рикарду манипулировал публикациями Боччи, неприятно, но, по сути, все равно что слону дробина. Я же горел жаждой мести.

А что я мог сделать? Бывший сотрудник, нынешний безработный, в финансовых махинациях полный профан. А чтобы доказать обвинение в отмывании преступных денег, понадобилось бы мощное международное расследование. Между тем непохоже, чтобы Управление по борьбе с наркотиками горело желанием это расследовать. Во всяком случае, делишками Dekker они не очень-то заинтересовались. Дейв был прав, когда говорил о безразличии властей.

Собственное бессилие сводило с ума. Должно же быть хоть что-то, что я мог бы сделать!

Телефонный звонок прервал поток моих мрачных мыслей.

— Ник? Это Кейт. Я только что обо всем узнала, это кошмар! Как ты?

— Что узнала? Какой кошмар?

Я почувствовал неуверенность на другом конце провода.

— Ну, и то и другое. Изабель. И то, что ты остался без работы. Должно быть, ты ужасно себя чувствуешь.

— Так и есть. А кроме того, они вломились в квартиру, избили меня и унесли компьютер.

— О Господи! Когда?

— Позавчера ночью.

— Тебе сильно досталось?

— Сознание потерял. Голова болит, спина, нога, ну и так, по мелочи.

— Чем занимаешься?

— Думаю о том, чтобы сдать квартиру.

— А ты не можешь подыскать другую работу?

— Нет. Dekker Ward внезапно решил стать спонсором факультета русистики. Обязательное условие договора — я должен оставаться безработным.