Риск, борьба, любовь - Вальтер Запашный

— Да, я виноват, — сокрушенно ответил Ионис. Но тут же запротестовал: — При чем здесь я? Сам говорил: хочешь или не хочешь, — а репетировать нужно всегда. А когда случилась беда, получается — я виноват.

— Да знаю, что ты не виноват, знаю! — в сердцах закричал я. — Какая теперь разница…

Я за загривок поднял голову тигрицы. Глаза ее были полузакрыты и смотрели на меня так, как будто говорили: не галди, а помогай! Из раскрытой пасти, мешаясь со слюной, сочилась кровь. Но самое ужасное творилось с головой Риты: она раздувалась, как мяч. Попросив Иониса посветить мне, я заглянул в пасть: в глубине, у самой гортани зияла рана. Тигрица махнула лапой, стараясь освободиться от моих рук, сморщила нос, но не смогла даже зарычать и бессильно уронила голову.

Чем же ей помочь? Повязку в таком месте не сделаешь, швы тоже не наложишь… Боже мой, как не везет! Ну, надо же такому случиться! И как не вовремя! А когда беда бывает вовремя?!

— Вальтер, что делают в таких случаях? — с надеждой спросил Ионис.

— Если бы я знал! Наверное, нужно ввести снотворное, а там смотреть, можно ли зашить. Скорей бы врач!

Я в отчаянии обхватил голову руками. И, плюнув в сердцах, пошел, не видя куда и не зная зачем.

— Не убивайся, Вальтер, лучше позвони-ка еще раз врачу.

Я побежал в дежурное помещение.

На звонок не отвечали. Видимо, ветеринар уже выехал.

Но я не мог ждать ни минуты. Схватив трубку, я набрал 03 и вызвал хирурга:

— Простите, пожалуйста, вас беспокоят из цирка.

— Из ЦИКа? — вежливо переспросил мужской голос.

— Да нет, из ц-и-р-к-а, передал я по буквам.

— Слушаю вас. Что случилось?

— У меня с тигром несчастье.

— С кем, простите?

— С тигром.

— А при чем же здесь «скорая помощь»? Звоните в ветлечебницу.

— Дело в том, что это необычный случай, и ветеринары тут вряд ли помогут.

— Говорите ясней, чтобы я понял.

— Я попал острым наконечником в пасть тигра, проткнул нёбо, обильно идет кровь, а у тигра раздувается голова. Ради Бога посоветуйте, что делать! Как бы вы действовали в подобном случае, если бы пострадал человек?

Молчание. Затем приглушенный смех:

— В пасти? У человека?! Простите, а кто это говорит?

— Я Запашный, дрессировщик.

— Товарищ дрессировщик, а вы сегодня случайно не оканчивали консерваторию по классу бокала? Или у вас выходной и вы мило развлекаетесь, звоня в «скорую помощь» с дурацкими вопросами?

Я вспыхнул, но, заставив себя сдержаться, не стал вступать в пререкания и постарался говорить спокойно:

— Тигр стоит много тысяч валютой. Я вас серьезно прошу помочь, если можете! А нет… — тут я не выдержал и швырнул трубку на рычаг.

Вернувшись на манеж, я с ужасом увидел, что голова тигрицы раздулась еще больше. Ее бакенбарды буквально на глазах увеличились до громадных размеров, и если бы не рана в пасти, я дал бы руку на отсечение, что это простая свинка.

Ионис сидел возле Риты и плакал.

Увидев меня, тигрица попыталась подняться, но тело уже не повиновалось ей. Рита зашаталась и не тронулась с места. Кровь больше не текла, лишь с губ свисала густая розовая пена с прилипшими к ней опилками. Я подбежал, опустился на колени и стал гладить мою бедную красавицу. Под рукой захрустело, как хрустит на морозе снег.

Раздался стук каблуков, и в зал вошли трое мужчин. Впереди, чуть прихрамывая, шел главный ветврач города. Его сопровождали двое ассистентов. Я с надеждой посмотрел на старого специалиста, из года в год обслуживавшего цирк.

— Василий Харитонович, у нас несчастье. Помогите.

— Как это случилось? Что с ней? — спросил ветеринар, остановившись около клетки.

— Я проколол ей нёбо, — сказал я, чуть не поперхнувшись при этих словах, — в момент нападения.

— А откуда такая опухоль? — рассматривая Риту сквозь прутья клетки, перебил меня врач. — Не знаю, в жизни не видел ничего подобного. Да вы войдите в клетку, она сейчас безопасна.

Ветврач как-то засуетился и, нервно сдергивая с себя макинтош, несмело стал искать дверь. Двое его ассистентов, словно по команде, попятились назад. Один из них побледнел, а другой сделался красным как рак.

— Входите, входите, Василий Харитонович! А вам, ребята, не надо, — открывая дверь, успокоил я молодых людей. — Ионис, принеси мне костюм попрочнее.

Через минуту я уже был в телогрейке и широких брезентовых штанах. Я надеялся, что эти предосторожности хоть в какой-то степени защитят меня от когтей Риты, остающейся хищницей даже в полу-шоковом состоянии. Положив голову тигрицы на свое колено, я засунул два пальца правой руки в ее ноздри, а левой потянул за нижнюю челюсть. Но открыть пасть мне не удалось, образовалась лишь маленькая щель, через которую ничего нельзя было рассмотреть. Рита застонала и стала отталкивать меня передними лапами, но когтей не выпускала.

Ощупывая опухоль, Василий Харитонович вздрагивал от каждого движения тигрицы. На всякий случай Ионис держал наготове лист фанеры, чтобы в минуту опасности закрыть им врача.

— Дайте мне фонендоскоп, — протянув руку в сторону ассистентов, скомандовал Василий Харитонович. Те засуетились и, забыв о недавнем страхе, бросились в клетку.

Выслушав дыхание животного, врач передал прибор мне:

— Послушайте сами!

Я надел аппарат и прижал серебристую мембрану к боку Риты. Раздавшийся свист едва не оглушил меня. Казалось, под шкурой животного гуляет сквозной ветер.

— Что это значит?

— Это значит, что при вдохе тигрица втягивает воздух, который через открытую полость попадает ей под кожу.

— А как это прекратить?

— Да никак, — развел руками Василий Харитонович. — Зашить-то невозможно.

Придавив ладонью опухоль на теле тигрицы, он с силой провел рукой, словно утюжил шкуру животного. Послышался отчетливый треск: это под кожей лопались пузырьки воздуха. Опухоль под ладонью исчезла, но немедленно стала разрастаться, как только врач убрал руку.

— Так и есть, — заключил Василий Харитонович, — газовая гангрена. Это конец, Вальтер.

Вновь застучали каблуки, и в зале появились незнакомцы в белых халатах. Впереди шел крепкий мужчина средних лет в белоснежной шапочке с вышитым красным крестом. За ним немолодая женщина. Умные светло-серые глаза врача цепко оглядели распростертую на манеже тигрицу и склонившихся над ней беспомощных людей.

— Вальтер Михайлович, к вам! — доложил сопровождавший гостей вахтер.

— Проходите, пожалуйста, доктор!

Василий Харитонович поднял брови и вопросительно посмотрел на меня.

— Это, — пояснил я, — наверное, «скорая помощь».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});